«Быть патриотом в Донецке гораздо сложнее, чем в Киеве или во Львове», — координаторы проекта ДУСТ
Анна Гуцулка и Елена Солнечная, уехав из Донецка, решили доказать, что Донбасс – это не то, что навязано стереотипами
Гості1
С чем связано решение создать такой проект?
Анна: Прежде всего, необходимость и исторический момент. Мы понимаем, что культура Донбасса развивалась и была видна преимущественно в Донецкой и Луганской области. На местах. Это какие-то квартирники, маленькие встреч, в лучшем случае концерты в рамках клубов Донецка и области. Иногда ребята ездили выступать в Россию, иногда в Киев. Но связи с Украиной не было, а связь нужно налаживать и показывать те наработки культуры, которые за годы независимости сформировались в Донбассе. Уникальной, своеобразной, в чём-то жёсткой и специфической, всегда честной и искренней украинской культуры Донбасса.
Елена: Проект создаётся нашими силами, пока, что без особой поддержки спонсоров, но, тем не менее, развивается довольно стремительно. В данное время у нас проходит выставка во «Фрейдхаузе» , там будут представлены поэты Донбасса и художники. Делаем всё возможное, чтобы помирить противоборствующие стороны в лице Восточной Украины, в частности Донбасса и остальной Украины. Мы не хотим, чтобы в последующем складывался стереотип, что Донбасс населяет только «быдло», скажем так. Хотим показать, что тут есть люди творческие, патриоты, которые любят и Украину и традиции. Они не боятся выразить свою позицию через своё творчество.
Я знаю, что вы были участницами донецкого евромайдана и проукраинских митингов. И для Анны проявление гражданской закончилось весьма печально.
Анна: Задолго до событий, в марте 14 года у нас проходили митинги в связи со сланцевым газом, который хотели добывать в Славянске и Святогорске. А это лёгкие Донецкой области, и для шахтного региона очень важно было иметь свой курорт, доступный. Не предупредив население и приняв в кулуарах решение, подписав договорённость «Партия Регионов» фактически решила превратить Донбасс во второй Чернобыль. Это было странно, это было дико и страшно. Для меня тот момент был точкой невозврата. До этого я занималась арендой недвижимости, работая сама на себя, писала живопись, общалась с друзьями, писала стихи и в целом всё было хорошо. А тут встал вопрос, что ты можешь делать для своего края, и действительно ли я могу что-то изменить? Тогда было страшно решиться выйти. Все другие события, и осенью, и зимой, и весной… Мы делали всё что могли, пусть это было не много, но всё что могли. Ведь быть патриотом в Донецке гораздо сложнее, чем в Киеве или во Львове. Пусть мои слова не прозвучат как-то разъединяюще. Но следует понимать, что мы собирались возле памятника Шевченко – это была маленькая площадка. Каждый день, каждый раз мы согласовывали митинг и могли его подписать, могли не подписать. Могли туда пригнать «титушек». Создавались кровожадные ситуации всё время, начиная с нового года 2014. Нас было каждый вечер 300 человек, половина которых уезжала в Киев. Мы помогали, чем могли, но если бы нас, как триста человек раздавили, мы понимали, что весь город, к сожалению, на защиту бы не вышел.
Елена: Делаем, что можем на самом деле и воплощаем идею майдана в самоопределении и действий каждого за дальнейшую судьбу своей Родины. Наш проект нацелен на поднятие самосознания ещё человека.
Анна, я знаю, что вы были в плену у сепаратистов, где вам порезали палец и кровью заставляли писать на стенах «Я люблю Донбасс». Какой урок вы смогли вынести из этого случая?
Анна: Я находилась несколько недель в Киеве с друзьями, которые перебирались постепенно, видя опасную ситуацию. Нужно было съездить в Донецк домой по делам, забрать документы, привести всё в порядок и окончательно перебираться. Ещё проголосовать очень хотелось, мы собирались работать на выборах, были надежды. Мы не успели уехать вечером 26 мая, потому, что уже начались бои за аэропорт и ЖД вокзал рядом, несколько человек погибло. Мы решили поехать на следующий день, 27 мая. А в этот день в 8 утра стук в дверь, «здравствуйте это ДНР, мы хотим поговорить, открывайте дверь, иначе будем ломать». У меня коллега был в гостях, дома всё как положено для истинного «Бандерштата» – флаги, бронежилеты, листовки, наклеечки, живопись украинская. У них была наводка и подозрение, и, увидев эти иллюстрации чуть на месте не убили. В итоге нас забрали побеседовать, и беседа была весьма травматичной, продолжалась полдня… А потом пришёл их командир – крымчанин, который координировал эту военную базу и был контактом с Россией. Он сказал «О, Боже мой, я же просил поговорить, а не порезать. И вообще девочка с разбитым лицом плохая картинка для СМИ, у нас не получится показать российским СМИ, что мы молодцы». В общем, лечили, кормили. У нас была возможность оставшиеся 5,5 дней, потому, что мы там были 6, побеседовать с ними, они боялись своими страхами, надеждами, предположениями – это было нелегко.
Чего боялись на тот момент люди из того лагеря?
Анна: Если говорить о страхах, то это страх разрушения дома. Страх за себя, страх за детей, страх за разрушение их жизни сложившейся и стабильной. Это очень важно для жителей Донбасса с разными позициями.
Несмотря на перенесённые вами трудности, вы всё равно продолжаете бороться за украинизацию Донбасса. Как вы видите будущее региона?
Анна: Мне не очень нравится формулировка, звучит жёстко – бороться за украинизацию Донбасса. Меня как-то журналисты пригласили на фильм, и вот неожиданно говорят, что сейчас девушка из Донбасса выступит. Я рассказываю, что разные люди, разные взгляды, страхи, страшно людям, больно, и как-то всё же остаются людьми. И тут встаёт тётенька преподаватель и говорит «надо им насаждать украинский язык и украинскую культуру», тут я и замёрзла. Я тогда говорю, что вы сейчас готовы поехать в Донецк? Я хочу на это просто посмотреть. Мы против резких формулировок. Кроме того украинская культура Донбасса, она всегда развивалась. Но давали ли ей какие-то возможности, помощь со стороны власть имущих – это уже другой вопрос. Был ли у жителей Донбасса доступ к грандам, хотя бы информационный, возможность финансовой поддержки проектов – едва ли. Это проблема, но всё это развивалось, просто мы хотим сделать всё по-человечески и дать возможность нашим творцам показать себя, взаимодействовать с остальной Украиной.
На что именно будет направлен ваш проект? Это музыка, живопись, архитектура или литература?
Елена: Любимые творческие проявления себя, как человека и тем более проявления себя в искусстве. Любые инициативы мы подхватываем и стараемся их развивать.
Как планируете развивать ДУСТ, возможно, какой-то фестиваль? Не думали привлечь кого-нибудь из известных деятелей культуры Донбасса?
Анна: Всё по очереди, надо же сначала сделать, а потом подвести итоги, осознать свои ошибки. Мы же понимаем, что только учимся.
Елена: В дальнейшем планируем привлекать, просто выезжать на знаменитостях не хочется. У нас в основе концепции «ДУСТ» – это то, что Донбасской искусство не было представлено. Есть знаменитости, это ряд имён, но их можно на пальцах пересчитать буквально. А есть очень много аматоров, много людей, которые не известны в широких кругах. Наша цель показать их, прежде всего, потому что об известных людях и так в Украине знают. Если они захотят поспособствовать, присоединиться к нашему проекту мы с радостью будем с ними сотрудничать. Но основа всё таки показать неизвестные имена.
Вы слушали «Хроники Донбасса». Дарья Куренная для «Громадського радіо»
Програма «Хроніки Донбасу» на Громадському радіо підтримана Канадським фондом місцевих ініціатив.
