Валерия Бурлакова – командир минометного расчета, гранатометчица, младший сержант.
Ирина Ромалийская: Расскажи, как решила идти на войну?
Валерия Бурлакова: Я с самого начала ужасно хотела идти на войну, потому что после Майдана у меня была жуткая депрессия. Меня не было в утро, когда расстреливали Небесную сотню (меня отправили домой отсыпаться), максимум тот, что могло произойти в нашей стране, произошло, а я все пропустила.
Поэтому, когда началась война, я всячески пыталась туда попасть, я отправляла какие-то анкеты в разные батальоны. Но я не проходила срочку, поскольку я женщина, я никогда не держала в руках автомата, поэтому мне нереально было никуда попасть. Поэтому, когда нашелся батальон «Карпатська січ», где настолько не хватало людей, я с радостью за два дня уволилась с работы и осталась в Песках.
Ирина Ромалийская: И освоила военное дело?
Валерия Бурлакова: Да, там почти не было людей, которые служили. Поэтому мы качали какие-то инструкции к автомату, потихоньку пыталась разбираться, оказалось – ничего страшного.
Ирина Ромалийская: Какое отношение бойцов к женщинам, которые на войне?
Валерия Бурлакова: Я думаю, что зависит от характера.
Ирина Ромалийская: А сталкивалась ли со стереотипами?
Валерия Бурлакова: Мне повезло, что в первый батальон я пришла со своими старыми друзьями, поэтому проблем не было. И потом в 93-ей бригаде я была со своими знакомыми парнями, поэтому тоже никаких проблем не возникало. Я на минометы совершенно не рвалась, так решил командир.
Ирина Ромалийская: То есть ты не сталкивалась с дискриминацией по половому признаку?
Валерия Бурлакова: Я сталкивалась с дискриминацией по журналистской стезе – меня постоянно пытались запихнуть в пресс-службу. Но удавалось как-то от этого прятаться.
Ирина Ромалийская: Почему ты ушла из армии?
Валерия Бурлакова: Жутко все надоело. Да и когда я увольнялась, мы стояли в секторе «М» под Мариуполем, это не самое динамичное место. Если до этого я была в Песках, на Светлодарской Дуге, постоянно какая-то движуха, то тут мы попали просто в поле. Я начала себя накручивать, что от меня нет никакой пользы. Вот я проснулась, вот я села в свою ямку в поле – посмотрела в даль, пошла в блиндаж – легла спать. Сколько так еще будет продолжаться, непонятно, и я решила, что пора пока делать перерыв.
Ирина Ромалийская: Что самое тяжелое на фронте, если ты – женщина?
Валерия Бурлакова: Часто рассказывают, что негде помыться, но если есть какое-то адекватное командование, то все можно обустроить. В остальном я не знаю, чтобы это было чисто женским.
Ирина Ромалийская: Домогательств нет никаких?
Валерия Бурлакова: Это очень зависит от характера, я знаю девочек-медиков, у которых с этим были проблемы, потому что они более мягкие. Чтобы кто-то подошел ко мне – це прикре самогубство, поэтому все было нормально.
Полную версию разговора можно прослушать в прикрепленном звуковом файле.