Громадське радіо
Дмитро Тузов: В нас щойно в ефірі був Юрій Стокоз, який казав, що поки їхав до нас з Маріуполя на ефір, слухав радіохвилі з того боку. Я каже, що він не перестає дивуватися, як промивають мозок з того боку. Чи навчилися ми на четвертому році цієї інформаційної війни протистояти цій пропаганді?
Олександр Слов’янець: Абсолютно не научились, более того, в Славянске на сегодня эфирное телевидение может принимать каналы с оккупированной территории. Я специально перед вашим эфиром выяснил этот вопрос – на обычную комнатную антенну принимается «Оплот», «Россия – 1», «Первый республиканский». И пока мы находимся в их информационном поле, мы ничего не сделаем.
Валентина Троян: А люди дивляться, слухають?
Олександр Слов’янець: Я думаю, что да. Некоторые приверженцы русского мира пользуются исключительно российским контентом.
Валентина Троян: Українське мовлення нормально добиває в Слов’янськ?
Валерій Гармаш: Да, здесь хорошо слышно украинское вещание. То, что они создают фейки – это их правило, которое они применяют, начиная с 2013-го года, и даже раньше. Но вопрос стоит в другом: мы, к сожалению, или к радости, не можем действовать таким же способом. С одной стороны, мы понимаем, что это фейк, что они так пропагандируют свое, и это очень удобный способ и можно делать и нам, но мы не можем. Потому что, если мы начнем делать так же, как они, то мы станем такими же. Мы должны действовать в рамках журналистской этики и оставаться людьми.
Дмитро Тузов: А це спрацьовує хоча б в якійсь перспективі? Хоча б в довгостроковій, коли люди зрозуміють, звідки йде адекватна і правдива інформація?
Валерій Гармаш: Я хотел бы здесь акцентировать внимание именно на локальных медиа. Они имеют немного выше степени доверия, чем национальные СМИ, потому что здесь истории местных людей. Здесь истории тех, кого люди видят на улице, которых они могут встретить.
Я специально перед вашим эфиром выяснил этот вопрос – на обычную комнатную антенну принимается «Оплот», «Россия – 1», «Первый республиканский»
Валентина Троян: У Старобільську є один інтернет ресурс, який пише по місцеве життя в певному дуже проросійському ракурсі. Проте на місці ніхто не може вирахувати, хто це робить. Чи є у вас такі ресурси, які є поряд з вами, але ви не розумієте, звідки вони працюють і хто це?
Олександр Слов’янець: У нас есть в городе такие СМИ. Я понимаю, какие журналисты там работают, и я помню их позицию в 2014-м году. Некоторые из них бегали с «георгиевскими» ленточками. Их контент сейчас соответствует украинскому, но там очень много Оппоблока, и это такой лайт-вариант российской пропаганды.
Валентина Троян: Чи намагалися ви своєю української спільнотою звертатися до ЗБУ, щоб їх заблокувати?
Олександр Слов’янець: Я вам хочу сказать, что 7 января 2005-го года я видел здесь донских казаков, которые утверждали, что мы приехали вас защищать. То есть в 2005-м году они были здесь. Куда смотрело наше СБУ, не понимаю. И потому что не наказаны люди за съезд в Северодонецке в 2005-м году, мы получили рецидив в 2014-м.
Дмитро Тузов: Наскільки є ефективними антифейкові технології?
Валерій Гармаш: Они могут быть эффективными, конечно, но вопрос стоит немного глубже – это медиа грамотность. Пока я не вижу, чтобы эти технологии работали в краткосрочной перспективе.
Валентина Троян: Я завжди думаю, як зробити так, щоб ця інформація дійшла до людини?
Валерій Гармаш: Маленький город имеет преимущество в этом отношении. Что передать какую-то новость, достаточно сказать об этом двум-трем людям.
Олександр Слов’янець: Я вам приведу простой пример, как на уровне маленького города меняется ситуация с утра до вечера. Когда-то в 2015-м году начальник полиции на аппаратном совещании заявил, что на славкуроте напали на какой-то дом люди с оружием для ограбления. Через час уже поползи слухи, что это были военные. Еще через два часа это были представители добробатов, к концу дня это были «правосеки». А на самом деле там, кроме, криминала ничего не было.
7 января 2005-го года я видел здесь донских казаков, которые утверждали, что мы приехали вас защищать
Дмитро Тузов: Чи є у вас інтерактив із громадянами міста? Щоб люди зверталися до вас за правдивою інформацією?
Олександр Слов’янець: В 2015-м году, когда были бои в Дебальцево, у меня телефон разрывался. Мои знакомые, зная, что я могу обладать определённой информацией, с утра до вечера мне названивали. Мои друзья боялись разгона паники, которая была, и которая разгонялась через соцсети и СМИ оккупанта.
Валерій Гармаш: Конечно, интерактив должен быть всегда. Когда есть какое-то действие, журналисты должны реагировать. Нашими журналистами проводятся опоросы, мы пытаемся получить какой-то фитбек от жителей. Единственная особенность этого процесса в том, что, к сожалению, большинство читателей и пользователей Интернета не разделяют СМИ, они просто говорят: «В Интернете». И это минимизирует все усилия.
Валентина Троян: Давайте згадаємо 2014-ий рік. Напевно, в журналістській спільноті були ті, хто підтримував бойовиків на той час. Як склалася зараз їхня доля? Вони поїхали чи продовжують працювати?
Олександр Слов’янець: Часть осталась здесь и спокойно работают, делают вид, что ничего не происходило, и их логика в том, что ничего такого и не было.
Повну версію розмови слухайте в доданому звуковому файлі.