Громадське радіо
«Суд» Крыма продлил срок так называемому «диверсанту» Евгению Панову до 10 октября 2017-го года.
С его братом Игорем Котелянцем обсудим, разваливается ли дело так называемых «крымских диверсантов».
Татьяна Курманова: Как проходило очередное судебное заседание, пустили ли на него вашу маму?
Игорь Котелянец: 6 августа исполнится год, как Женю держит в плену ФСБ. Позавчера состоялось очередное псевдо заседание крымского «суда», где ему в очередной раз продлили срок ареста. Продлевал «Верховный Суд», поскольку они тянут, и даже по законам РФ никто нормальный в правоохранительных органах не может затягивать срок ареста, и так долго искать свидетелей и доказательства, которых не существует.
Крымчане смотрят на Женю, и говорят, что он для них символ, и они тоже будут держаться, потому что знают, что Крым вернется, и нужно помогать нашим, которые здесь страдают
В Крыму параллельная реальность, поэтому обвинение продолжает искать какие-то доказательства, продолжает рассказывать суду, что дайте нам немного времени, мы приведем свидетелей, и будем готовы обосновать свои обвинения.
На самом деле, не существует никаких свидетелей, существует только один и тот же процесс – уговаривание и принуждение Жени к тому, чтобы он пошел на сделку со следствием.
Если мы вообще посмотрим на дело так называемых «крымских диверсантов», где фигурирует еще Андрей Захтей, Редван Сулейманов, Владимир Присич, то этих людей ведут уже по другим делам, не по террористическим. Еще нет приговоров, но, когда они появятся, мы поймем, что это действительно было так. Им хотят дать максимально низкие сроки за сотрудничество со следствием, и это уже не террористические статьи.
Выходит, что остается один Женя, которого они объявили главарем, и Женя против этой сделки. Мы видим, насколько это дело стоит костью в горле российских властей, они уже хотят его замять, чтобы перестали тыкать этим делом на международных площадках. Поэтому они готовы пойти на сделку – дать маленький срок до пяти лет, лишь бы были признания о «содеянном».
Что предлагают Жене? Ему предлагают согласиться с обвинением, что он был террористом, и за это готовы дать ему дать не 20 лет, а 5, и не отправлять на север, как Сенцова, а оставить отбывать срок где-то недалеко в хороших условиях.
«Крымским диверсантам» хотят дать максимально низкие сроки за сотрудничество со следствием, и это уже не террористические статьи
Если бы Женя согласился пойти на сделку со следствием, то дело бы развалилось, ведь никаких диверсантов нет, никто не планировал никаких диверсий. Весь этот шум, который шел от Путина в адрес Украины, оказался пустым. Но они готовы даже пойти на это. Мы сейчас и Жениным делом, и делом других политзаключенных иллюстрируем тот произвол, который творится в Росси. Для того, чтобы закрыть это дело, чтобы у них были признательные показания, чтоб бы не смогли этим делом иллюстрировать произвол, они готовы даже на такие условия.
Женя сказал «нет». Он говорит, что, если он пойдет на сделку, ему будет сложно с этим потом жить, и сложно представить, какими глазами он будет смотреть на тех людей, которые ему помогали и которые в него верили. Для него это все очень важно. Даже если он пойдет на эту сделку со следствием, и будет сидеть 5 лет в нормальных условиях, это будет не жизнь, а постоянные муки. И тот камень, который будет лежать на сердце, его просто разрушит. И как бы ни хотела жена, мама или я его скорейшего возвращения, это гораздо хуже. Плюс мы верим в то, что он не будет сидеть много лет, сколько бы ему не назначили, все это рухнет гораздо раньше.
Что касается самого заседания суда. На суд снова поехала наша мама. Но на заседание ее не пустили, сославшись на устное распоряжение. Пока адвокаты разбирались, что произошло, заседание уже прошло. И маму получилось завести только на оглашение решения. Она зашла, увидела вдалеке Женю, послала ему воздушный поцелуй – и на нее набросился конвой, мол, мы вас сейчас выгоним, воздушные поцелуи запрещены, попробуй сделать еще хоть одно движение рукой и так далее. Ей выделили место в противоположном углу от клетки, в которой сидел Женя, на самый дальний стул, конвоиры заслоняли, чтобы она его не видела. Какой-то детский сад, даже не вериться, что взрослые люди этим занимаются.
Благо, там реально бояться наших московских адвокатов. Они добились, что разрешили свидание Жене с мамой через стекло. Но! Когда проходит свидание через стекло, по обе стороны находятся телефоны, с помощью которых можно общаться. Так вот, они отключили эти телефоны, и Женя с мамой вынуждены были кричать, чтобы было слышно через стекло. Рядом была кабинки с работающими телефонными устройствами, но их отказались туда переводить. То есть постоянно ставят какие-то палки в колеса.
Мама, правда, не растерялась, она воспользовалась ситуацией, чтобы не только Жене рассказать, как мы за него боремся, но, и чтобы все слышали.
Мы видим, насколько это дело стоит костью в горле российских властей, они уже хотят его замять, чтобы перестали тыкать этим делом на международных площадках
Татьяна Курманова: Как Евгений держится и как его здоровье?
Игорь Котелянец: Его здоровье не очень, у него болят руки, ноги и позвоночник. Это, естественно, все после пыток. У него появились привычки какие-то, он постоянно тянет то руку, то ногу, они его беспокоят, но нам отказывают в медицинском исследовании, и адвокаты сейчас будут обжаловать этот отказ.
Женя говорит, что внутренне готов на все, на любой исход, даже самый худший, но на их условия не пойдет. А они в свою очередь подсылают к нему разных людей, разных заключенных, которые приходят и рассказывают, что его ждет, если он выйдет в 50 лет. Что нужно согласиться, год уже позади, останется отсидеть 4 года, они быстро пролетят и все будет нормально.
Но Женя научился игнорировать подобные провокации, он на все эти попытки смотрит с презрением.
Татьяна Курманова: Если ваш брат Евгений Панов не согласится на их условия, чтобы ему сократили срок, его будут судить по статье шпионаж или какой-то другой, как вы думаете?
Игорь Котелянец: Я думаю, что его будут судить по любой статье, которая будет гарантировать наибольший срок и отправку его далеко и надолго. Это же должно быть показательно. Ведь есть другие политзаключенные по другим делам, и это не финал – политзаключенные будут еще. Их найдут в Крыму, а украинцев там много, и кстати, очень адекватных, которые маме сильно помогают, они приходят на суд посмотреть на Женю. Они спрашивают, что происходит на материковой Украине, правда ли, что все разрушено, все бедные и половина населения умерло. Мы бы над этим смеялись, если бы люди настолько серьезно это не озвучивали. Эти люди смотрят на Женю, и говорят, что он для них символ, и они тоже будут держаться, потому что знают, что Крым вернется, и нужно помогать нашим, которые здесь страдают.