Такого понятия как «питьевая вода» на Луганщине нет, есть просто горячая и холодная, — правозащитник

Так говорит представитель Харьковской правозащитной группы Юрий Асеев, который написал целую статью по этому поводу, и она носит название «Вода, как инструмент ведения боевых действий».

Валентина Троян: Почему вода – инструмент ведения боевых действий на Донбассе?

Юрий Асеев: Вода – это ежедневный атрибут, и говорить о том, как важна подача питьевой воды гражданскому населению, которая проживает на оккупированных территориях, не приходится.

Поэтому в последнее время это вопрос занимает одно из ключевых мест, в том числе и на переговорах в Минске.

Валентина Троян: Почему вы сфокусировались именно на водоснабжении в Луганской области?

Юрий Асеев: В принципе, ситуация идентичная и по Донецкой области. Для подачи питьевой воды в Донецкую область еще в 50-е года был построен канал «Северский Донец – Донбасс», технологичная особенность работы которого заключается в том, что он закачивает воду из реки Северский Донец, и течет, питая города, расположенные вблизи канала – Бахмут, Константиновку, Горловку и так далее. И особенности заключается в том, что предприятие, обслуживающее этот канал, выключить подачу воды не может. Такая же ситуация наблюдается и в Луганской области. Там 85% воды, прокачиваемой по водогону, потребляют люди на оккупированной территории, а всего лишь 15% воды продается на контролируемую территорию.

Сейчас говорят о холодной и горячей воде, термин «питьевая вода» там не используется

Валентина Троян: Если сравнивать водоснабжение на неподконтрольных территориях и подконтрольных, где оно лучше, если берем Луганщину?

Юрий Асеев: Наши источники на Луганщине говорят о том, что некоторые водоканалы совмещают «приятное с полезным» – откачивают воду из остановленных и затопленных шахт, и, проводя небольшую очистку, подают ее как питьевую воду. В частности, это касается Перевальского района и Свердловского.

Валентина Троян: Я правильно понимаю, что на неподконтрольных территориях берут воду из шахт и поставляют ее населению как питьевую?

Юрий Асеев: Да, дефицит воды возмещается шахтной водой.

Валентина Троян: В качестве питьевой или технической?

Юрий Асеев: Сейчас говорят о холодной и горячей воде, термин «питьевая вода» там не используется. Конечно же, эту воду пить нельзя, она насыщена тяжелыми элементами, и она не отвечает стандартам питьевой воды.

Валентина Троян: Где наибольший дефицит воды?

Юрий Асеев: Вода и в Первомайске, и в Алчевске, и в Антраците, и в Красном Луче подается по графику – дается вода по несколько часов в сутки.

Говорить об экологической катастрофе можно, и, наверное, нужно, учитывая тот факт, что нет возможности проверять очистные сооружения на неподконтрольных территориях

Валентина Троян: Эта неделя началась разговорами о катастрофической ситуации с экологией на Донбассе. Как проблема водоснабжения укладывается в эту тему? Связано ли это?

 Юрий Асеев: Еще до начала конфликта я проживал в городе Алчевск, и мы занимались экологией региона. Нам удалось установить, что часть очистных сооружений в городе не выдерживает технологий очистки сточных вод, принимаемых от населения, и сбрасывает эту воду в обычные реки, которые все равно впадают в Северский Донец. Одна из самых больших речушек, впадающих в Северский Донец, это речка Лугань. Протекая через всю Луганскую область, она впитывает в себя все дождевые сливы, все сбросы с предприятий и очистных сооружений. Впадает она в Северский Донец за Счастьем, а ниже по течению находятся еще водозаборники. И качество воды, которую берут эти водозаборники, совершенно неприемлемое.

Еще в 2012-м году российские экологи били тревогу по поводу того, что 95% загрязнения реки Дон дает речка Северский Донец, которая протекает через густонаселенные районы Донбасса, вбирая в себя все загрязненные воды.

Поэтому говорить об экологической катастрофе можно, и, наверное, нужно, учитывая тот факт, что нет возможности проверять очистные сооружения на неподконтрольных территориях.  

Валентина Троян: Возможно, у вас есть информация от местных жителей – работают ли эти очистные сооружения?

Юрий Асеев: Я могу говорить о том, что я видел сам еще до начала вооруженного конфликта. Эти очистные сооружения в Стаханове и Алчевске просто не работали: вода сбрасывалась нечищеная, мы видели пенные шапки на речке Белая уже после очистки, на протяжении 10 км после сброса сточных вод река имела характерный запах канализации, местные жители, проживающие на берегах этой реки, жаловались, что в реку ведутся сбросы. Что происходит сейчас, можно только догадываться.