Суд на 2 месяца продлил арест военнослужащего Ружанского, — защита заявляет о давлении

Они объясняют давление тем, что в свое время Александр уличил в коррупции и незаконном обогащении военного прокурора Константина Кулика.

Подробности дела из первых уст: на связи со студией «Громадського радио» — Александр Ружанский.

Ирина Сампан: Сегодня было очередное судебное заседание. На нем слушались показания стороны обвинения. Правильно?

Александр Ружанский: Сегодня было очередное судебное заседание, связанное с продлением мне меры пресечения.

Ирина Сампан: У вас домашний арест?

Александр Ружанский: Да. Суд продлил ночной домашний арест еще на 2 месяца.

Ирина Сампан: Что происходило на суде?

Александр Ружанский: Военная прокуратура выступила с домыслами о том, что я могу скрываться от суда и воздействовать на потерпевших и свидетелей. Это основные аргументы прокуратуры. Я понимаю положении судьи, которая находится между двух огней. С одной стороны — закон и справедливость, с другой — противоправное давление прокуратуры. На данный момент прокуратура хочет меня заново арестовать.

Ирина Сампан: Зачем им еще 2 месяца?

Александр Ружанский: На самом деле, существует 2 уголовных дела. В результате нападения мне были нанесены телесные повреждения. Я находился в госпитале на лечении. В тот же день, когда на меня напали, я написал заявление в милицию. Есть еще одно уголовное дело. Военная прокуратура, нарушая все законы здравого смысла взяла только одно заявление — от потерпевших. Мое заявление осталось лежать мертвым грузом в милиции Краматорска.

Дмитрий Тузов: Было ли освидетельствование нанесенных вам телесных повреждений?

Александр Ружанский: Конечно. Есть документы о нанесении мне повреждений и о том, что я находился в госпитале. В деле есть даже документы о том, что потерпевший был в состоянии алкогольной интоксикации. Говорят, якобы я был невменяемым, хотя у меня была легкая степень алкогольного опьянения. Я от этого не отказываюсь. Если конфликт был на почве неприязни к украинским военнослужащим, то степень опьянения роли не играет. Это ведь было прямо возле стен моего подразделения, а не в кафе или где-то еще.

Ирина Сампан: Оружие было с вами? Или вы сначала вернулись в часть?

Александр Ружанский: Сначала было нападение. Потом я вернулся в подразделение — военную службу правопорядка. Я зашел в подразделения и сказал своим сослуживцам, что на меня напали сепаратистски настроенные местные жители.

Ирина Сампан: Почему вы вернулись? Вы хотели их задержать?

Александр Ружанский: Я не вернулся. Я вышел на улицу, и они побежали на меня. Тут возникла ситуация, связанная с одним выстрелом и избиением меня.

Дмитрий Тузов: Из какого оружия вы стреляли?

Александр Ружанский: Из травматического пистолета «Форт-12РМ». Я хочу обратить внимание на то, что в 2015 году в Краматорске призывали сообщать в СБУ о бытовом сепаратизме. Эта ситуация — даже не бытовой, а хулиганский сепаратизм.

Дмитрий Тузов: Каким было решение суда сегодня?

Александр Ружанский: Срок продлили на 2 месяца.

Ирина Сампан: Вы связываете давление на вас и вашего адвоката с тем, что вы говорили о коррупционных связях военного прокурора Константина Кулика?

Александр Ружанский: Да.

Ирина Сампан: Сейчас это давление, по вашему мнению, продолжается?

Александр Ружанский: Оно возросло. По всей видимости, по заданию Военной прокуратуры ко мне по ночам приходят работники милиции. У меня 2 ребенка — 1,5 года и 13 лет. Это никого не останавливает. В 2 часа ночи, в 5 утра ко мне стучится милиция и проверяет наличие меня дома. До этого такого не было. Даже в СИЗО ночью в камеры не заходят.

Ирина Сампан: Оказывается ли на вас прямое давление со стороны Константина Кулика или представителей Анатолия Матиоса?

Александр Ружанский: Прямое давление никто никогда не осуществляет. Идет косвенное давление. Давайте я просто приведу пример. После того, как я опубликовал свое расследование о коррупции Кулика, 23-го суд отказал Кулику в дальнейшей работе в Антикоррупционной прокуратуре, а 24-го ко мне домой ворвалась группа спецназа. По делу о хулиганстве они изъяли компьютер моего ребенка и 2 моих смартфона. Дальше ко мне начали приходить предложения раскаяться и назвать фамилию того, на кого я работаю.

Дмитрий Тузов: О чем идет речь?

Александр Ружанский: Они думали, что выполняю чей-то приказ по Кулику.

Ирина Сампан: Почему именно это дело заинтересовало Матиоса?

Александр Ружанский: На протяжении 2 месяцев после этого события меня вообще никто не трогал. Я ходил на службу, ездил на задания, и никто меня не собирался арестовывать. И вот 31 августа произошли известные события под Верховной Радой. Начались преследования патриотически настроенных военнослужащих и добровольцев. И вот 8 сентября у меня появилась Военная прокуратура.

Как бывший работник прокуратуры Харьковской области, я прекрасно знал, что Кулик — коррупционер и друг Жилина, который вместе с ним покрывал тут конвертационные центры.

Ирина Сампан: Когда следующее заседание?

Александр Ружанский: В феврале. Мы хотим допросить еще нескольких свидетелей.