Российские философы вторичны. Как и украинские, — Кебуладзе

С 12 сентября начинается цикл лекций Вахтанга Кебуладзе «Империя. Религия.Литература: казус России». Тема первой встречи: «Постколониальна критика российской имперской литературы»:

Вахтанг Кебуладзе: Название цикла лекций: «Империя. Религия. Литература: казус России». Это попытка посмотреть на некие сюжеты в культуре, литературе, русском православии с точки зрения того, как в них легитимируется, продвигается, интерпретируется или скрывается русский имперский нарратив.

Этот способ видения литературы не новый. Он опирается на методологию, разработанную в постколониальных студиях. В первую очередь, следует вспомнить Эдварда Саида с его парадигмальной книжкой «Ориентализм». Потом он написал книгу «Культура и империализм». Для меня методологической матрицей стала книжка философа, историка Эвы Томпсон «Imperial Knowledge: Russian Literature and Colonialism». Русского перевода нет (это очень показательно), украинский перевод поэтический: «Трубадури імперії: російська література і колоніалізм».

Понятно, что в русской литературе есть романы, которые однозначно носят империалистический характер. Но есть романы или поэзия, в которых, вроде бы, этого нет. Но Эва Томпсон, опираясь на постколониальный подход, показывает вещи, которые не видны.

Первый пример: «Отцы и дети» Тургенева. Откуда у отца Кирсанова взялся гарнитур из Польши, если он уходил в поход бедным человеком? По тургеневским словам, он его «приобрел» в польском походе. Что это значит? Он украл. Это мародерство, русские варвары, которые ворвались на территорию Европы, грабили местных аристократов.

Наталия Соколенко: Давайте еще о «Герое нашего времени», Эва Томпсон очень ярко написала.

Вахтанг Кебуладзе: Там интересная мысль, что все кавказцы — немые. Они не говорят. Таким литературным приемом они уподобляются животным. Это не субъект культуры, истории. Это для русских империалистов объект.  

Наталия Соколенко: И еще один пример: роман «Война и Мир». Эва Томпсон указывает, что много событий происходит на территории Украины. Но ни разу Лев Толстой не упоминает об украинской речи, культуре.

Вахтанг Кебуладзе: Это одна из стратегий имперского захвата чужих территорий: замалчивание того, что там что-то есть. Важна мысль Эвы Томпсон, что практически всюду, куда приходили русские, они сталкивались с культурами более древними и более развитыми, чем их собственная.

Конечно, Эва Томпсон в первую очередь говорит о Польше. Но то же самое можно сказать о Закавказье. Русские столкнулись с христианством, которое было принято там до того, как территория России была заселена. В отличии от британцев и французов, которые несли порабощение, эксплуатацию, но все-таки, и христианство, культуру, русские, чаще всего, приходили на территории более развитые, чем метрополия.

У меня возникала такая метафора, что русский империализм имеет не экспансивный, а всасывающий характер. Если говорить в терминах зоополитики, то Россия, скорее, не медведь, а пиявка, которая всасывает все вокруг себя.  Об этом я написал статью «Удавана нація» на «Критике».

Алексей Бурлаков: Может империализм и есть признаком нации, или это «удавана» нация?

Вахтанг Кебуладзе: Империализм, абсолютная монархия — периоды жизни большинства крупных наций. В какой-то момент абсолютизм играет прогрессивную роль для формирования политических наций Европы.

Вопрос в другом. Россия застревает в этом этапе и все время ходи по этому «дьявольскому кругу». Возврат к абсолютно пещерному православию, представлению о внешней политике. Это представление 19 века. В глобальном мире все основывается на других принципах.  Империализм —  это и плохо, и хорошо. Плохо, когда он несет лишь зло. И когда происходит застревание, когда он неадекватен современному этапу развития человечества.

Империализм, абсолютная монархия — периоды жизни большинства крупных наций.

Наталия Соколенко: В чем именно неадекватность Российской империи современности?

Вахтанг Кебуладзе: Первое я сказал: абсолютно звериный, устаревший взгляд на международную политику как на зоополитику. Когда политические нации уподобляются зверям, которые борются за жизненное пространство. Такое представление было в 19 веке, но не доминировало. Кремль и вся Россия до сих пор мыслит в этих категориях.

Дело не в том, что эту политику делают злые дядьки в Кремле. Это рок, трагедия, судьба России. Сравните. Распалась Испанская империя. Она достаточно болезненно отказывалась от своих колоний. Но отказавшись, Испания осталось хоть и сложной страной, но достаточно успешной.

Испанский империализм имел не всасывающий, а экспансивный характер. Они несли христианство. Он несли европейскую культуру. Да, они эксплуатировали, выносили золото, установили рабовладение. Но экспансия была и культурная, и религиозная.

Россия принесла православие грузинам? Нет, она сама украла православие у нас. Шантажируя патриарха, которого взяли в заложники из Константинополя. Россия высосала православие из территории Украины и не принесла его на Кавказ. А те нации, которые были исламскими, так и остались со своей культурой, высокой культурой.

Проблема в том, и об этом пишет Эва Томпсон, что Россия имеет все свои колонии в геополитическом теле империи. Поэтому распад происходит тяжело. Первый этап — 20-е, когда возникли субъекты (например, Украина). 1991 год — крушение Советского Союза. Сейчас происходит следующий этап. Но вопрос: где остановится эта дезинтеграция империи?

Наталия Соколенко: Наверно, вы читаете труды российский коллег?

Вахтанг Кебуладзе: Нет. Труды коллег из России не читаю. Не интересуют. То, что в России первично, неинтересно. Например, Дугин. Это на уровне бреда. То, что, профессионально, очень вторично.

Наталия Соколенко: Вы считаете, философы, которые не обслуживают власть, читают немецкую, английскую литературу?

Вахтанг Кебуладзе: Они все обслуживают власть. Если не власть, то имперские амбиции России.

Наталия Соколенко: Но что вы имеете ввиду под вторичностью?

Вахтанг Кебуладзе: Есть ли специфическая русская философия? Она была. Русская религиозная философия конца 19 начала 20 века. На мой взгляд, это тупиковое развитие мысли. Она исчерпала сама себя. Но это было что-то оригинальное. Я с этим свел счеты, написав диплом «Кант и русская религиозная философия» и несколько публикаций. Лично для меня вопрос закрыт.

Если и говорить о профессиональных гуманитариях в России, это рецепция западных трендов. 

Если и говорить о профессиональных гуманитариях в России, это рецепция западных трендов. Феноменологии, герменевтики, психоанализа, структурализма, аналитической традиции. Как и у нас. Зачем заниматься вторичным? Если хотите изучать феноменологию, изучайте Гуссерля, структурализм — Леви-Стросса.

Наталия Соколенко: Значит ли это, что Россия — страна без будущего? Иле будущее и наличие своей философской школы — не обязательно одно и то же?

Вахтанг Кебуладзе: Россия в том геополитическом формате, в котором она сейчас существует — угроза будущего нашего региона. Не прогноз, а пожелание, которое может не осуществиться: медленная дезинтеграция Русской империи. Только медленная. Лавинообразная захлестнет и Украину, и часть Европы. Это так же опасно. Эмоционально я хотел бы, чтобы Россия распалась завтра. Но рационально я понимаю, что это очень опасно. Всасывание вакуума, его сокращение не менее опасно, чем его расширение.

Алексей Бурлаков: Есть ли что-то правильное в России?

Вахтанг Кебуладзе: В России есть и всегда было очень много интересных, культурных, исторических, философских процессов . Но все, что там есть позитивного и конструктивного, связано с европейской цивилизацией.

Россия в том геополитическом формате, в котором она сейчас существует — угроза будущего нашего региона. 

Алексей Бурлаков: И у нас есть телефонный звонок.

Николай: Вы говорите о России в сравнении с Испанской империей. Имеет ли значение, что колонии в первом случае — на одном континенте, а во втором — разбросаны?  

Вахтанг Кебуладзе: Вопрос дезинтеграции Испанской империи или Британской, и того, где она остановится, более или менее понятен. Хотя после брексита тоже возникает вопрос, где закончится дезинтеграция Британской. Но есть Англия со своими границами. Есть Испания, если вдруг Каталония выйдет из состава Испании, Испания как страна останется.

Где внутренняя граница Русской империи? Если посмотрим на территорию западной России, там живут татары, удмурты, коми. Огромное количество этносов, культурно не русские, не православные. Они не принадлежат к этому культурному образованию.

Наталия Соколенко: И ассимиляция не происходит?

Вахтанг Кебуладзе: Происходит всасывание. Считают ли чеченцы себя русскими? Риторический вопрос. Считают ли казанские татары себя русскими? Думаю, нет. А они живут на территории западной России. Я уже не говорю о Сибири, которая является антропологическим вакуумом. Там на сотнях тысяч километров вообще никто не живет. Антропологические вакуумы Россия создает и на территории соседних стран: Абхазия, Южная Осетия, Крым, Приднестровье, теперь — Донбасс. Это антропологические катастрофы, созданные Россией. Это филиалы русской пустоты.