О военно-патриотическом воспитании поговорим с основателем лагеря Олегом Бондаренко.
Виктория Ермолаева: Расскажите об идее создания лагеря «Скажені птахи». И почему такое название?
Олег Бондаренко: Эта идея возникла у меня и моего друга, я как раз тогда вышел из госпиталя, был демобилизован, но после того, как я попал в Киев после зоны АТО, я понял, что я этот город перестал понимать. Я вышел на улицу и сказал своему другу, что если мне сейчас кто-то скажет что-то не то, что у меня в голове, я его либо зарежу, либо застрелю. Мы, конечно, посмеялись, но он понял, что с этим нужно что-то делать, он посадил меня в машину и отвез на дачу. Вышли там прогуляться к речке и увидели это живописное место. Оно находится на мысе, с трех сторон омывается рекой, заход на мыс только с одной стороны, и я увидел, что это прекрасное место для размещения чего-то. Мы вернулись в Киев, сели, подумали, и буквально за пару дней у меня сформировалась идея – это будет лагерь.
Виктория Ермолаева: Именно для детей-АТОшников?
Олег Бондаренко: Да, все время после госпиталя я общался с детьми побратимов. Я увидел, что дети могут вылечить. Они забрасывают тебя кучей разных штук, на которые ты не можешь не ответить. Я увидел этих детей погибших пацанов. Сложно описать эти глаза, эти уже взрослые мысли из детских уст, это слушалось очень дико – не гоже детям говорить взрослые слова, у них должно быть детство. Но это были дети военных, они потеряли родного человека на войне. Поэтому я почувствовал, что я им чем-то обязан, поскольку я живой, а их папа – нет. У меня свои счеты в этой войне с теми, кто ее развязал и кто там воюет, но также у меня свои обязанности перед детьми.
Я начал общаться с детьми, и понял, что они тянуться. Потом они начали задавать вопросы, спрашивать меня где я был, а вдруг там бы мог быть и их папа. Я говорил с ихними мамами, бабушками и понял, что эти дети не то, чтобы остались брошенными, они остались сами по себе, и у них личное горе. На эмоциях они могут начать делать неправильные вещи.
Поэтому мы решили собрать их в одном месте, сделать им какую-то отдушину, где мы с ними занимаемся, а точнее – дуркуем. У нас есть четыре правила: нельзя выходить за территорию лагеря без старших, нельзя ходить на речку без старших, нельзя залазить на дерево выше двух метров и нельзя засовывать гвоздь в розетку, когда работает генератор. Все остальное можно. У детей самоуправление, они сами себе выбирают старшего по камбузу, старшего по кемпингу, старшего по зверюшкам, которые у нас обитают, старшего по библиотеки, по спортплощадке и по реке. И у нас договор: раз выбрали, значит, мы их слушаемся. И это многих ломает, они начинают слушаться.
Виктория Ермолаева: Если говорить коротко, то военно-патриотическое воспитание – это про ваш лагерь?
Олег Бондаренко: Да, в нашем лагере есть огромный флаг Украины на флагштоке. Также мы заказали флаги боевых подразделений, потому что дети просят рассказывать им про разные подразделения, батальоны, спецслужбы. Спрашивают, какой у них флаг, и я начинаю по памяти вспоминать. Так я подумал, почему бы не повесить все флаги подразделений, которые этих детей защищают, благодаря которым они здесь и над ними ничего не летает. И для детей – это не просто кусок ткани, это символ боевого подразделения, где служит или служил их папа.
Полную версию разговора можно прослушать в прикрепленном звуковом файле.