Всеукраинская организация по правам вынужденных переселенцев инициировала строительство жилья для переселенцев.
Идея строительства жилья для вынужденных переселенцев по принципу подобных проектов для пострадавших от аварии на Чернобыльской АЭС кажется логичной.
О практической стороне этого дела расскажет волонтер и глава Всеукраинской организации по правам вынужденных переселенцев Оксана Ермишина, которая инициировала строительство жилья для пострадавших от войны на востоке страны.
Дмитрий Тузов: Что сейчас происходит в сфере обеспечения вынужденных переселенцев жильем?
Оксана Ермишина: Изначально я говорила, что нельзя брать Чернобыльский опыт как кальку, ведь есть мертвые города, которые остались.
Дмитрий Тузов: Но учитывая этот опыт, можно было внести коррективы?
Оксана Ермишина: Можно было, более того предлагалось делать три направления.
Первый — строить муниципальное жилье, которое бы использовали не только переселенцы, но и малоимущие местные жители на условиях лишь оплаты коммунальных услуг. Этот опыт используется во всем мире.
Второй — можно было бы строить рынок арендного жилья. То есть дома, куда люди приезжают и просто платят определенную арендную плату, подписывая законные долгосрочные договоры.
Третий — тот вариант, по которому двигаюсь я, это строительство жилья. Оно максимально низкое по стоимости, но оптимальное по качеству, тем более, что современные технологии позволяют.
Но в нашей стране делать что-то, привлекая большие инвестиции, даже ничего не требуя от государства, просто невозможно.
В нашей стране делать что-то, привлекая большие инвестиции, даже ничего не требуя от государства, просто невозможно
Дмитрий Тузов: Я знаю, что вы боролись с разрешением на землю. Это самый главный камень преткновения?
Оксана Ермишина: Нет, получить землю в этой стране легко, если проявить настойчивость и использовать знания. Вопрос в другом что ты с этой землей потом будешь делать. Когда к нам зашли американские инвестиционные предприятия, они купили землю, но мы уже целый год проходим все круги ада, чтобы на ней что-то построить.
Дмитрий Тузов: Почему так происходит?
Оксана Ермишина: Взятки. Нам говорят, чтобы мы либо занесли определенные суммы, но они сумасшедшие, а если не занесем, то мы будем строить 10 лет, но ничего не построим. Что и происходит. Мы не можем получить одно разрешение, которое подписано еще 4 месяца назад, несмотря на то, что работают юристы над этим вопросом. И самое страшное — они не боятся. Мы им говорим: «Люди готовы инвестировать 20 миллионов долларов в эту область. Вам они не нужны? Они же развернуться и уйдут!». А они отвечают: «Нам все равно». И здесь уже начинаешь думать о том, не уехать ли вслед за инвестициями из этой страны.
Анастасия Багалика: О взятках говорят открыто или просто пытаются придраться к бюрократическим проволочкам?
Оксана Ермишина: Информация передается через посредников. У меня было несколько раз желание взять съемочные группы и снять все это безобразие, но я понимала, что как только я это сделаю, то действительно больше это не сдвинется с мертвой точки.
Дмитрий Тузов: Но как-то же нужно решать этот вопрос. Речь ведь идет о вынужденных переселенцах.
Оксана Ермишина: Я вам скажу вещь гораздо страшнее: когда начинаешь упоминать о вынужденных переселенцах, с нами вообще не разговаривают. Этот проект получается двигать, потому что я захожу с другого конца. Я говорю об инфраструктурном спортивном объекте, возле которого будет жилье. И аналога такого объекта нет в Украине.
Дмитрий Тузов: Как же бороться с тем, что все стоит на месте и все ждут взятку?
Оксана Ермишина: Инвесторы взятку давать не будут, они говорят, что будут работать лишь по белым схемам. Все это понимают и видят, что время идет, а чемоданы никто не несет. Поэтому сейчас есть небольшая подвижка.
Дмитрий Тузов: К местной власти вы обращались?
Оксана Ермишина: Не только обращались, были также звонки из уряда, мы находили группы влияния, то есть пытались использовать все возможные связи и средства, исключая взятки. Сейчас мы используем путь, который должен к чему-то привести, правда он немного с конца.
По той информации, которая есть у меня, президенту и нашему правительству инвестиционные компании направляли предложения по поводу построек мини-городов полного закрытого цикла
Анастасия Багалика: В чем загвоздка с документацией?
Оксана Ермишина: Нам очень долго не давали разрешение на начало проектных работ. И так каждый шаг нужно проходить очень долго, плюс попутно рассказывают, где и как можно сделать это проще за деньги.
Я не могу пока назвать фамилий, потому что сейчас идут позитивные тенденции того, что все будет законно и никто не будет противодействовать. Если они вдруг снова застопорятся, то тогда я приду, и буду говорить открыто.
Анастасия Багалика: Ваш проект — это места компактного поселения?
Оксана Ермишина: Нет, я против идеи компактного поселения. Потому что, когда мы говорим о трудоустройстве переселенцев, то местные жители должны чувствовать положительное преимущество от того, что к ним переезжают переселенцы.
Дмитрий Тузов: То есть переселенцы должны жить не отдельными поселениями, а влиться уже в существующую громаду?
Оксана Ермишина: Однозначно, и мы искали объекты, где уже есть школа, но ей не хватает учеников, и тогда, если мы строим, то детям есть куда ходить.
За эти три года я не вижу никакого развития, я вижу, что бедными проще управлять
Дмитрий Тузов: История с местами компактного поселения возникла потому что, с точки зрения государства, логистика значительно упрощается, ведь речь идет не о десятках тысяч человек, а практически о двух миллионах. Это, как в советские времена, когда очень быстро начали строить «хрущевки».
Оксана Ермишина: Я вам скажу больше, по той информации, которая есть у меня, президенту и нашему правительству инвестиционные компании направляли предложения по поводу построек мини-городов полного закрытого цикла. Они предлагали строить их очень быстро по новым технологиям, и буквально за два года город на 100 тысяч человек был бы построен.
Дмитрий Тузов: Это города будущего, они, например, есть в Южной Корее.
Оксана Ермишина: Себестоимость строительства была порядка 170 долларов за квадрат. И это недорого по украинским ценам, это жилье было бы доступное для всех украинцев и решало бы множество жилищных проблем наших граждан. Но никакого интереса это все не вызвало.
Дмитрий Тузов: Почему, как вы думаете?
Оксана Ермишина: Потому что за эти три года я не вижу никакого развития, я вижу, что бедными проще управлять.