zik.ua
Тетяна Трощинська: Що таке заочне засудження, ухвалене Верховною Радою?
Кирило Легких: В 2012 году, когда был принят новый процессуальный закон, процедура заочного осуждения, специального досудебного расследования и специального судебного рассмотрения не существовало.
Через какое-то время в связи с необходимостью привлечения к уголовной ответственности лиц, которые покинули пределы страны, было принято решения о том, что это будет возможно при их отсутствии.
Проблема всегда заключалась в установлении места нахождения лица. Поэтому упростили процедуру объявления человека в розыск. Этого будет достаточно, чтобы после можно было инициировать определенную процедуру.
Тетяна Трощинська: Є кілька людей, проти яких порушуються гучні справи за корупційні діяння. Вони мають можливість втекти від правосуддя. Як їх шукають? Чому держава засуджує їх заочно лише через неспроможність розшукати їх?
Кирило Легких: Существует Интерпол, существует украинское бюро Интерпола. Существует возможность обращаться за международной правовой помощью, объявлять человека в розыск на национальном и на межгосударственном уровне.
До изменений в КПК необходимо было устанавливать местонахождения, сегодня достаточно объявить в розыск, и тогда можно инициировать специальную процедуру досудебного расследования и судебного рассмотрения.
Василь Шандро: Що відбувається після винесення вироку суду? Чи може людина відбути десять чи п’ятнадцять років умовно на Кубі і таким чином уникнути покарання?
Кирило Легких: Человека можно экстрадировать с целью привлечения к ответственности либо уже к отбыванию наказания. В данном случае это будет та же экстрадиция в отношении лица, в отношении которого уже есть приговор.
Тетяна Трощинська: Чи є міжнародна практика заочного засудження?
Кирило Легких: Она существует, но процедура экстрадиции предполагает проверку на негативные факторы, одним с которых является наличие приговоров, вынесенных в процессе специального судебного рассмотрения. Негативный фактор ― это случаи, в которых экстрадиция может не завершится.
Василь Шандро: Якщо невідомо, де живе людина, щодо якої проводяться слідчі дії, це вже не має значення?
Тетяна Трощинська: І як оголошується підозра таким людям?
Кирило Легких: Документи направляются по последнему известному адресу.
Тетяна Трощинська: Як суд вирішує, як конфісковувати майно заочно засудженої особи?
Кирило Легких: Изменения касаются правил игры в суде, а не Уголовного кодекса. Но если норма Уголовного кодекса предполагает, что можно осудить и конфисковать имущество, то оно может быть конфисковано.
Василь Шандро: Чи є мінуси і ризики у цих правках до Кримінально-процесуального кодексу?
Кирило Легких: Прежде всего, очень сложно контролировать орган досудебного расследования в части того, каким образом направляются документы, каким образом человека объявляют в розыск и так далее.
Изменения касались не только специального досудебного расследования и специального судебного рассмотрения. Там появилось много моментов, которые усложняют жизнь стороне защиты.
Отныне в строки досудебного расследования не включается ознакомления с материалами. На сегодня есть строк ― 12 месяцев досудебного расследования по особо тяжким преступлениям. Сторона обвинения должна успеть расследовать и раскрыть материалы.
Отныне этот строк не включает ознакомление: сколько хотите, столько читайте. Проблема для защиты всегда состоялась в качестве материала, который нам предоставляют. Иногда обвинитель может предоставить тысячу или полторы тысячи томов. Если исключить ознакомления из досудебного расследования, возникает вопрос, как контролировать и защищать, как влиять на сторону обвинения, если она что-то не выполняет.
Обоснование изменениям было очень простое: мы не успеваем закончить многие досудебные расследования, потому что сторона защиты затягивает процесс защиты. Но никто не ставил вопрос о том, что сторона обвинения может предоставить к ознакомлению массу материала, 70-80% не имеет отношения к делу.
Тетяна Трощинська: Заочне засудження стосується усіх категорій злочинів?
Кирило Легких: Нет, но уголовным процессуальным законом немножко расширена категория преступлений, по которым это возможно: финансирование терроризма, создание преступной организации, бандитизм.
Василь Шандро: Хто отримує більше повноважень у цій ситуації?
Кирило Легких: Нельзя сказать, что выиграет только Генеральная прокуратура. По переходным положениям, Генпрокуратура должна была утратить возможность досудебного расследования.
Но исходя из переходных положений, Генпрокуратура будет работать в том числе как орган досудебного расследования, пока не заработает Государственное бюро расследований. По-моему, его голову избирают уже год.
Тетяна Трощинська: Чи є можливість контролювати інститут заочного розслідування, щоб він не використовувався як засіб тиску?
Кирило Легких: Для этого существует институт следственных судей, которые дают разрешение в конкретной ситуации на специальное досудебное расследование. Но это не 100%-ная гарантия, что это не будет предметом злоупотреблений.
Василь Шандро: Чи створюються якісь нові можливості для сторони захисту?
Кирило Легких: Мы окажемся в еще худшей ситуации.
Заочное осуждение требует присутствия защитника. У нас очень мало возможностей и инструментов, чтобы контролировать и влиять на орган досудебного расследования. Возможность манипулировать уведомлениями, тем, что человека можно начинать искать на территории Украины и за пределами ― для стороны защиты это не большой позитив.
У нас существует институт соглашения. Есть два вида соглашений: между потерпевшим и обвиняемым и между прокурором и обвиняемым. Если в деле есть потерпевший, прокурор не мог заключить сделку. Теперь даже есть потерпевший, но он согласен, прокурор может заключить сделку.
На практике это будет выглядеть так: в уголовном производстве берем под стражу максимальное количество людей, ищем согласных на сделку, и так формируется группа людей, которые должны выступить свидетелями обвинения.
Тетяна Трощинська: Чому ці зміни прийняли саме зараз? У цьому є якась політична актуальність?
Кирило Легких: Могу предположить, что эти изменения необходимы большим группам, которые сейчас в Генеральной прокуратуре и по которым есть высокий запрос на справедливость, которые есть в производстве Антикоррупционного бюро.
Василь Шандро: Із політичних мотивів варто комусь боятися? Умовно, ти виїхав за кордон, а тут почалося слідство.
Кирило Легких: Опасаться стоит.
Тетяна Трощинська: Прокуратура, СБУ, антикорупційні органи часто нарікають на кваліфікацію своїх співробітників ― детективів, слідчих. Чи спрощення, скорочення термінів може ще більше позначитися на якості підготовки справ до суду?
Кирило Легких: Вряд ли это упростит жизнь обвинителю. На сегодня это скорее вопрос не компетентности, а широты дискреции. То, что прокурор написал уведомления о подозрении, суд рассмотрел, взял под стражу ― значит, подозрения обоснованы. Мы не можем обжаловать то, что написано в обвинительном акте.
Полномочия прокуратуры достаточно широки, и им добавляют возможностей, поэтому негативных последствий будет больше.