Украинская правда
Володимир Дудка — пенсіонер, 53 роки. Мешкав в Криму. Капітан другого рангу запасу, в минулому командир корабля радіоелектронної розвідки «Сімферополь». Після російської окупації Криму Володимир хотів переїхати на малу батьківщину у Суми, але залишився поруч із сином та продовжив роботу. Він займався пошуком снарядів в інкерманських штольнях. Після затримання Володимира Дудки у ФСБ Росії заявили, що він був членом «диверсійно-терористичної групи Головного управління розвідки Міноборони України». Його звинуватили у плануванні диверсійних акцій на об’єктах військової інфраструктури і життєзабезпечення в Севастополі. Володимир повідомляв адвокату про катування струмом. Окрім того, він страждає на хронічні захворювання. Зараз чоловіка тримають в Сімферопольському СІЗО. Володимиру загрожує 20 років ув’язнення.
При мікрофоні брат політв’язня Євгена Панова Ігор Котелянець, сестра Олега Сенцова Наталія Каплан.
У нашій студії — колишня дружина Маргарита Галушко і теперішня дружина Марина Трофіменко.
Ігор Котелянець: Рік тому українського пенсіонера, який проживав в Криму, звинуватили в підготовці диверсій. Як це відбувалося?
Маргарита Галушко: Для меня эта новость прозвучала из уст сына. Мы созвонились с ним вечером. Я заметила, что сын очень удручен, спросила, что случилось. Он сказал, что отца арестовали. Сначала сын ждал, что его отпустят вечером, ночью ждал. Я тоже ждала, а утром зашла в интернет и прочла новость о том, что в России поймана «украинская диверсионная группа». В новости было сказано, что «украинские диверсанты» пересекли перешеек. Тогда я поняла, что все очень серьезно, теперь просто так никто никого не отпустит. Через три дня я уехала в Крым (сейчас я с мужем проживаю в Киеве), где живет сын с семьей.
Ігор Котелянець: Наскільки я знаю, Володимир після окупації Криму хотів переїхати на материк.
Маргарита Галушко: Он не переехал, потому что сын единственный, работа была там. С 89 года мы жили в Крыму. Это вторая родина для нас. Сын там вырос, все друзья там. Сюда возвращаться некуда. Он хотел, но принял решение остаться рядом с сыном, тем более родилась долгожданная внучка. Каждую субботу дедушка ездил гулять с маленькой девочкой, поэтому я не знаю, когда он успевал «готовить диверсии».
Он родился в 1964 году в Сумах, закончил среднюю школу, в 88-м году выпустился из Калининградского высшего военно-морского училища, был направлен для прохождения воинской службы в АРК, пгт Мирный. В 89-м году мы с сыном переехали туда. С 1997 по 2001 год Владимир был командиром корабля «Симферополь». С 2001 по 2010 он служил старшим оперативным дежурным штаба Военно-морских сил Украины. В 2010 в звании капитана второго ранга уволен в запас по состоянию здоровья.
Наталія Каплан: Марина, может, расскажите, как вы пережили арест?
Марина Трофіменко: Утром я услышала фразу об очередной волне «диверсантов». Я была в машине в Киеве, ехала на работу за город. Потом мне приходит сообщение от Тани Штыбликовой (дочь еще одного задержанного по этому делу). Она просит у меня контакты Ильи. Таким образом я об этом узнала.
Наталія Каплан: Как отреагировали украинские военные?
Марина Трофіменко: Очень прискорбно. Все эти диверсанты второй волны — военные пенсионеры или военные в запасе. От них открестились, сказали, что у них таких нет. Владимир не писал рапорт. Уволиться можно, написав рапорт, или по приказу. Приказа не было. Судя по всему, они все находятся в запасе. Каким образом Украина отказалась от людей, которые посвятили свою жизнь защите государства? Большой вопрос к Минобороны.
Ігор Котелянець: Я пам’ятаю, як відбулося наше з вами знайомство, коли всі ці затримання диверсантів тільки відбулися. Це була зустріч з Геннадієм Афанасьєвим. Я пам’ятаю, як ви прийшли на цей захід. Що зараз ви робите? З ким контактуєте?
Марина Трофіменко: Когда это случается, мы стучимся во все двери. Мы обращались в правозащитные организации. Кончилось тем, что создана организация, которые пытается заменить государственный орган.
Ігор Котелянець: В яких він зараз умовах?
Маргарита Галушко: Я тесно общаюсь с сыном, знаю все с первых дней. Владимира арестовали, когда он направлялся в поликлинику на прием к врачу. У него есть ряд хронических заболеваний. Одно из них — язва двенадцатиперстной кишки. Эти данные мы посылали и в Россию, и в Киев. Когда человека арестовывают, вы знаете, он исчезает. Это обычная практика. Мы не могли найти Владимира в течение 8 дней. Это время он находился без медикаментов, он был в легкой одежде. На 8-й или на 9-й день нам удалось передать теплые вещи, средства гигиены. Только на 14-й день удалось передать лекарства. Первой его увидела адвокат, и то случайно. Его держали в ВМС Бахчисарая. Она нашла его в очень нехорошем состоянии.
Читайте також: Владимира Дудку заставили дать показания угрозами в адрес семьи
Ігор Котелянець: Його катували?
Маргарита Галушко: Да. Он сделал заявление об этом более, чем через полгода. Это были пытки электрическим током. Когда по каналу показали их признания, было видно, что он не в себе. У него была нарушена речь. Мы думали, что применены какие-то лекарства. Потом мы узнали, что это было после этих насильственных мер.
Ігор Котелянець: Що зараз з сином? Він проживає в Севастополі?
Маргарита Галушко: Да, вторая его работа — поддержка отца. Одна неделя — это передача, ее надо собрать, сделать опись. Вторая неделя — свидание с отцом. Благодаря ему отец держится.
Наталія Каплан: Расскажите о Владимире как о семьянине.
Маргарита Галушко: Мы жили с ним, когда основное его время забирала военная служба. Как отец он был замечательный. У них с сыном очень тесные отношения.
Марина Трофіменко: Наверное, если отец знает всех друзей взрослого сына, это уже показатель. Многие друзья звонили и узнавали, что с дядей Вовой.
Когда он на пенсии работал в отряде по разминированию инкерманских штолен, он каждое утро, уходя на работу, говорил: «Я иду спасать город». Он не стоял на баррикадах, но имел проукраинскую позицию, за это даже многие на работе называли его «бандеровец».
Он не стоял на баррикадах, но имел проукраинскую позицию, за это даже многие на работе называли его «бандеровец».
Ігор Котелянець: Чи пише він листи?
Маргарита Галушко: Сын сказал, что получил от папы письмо. Это первое письмо за все время.
Марина Трофіменко: Было второе, о котором сын не хотел бы говорить.
Ігор Котелянець: Він вірить, що будуть обміни?
Маргарита Галушко: Первое время он очень верил, ждал от правительства Украины какой-то помощи. Сейчас сын сказал, что отец в письме написал, что у него вера только на помощь Бога.
Марина Трофіменко: Когда Крым уже был оккупирован, он говорил тост «За мечту!», это означало, что в 2018 году Крым опять вернется в Украину.
Маргарита Галушко: Ему инкриминирую приготовление к диверсии, совершенное организованной группой. Теперь прибавилась статья за хранение оружия и взрывчатых веществ. Грозит это лишением свободы от 12 до 20 лет.
В постановлении на арест было указано, что они собирались осуществить свои намерения по взрыву не позднее 10 ноября. Взяли их 9 ноября. По словам сына, 10 ноября они собирались праздновать в кафе день рождения Дмитрия Штыбликова.
Наталія Каплан: Как вы думаете, как можно освободить политзаключенного?
Маргарита Галушко: Только политическое решение. Я вижу только обмен. На справедливый суд надежда отпала. Мы понимаем, что это политическое дело, поэтому решение будет политическим.
Повну версію розмови слухайте в доданому звуковому файлі.