Через 10-15 лет две трети Крыма превратится в пустыню, - академик Ежов

Расскажет бывший директор Никитского ботанического сада в Крыму, доктор техни­ческих наук, профес­сор, академик Украин­ской акаде­мии аграрных наук Валерий Ники­тич Ежов.

Ирина Ромалийская: Когда вы выехали из Крыма?

Валерий Ежов: В марте после так называемого «референдума» я написал заявление в Академию с просьбой освободить меня от моих обязанностей, потому что с Россией нам не по пути.

Ирина Ромалийская: Но можно же было просто уволиться и остаться там?

Валерий Ежов: Нет, это невозможно, потому что я хорошо понимал, что такое Россия и что ждет полуостров.

Ирина Ромалийская: Что происходит с Никитским ботаническим после аннексии?

Валерий Ежов: Что касается Никитского сада, то там ситуация не такая тяжелая, как в целом с сельским хозяйством Крыма по той простой причине, что Никитский сад вошел в состав российской Академии наук, то есть он напрямую подчиняется Москве. Эта фишка для них очень важная, они ею козыряют, и даже финансово сад поддерживают лучше, чем это было у нас.

Ирина Ромалийская: Есть ли у вас цифры, какую сумму, например, в 2013-м году потратила Украина на содержание сада, и какая тратится сейчас?

Валерий Ежов: В 2013-м году расходы сада составляли примерно 3 миллиона евро. Из этих трех один давало нам государство, два – мы зарабатывали сами. Сегодня примерно такая же цифра, но полностью идет из Москвы.

Когда основывался Никитский сад в 1812-м году, его задача была не просто быть академическим учреждением, а организацией, которая занимается пропагандой распространения растений по всей территории Империи. И так и было – мы зарабатывали сами. Один миллион давал сам сад за счет выращивания растений и продажи. У нас была крупнейшая коллекция декоративных растений, плодовых культур, и это позволяло нам продавать много саженцев. Еще один миллион евро давал созданный нами в 2000-м году Торговый дом, который занимался тем, что он обеспечивал экскурсионное обслуживание, выпуск различной продукции – эфирных масел, косметической продукции.

Предгорная зона Крыма еще с водой, вся степная часть осталась без воды

Ирина Ромалийская: А сейчас сад продолжает зарабатывать?

Валерий Ежов: Им это сейчас не интересно. Конечно, там есть экскурсионка по-прежнему, хотя людей стало гораздо меньше, но Торговый дом уже не работает. Выпуск продукции им не интересен, потому что они имеют достаточно средств, чтобы жить.

Ирина Ромалийская: Что же происходит с сельским хозяйством Крыма?

Валерий Ежов: Мы знаем со школьной скамьи, что растению нужно три основных фактора, чтобы оно росло: солнце, земля и вода. Солнце и земля в Крыму есть, а воды нет. Вода осталась только та, которая идет с гор. То есть предгорная зона Крыма еще с водой, вся степная часть осталась без воды.

Ирина Ромалийская: Степная часть – это примерно сколько?

Валерий Ежов: Это примерно две трети. Ведь в 1954-м году, когда произошло это присоединение Крыма, там никакой политической составляющей не было, там был главный вопрос – степь была голая и безлюдная. Присоединение сразу же и предполагало, что туда придет днепровская вода. И была программа сделать Крым полуостровом садов и виноградников. И она неплохо реализовывалось.

Сады Крыма постепенно умирают. Виноградарство находится тоже в угнетенном состоянии

Ирина Ромалийская: Каким было сельское хозяйство на полуострове?

Валерий Ежов: В первое десятилетие ХХI века основными культурами в Крыму были фрукты, виноград, вино, кормовые и зерновые культуры. Север Крыма была зоной рисоводства. Где-то примерно 60% всего риса в Украине давал Крым.

Сейчас в Крыму рисоводство полностью уничтожено. Правда, я скажу, что сейчас наша Академия постепенно за счет Херсонской, Николаевской и Одесской областей подняло уже уровень риса до 70% от того, что было в Украине, и в перспективе мы выйдем на такие же объемы, которые были.

Сады Крыма постепенно умирают. Хорошо, если хорошие осадки, если нет, то ничего не будет. Виноградарство находится тоже в угнетенном состоянии. Единственная культура, которая у них более-менее держится, это зерновые. Урожайность, правда, не такая высокая, но если и хороший урожай, то твердых зерновых.

Ирина Ромалийская: А что с рисом?

Валерий Ежов: Риса нет в Крыму.

Ирина Ромалийская: Там же были целые предприятия, что с ним?

Валерий Ежов: Их просто нет.

Ирина Ромалийская: Северо-крымский канал перекрыт. Взять воду больше неоткуда?

Валерий Ежов: В Крыму сейчас активно пропагандируют, что они берут воду из-под земли – бурят скважины. Но это кончится тем, что вся почва будет засолена и все превратится в солончаки.

Ирина Ромалийская: Расскажите, почему?

Валерий Ежов: По той простой причине, что вода, которая добывается из глубин, тянет за собой минеральные соли. И мы на поверхности увидим соль. Это гибельно для растений, они не будут там расти. Потом надо проводить мелиорацию, то есть промывать водой много раз эту землю для того, чтобы ее снова можно было использовать.

В Крыму сейчас активно пропагандируют, что они берут воду из-под земли – бурят скважины. Но это кончится тем, что вся почва будет засолена и все превратится в солончаки

Ирина Ромалийская: Наверняка в России и на самом полуострове остались аграрии и ученые, которые понимают, к чему они это приводит. Они как-то реагируют на эти угрозы?

 Валерий Ежов: Этот вопрос поднимается, но поднимают его, в основном, наши ученые. К сожалению, те люди, которые остались в Крыму, говорят только хорошее, чтобы и у них все было хорошо. Я этих людей не обвиняю, потому что у каждого есть свои проблемы, но есть одна деталь, которая не очень красивая. Я приведу пример. Есть у нас такое понятие как Государственный реестр растений, пригодных для распространения. Это реестр, который разрешает регистрировать сорта новых растений для того, чтобы они потом распространялись. В этом реестре по состоянию на 2014-ый год было около 200 растений, созданных институтами Крыма, которые входили в состав Аграрной академии. Эти сорта были собственностью государства, а их авторы имели на них какие-то права. Так вот, практически все эти 20 сортов сегодня перерегистрированы в Россию. Я бы назвал это уголовщиной.

Ирина Ромалийская: Что потеряла Украина в науке?

Валерий Ежов: Не столько речь идет о потере, сколько о том, что мы делаем для того, чтобы их ее компенсировать. Начнем с виноградарства. Есть в Крыму институт Магарач, который там остался, и его основной фишкой было виноделие. В нашем одесском институте виноградарства и виноделия имени Таирова, который по виноградарству закрывает все вопросы, активно восстанавливается наука по виноделию.

Второй вопрос очень сложный – это эфиромасличные культуры. Это лаванда, техническая роза и так далее. Институт остался в Симферополе. Но мы тоже в институте садоводства сейчас постепенно восстанавливаем эфиромасличные культуры.

Третье направление – это декоративные культуры. Мы его полностью закрываем, у нас в институте есть программа, есть хорошая мощная Прилукская станция, где есть коллекция декоративных культур, так что потери мы эти постепенно компенсируем.

Ирина Ромалийская: А что в это время будет происходить с полуостровом, с теми двумя тетями полуострова, который находится в степи?

Валерий Ежов: Там будет перекати-поле, пустыня.

 Ирина Ромалийская: Через сколько?

Валерий Ежов: Теоретически через 10-15 лет, как и было до 1954-го года.

Ирина Ромалийская: В этом степном Крыму кто живет?

Валерий Ежов: Это самое печальное. Ведь туда в 1954-м году направляли переселенцев, и больше частью это были украинцы.

Полную версию разговора можно прослушать в прикрепленном звуковом файле.