Представительница крымских татар, семья которой пережила депортацию, рассказала Громадському радио о своей родне, а также о крымскотатарском народе и его настроениях в «новом» Крыму.
Здравствуйте. Расскажите, пожалуйста, для тех, кто мало знаком с крымскими татарами, насколько те методы, которые Россия сейчас использует против татар – обыски, исчезновения – запугивают и заставляют замолчать?
Для нас, для крымских татар, ничего не поменялось. При всей нашей любви к государству Украина фактически для нас ничего не поменялось. Мы и в то время от крымских местных властей всегда ощущали нездоровое отношение к себе. В разных направлениях вопроса. Мы понимали, что мы не защищены. Да, работали суды, мы могли обратиться в суды и так далее, но можно было предположить, чем могло это закончиться. Это одно. Потом. В отношении нашего народа. Очень сильная генетическая память у нашего народа. Я бы хотела, чтобы нас услышали, и те, кто понимает нас, сочувствует, и те, кто ненавидит нас. Дай бог всем здоровья. Но я хочу, чтобы нас услышали. У нас очень хорошая генетическая память. Народ, у которого была государственность, народ, истоки, чьи корни связаны с этой землей. Он был выслан в одночасье.
Расскажите о Вашей семье.
Выслали, просто на улицу выставили мою мать и моего отца. Им было по 7 лет. Отец отца был спортсменом, был деятельным человеком, в 41 году он был призван и больше его не видели. Отец матери был преклонного возраста, демобилизован не был, была уже оккупация Крыма фашистскими захватчиками. Он всю оккупацию был в деревне. Был страх, была защита, была вера, очень сильно наш народ верил в советскую власть. Где-то это даже приносило вред. Ну вот народ такой, он верит.
И в итоге в 44 году, на кануне депортации 17 мая, апрель месяц, забирают всех мужчин в трударни. Дедушка попадает в трударню. И примерно через месяц депортируют мою бабушку и маму. Отца мама была одна с двумя детьми на руках, и те, и те попали в среднюю Азию.
Долгий был путь сохранения, это был путь самосохранения. Привезли в глубокую-глубокую деревню. Давали помещения, в которых не было одно стены, как летние помещения. Туда поселили. В таких местах они жили. Очень многие умерли на котовках, веря в то, что Сталин ничего не знает, что он вернет крымско-татарский народ в Крым. Так и умерли, даже не распаковав то, что взяли с собой. Многие понимали, что это трагедия, но нужно сохранять этих детей, стариков, которые были изгнаны из родного дома. Возраст стариков превышал за 60, 80 лет.
Сейчас копнись, считается, что крымские татары нигде не воевали. Где они были все это время, не понятно. В 46 году дедушка бежит из трударни, во время побега, голод, где-то в степи без сознания падает. Какая-то казахская девушка его отходила. И в потом дедушка поехал искать свою семью. Маме и бабушке повезло, дедушка приехал. А многие так и не вернулись к семьям. Кто-то умер в степях, кто-то в трударне. Мама рассказывала, что она оставалась одна, бабушка уходила утром на работу и в два ночи приходила. Работала на хлопко-приемочном стоке. Она была грамотная, бабушка моя, и ей нашли работу. Когда дедушка вернулся, они перебрались в город Самарканд. Мама окончила узбекскую школу на отлично, и когда она хотела поступить в мединститут, ей сказали «Вы европейка, вы не можете учиться в этой группе». Русским языком мама не владела совершенно и не смогла поступить в институт. Мечта ее не осуществилась, но потом она поступила в медучилище и всю жизнь проработала в медицине. За те годы, пока крымский народ был в Средней Азии, некоторых несколько раз переселяли. Были такие, кто просто семьями умирал от голода и болезней.
Маме одноклассник, мальчик-узбек, рассказывал, уже позже, когда они выросли, говорит: «Нам сказали, что везут предателей. Мы все взяли камни и пришли встречать вагоны с предателями. И когда открылись эти эшелоны, мы, говорит, увидели женщин, детей и стариков, с Кораном в руках. Нам, говорит, стало стыдно, за то, что мы с камнями пришли встречать. Это было воспоминание тех, которые поверили пропаганде.
Разные ситуации были. Было такое, что за сорванный с дерева абрикос – забивали насмерть. Были такие ситуации. Мама всю жизнь с благодарностью вспоминала ту бабушку-узбечку, к которой они попали. Бабушка уходила рано, мама весь день была сама себе предоставлена. Говорит, каждое утро приносила мне косушку молока и маленький кусочек лепешки. И вечером, потому что мамы не было дома. Ей было 6-7 лет, она не могла сама себе приготовить кушать. И вот эта вот бабушка, она до последнего вздоха ее благодарила. Всякое было.
Но, ни смотря на это еще у нашего народа всегда было огромное желание учиться, образовываться. Стремиться к знаниям, созиданию. Когда вернулись с фронта наши герои, они поняли, что нужно бороться за возвращение на Родину.
Бороться оружием – они понимали, что на чужой земле, моле количество, они все прекрасно понимали. И самое главное, они понимали, что зло не принесет ничего кроме зла. Зло приведет только ко злу. У палки есть два конца, если одним ты бьешь, то другим тебя ударят. Основной смысл борьбы нашего народа состоял в том, чтобы мирных путем, в рамках законодательства, добиваться восстановления своих прав. И таким методом наша борьба велась всегда.
Мы никогда не обвиняли тех, кто не был в этом виноват. Виновата в этом была государственная машина. Тяжело велась эта борьба. И вот та вот терпеливая, настойчивая – методом мира борьба, не война, а борьба – вернула нас на Родину.
Недавно историк говорил, было 700-летие со дня основания мечети Узбека в старом Крыму. Это знаменательная дата. На этом мероприятии были гости с России, Татарстана, Кавказких республик, муфтии. И наш учитель, филолог, он сказал очень интересную вещь. Норман Обдльвапов говорил «Представьте себе, за 3года в Крым вернулось 200 тысяч крымских татар». В мировой истории такого прецедента нет. Совершенно пустое пространство. Наши дома никто не собирался возвращать. Мы вернулись в пустые земли, заросшие травой, где-то забытые мусором. Мы вырыли там землянки. Ехали с высшим образованием, кандидаты наук, учителя, врачи. То есть, если не у каждого второго, то у каждого пятого, был диплом о высшем образовании. Несмотря ни на что, оставили все. И вернулись на Родину.
У нашего народа говорят: Уходя – посади. Даже если тебя выгоняют, посади дерево, посей зерно. Мы вернулись в пустые земли.
Ваша семья живет вся в Крыму?
Не вся, к сожалению. С депортации так и не смогли вернуться мои бабушка и дедушка по маминой стороне. Они похоронены в городе Самарканд. Там же два года умерла темя, и мама следом. Только мама похоронена у себя на родине, а они остались в изгнании. Осталась еще она тетя там же, она еще не вернулась. Но есть семьи, у которых он один здесь, а все остальные там. есть которые не хотят возвращаться «ну что я буду ехать, у меня уже все есть». Но желание вернуться на Родину есть у многих.
Я понимаю, что 20 лет – это не так много. Но за 20 лет наш народ сумел сделать столько. И мы считаем, что это мало, очень мало, но создание того же творческого объединения крымско-татарских программ при Крымской государственной теле-радиокомпании – на то время это был свой теле-эфир. То, о чем наши родители мечтали в местах депортации. И в тезисах национального движения всегда это было.
Свой театр крымско-татарский, который сегодня знают везде, это были международные гастроли и т.д. Единственная в мире крымско-татарская библиотека – сумела собрать более 40 тысяч фондов. Свой крымско-татарский музей искусств – тоже с богатейшими фондами. Ансамбль Крым», который объездил мир. То есть наш народ доказал, что он вернулся на родину, он созидает, уважает того, кто рядом. Не сеет никакой агрессии. И когда случились события марта, в Крыму ходили и говорил сосед-соседу: «Тебя, Осман, все равно выселять будут, ты меня к себе в дом пусти. Вот в этом доме я буду жить, вот этот дом мне отдадут». А представьте состояние родителей, бабушек, дедушек, которых вывозили детьми в вагонах 70 лет назад. Многие поумирали, инсульты, инфаркты, скорые не успевали приезжать. Одна только мысль, что снова будут выселять, а это ходили зеленые человечки по улицам. Память генетическая у нас очень сильная мы не забыли и тех вагонов, и людей. Мы не желаем никому зла. Мы вернулись домой. У нас нет другой Родины.
Мы никуда не поедем, это наш дом. Были ситуации, когда предлагали нашим молодым специалистам, приехать в Украину, в тот же Киев, в известные учреждения, это специалисты в медицине, науке. Они сказали « мы не уедем». Юноши говорили, а как мы потом будем смотреть в глаза нашим родственникам? Как мы потом ступим на родню землю, если сейчас ее бросим. То есть люди должны понимать, что такое Родина для нас. Мы не хотим, чтобы была война, мы молимся каждый день, чтобы всевышний сохранил нас, сохранил тех, кто любит, защищает свою Родину, где бы это ни было.
Они молятся: Господи, сохрани мой народ, сохрани народ Украины, сохрани тех же россиян, которые не понимают, зачем они это творят.
Насколько вообще общество крымско-татарское общество монолитное? Сейчас какие-то новые организации создаются пророссийские, которые возглавляют крымские татары… То есть, есть ли расколы в вашем обществе?
У нашего народа есть своя присказка – пять пальцев и все разные. Но если их сжать вместе – то это кулак. Кулак не для того, чтобы бить, а для того, чтобы объединится. Чтобы вынести какие-то тяжести, трудности. У каждого может быть свое мнение. Ну вот они таким методом считают, что защищают свой народ, это их мнение. Время рассудит. Но народ наш един. И те, которые кричат, что мы разрозненны – очень сильно ошибаются.
Вот вы сказали, что как при украинской власти, так и при российской, ничего не изменилось. А как же исчезновения крымских татар? Насколько нам известно, за последнее время пропало несколько десятков человек…
Я думаю, что это еще один метод давления на народ.
Я не могу сказать, что сегодня весь Крым желает жить в России. Есть такие, у кого эйфория уже прошла. Есть те, которые говорят «А, это временно, завтра все пройдет». И такие есть. Но как мне рассказывали жители России, которые приезжают в Крым. Вы знаете, говорят, за эти 20 лет в Крыму создалось такое общество – это крымские татары, украинцы, русские, которые стали одним целым. Чужих они сюда не пустят. Не потому что возьмут палки, дубинки, будут их гонять. Нет. Из вне здесь никто себе не найдет ниши. Вот такая фраза прозвучала от Гражданки России, она ни в каких структурах не работает, ее наблюдение.
Они все до конца не понимают, что же происходит. Но крымское сообщество – она состоялось как народность, за эти 23 года, после развала Советского Союза. Главное, чтобы не убаюкивали этот вопрос. Чтобы они не перегибали палку, не зная, что делать. Другие не устраивали на этом фоне торги, а третие не ждали, что оно само по себе рассосется. Крымские татары – народ, который понимает, чего он хочет, который умеет, пусть даже на интуитивном уровне, выработать тот путь, который приведет к созиданию.
Спасибо вам за разговор. Вашему народу мира.
Всем нам мира.
