Ирина Ромалийская: Главное политическое событие в Турции – это предстоящие выборы, причем и президентские, и парламентские одновременно. С чем это связано?
Осман Пашаев: С изменением Конституции, которые прошли на референдуме прошлого года. Теперь у президента появляются очень сильные полномочия, президент формирует правительство без оглядки на парламент, ликвидируется должность премьер-министра, то есть президент становится и главой государства, и главой правительства.
Только-только начинает формироваться пул законов под эти изменения, потому что до этого Турция была абсолютно парламентской страной, и у президента были функции, примерно, как у немецкого президента.
Референдум прошел в прошлом году, поэтому нынешний президентский срок Эрдогана не буде считаться первой каденцией в связи с изменением Конституции.
Надо сказать, что это досрочные выборы, и якобы их ничего и не предвещало, но в Турции есть традиция, когда меняется поле, появляется потребность избирателей идти на досрочные выборы.
Ирина Ромалийская: Есть ли уже какие-то социсследования?
Осман Пашаев: Последние были исследования в середине апреля. По данным этих исследований, Эрдоган не выигрывает в первом туре, но он гарантировано туда проходит – у него порядка 42-45% поддержки. Есть два сильных оппозиционных лидера, которые на парламентские выборы идут блоком партий. В блоках не единый список, а каждая партия выставляет свой список, а потом внутри блока расставляются депутатские голоса, смотря за какую партию, сколько проголосовали. Это позволяет маленьким партиям присоединиться и не потеряться. Первый блок – Республиканская народная партия, это партия Ататюрка, она социал-демократическая, и «Хорошая партия», новосозданная которую возглавляет лидер Мерал Акшенер. У обоих потенциал в районе 20% у каждого.
Ирина Ромалийская: То есть теоретически во втором туре он может сплюсоваться?
Осман Пашаев: Когда оппозиция в 2014-м году выставила единого кандидата, то она потеряла голоса за счет того, что и часть «правых», и часть «левых» не пошли на выборы, потому что возмутились тем, что это не их идеологический кандидат.
Сейчас они договорились так: каждый максимально собирает своих идеологических сторонников для того, чтобы у избирателей во втором туре не осталось повода не иди на выборы. Они понимают: «правые» собрали всех «правых», «левые» собрали всех «левых», но кто пройдет, пока не понятно. По факту, это конкуренция двух оппозиционных кандидатов, но они публично объявили, что поддержат сильнейшего во втором туре.
По данным социологических исследований, Эрдоган не выигрывает в первом туре, но он гарантировано туда проходит – у него порядка 42-45% поддержки
Ирина Ромалийская: Что с парламентскими выборами?
Осман Пашаев: Там ситуация очень сложная, потому что курдская партия Демократических народов ни с кем не блокировалась, ее два лидера сидят в тюрьме по обвинению в связи с террористической курдской Рабочей партией. И вот интрига в том, преодолеет ли курдская партия проходной барьер – 10%. Если она преодолевает барьер, то у Эрдогана не получается большинство. Но у курдов буде золотая акция: приблизительно по 200 депутатов будет у Эрдогана и оппозиции, и 70 депутатов – у курдов.
Ирина Ромалийская: Судя по новым полномочиям президента, Эрдоган таки становится диктатором?
Осман Пашаев: Я бы избегал в данном случае слова «диктатор». Да, все видят большое количество арестов, все видят это дело Фетхуллаха Гюлена по перевороту 2016-го года. Но мы все видели интервью нового посла Великобритании в Турции, и этот посол открыто в интервью говорит, что мы не имеем сомнения в том, что за попыткой переворота стоял Фетхуллах Гюлен.
Ирина Ромалийская: Но, тем не менее, мы каждый раз узнаем о новых витках ареста. Ну разве это не свидетельствует о диктаторстве?
Осман Пашаев: Если находят доказательство их связи с теми, кто осуществлял переворот, то это диктатура или нет? Мы однозначно можем говорить об авторитарном стиле правления Эрдогана, но я бы побоялся назвать диктаторской страну, где диктатор не побеждает в первом туре выборов.
Я бы побоялся назвать диктаторской страну, где диктатор не побеждает в первом туре выборов.
Ирина Ромалийская: А что со свободой СМИ?
Осман Пашаев: Все не так хорошо, как хотелось бы. Потому что крупнейший медиа холдинг сейчас перешел под контроль олигарха, близкого к нынешней турецкой власти. Но, тем не менее, до сих пор есть свободные каналы. То есть свободные медиа существуют, но порядка 80% медиа – проэрдогановские.
Ирина Ромалийская: Какова роль крымских татар в турецкой политике? Выделяются ли они, как отдельная группа?
Осман Пашаев: Не особо. Так как крымские татары в Турции тюркского происхождения, то это же не мигранты первой волны. Никто там уже не помнит, какие у них корни из Крыма, а те, кто помнит, составляют активистскую часть крымскотатарских организаций, и крымские татар есть во всех политических силах.
Ирина Ромалийская: Как Турция не на официальном уровне относится к войне Украины и России и к аннексии Крыма?
Осман Пашаев: Нельзя сказать, что этот вопрос даже на десятом месте в повестке дня Турции, хотя крымскотатарские сообщества везде пытаются рассказывать об оккупанте-России. Но это не всегда легко делать, потому что Турция все-таки сохраняет экономические отношения с Россией. Турция очень зависит от российского газа, и «Турецкий поток», и атомная станция, которую строят русские – это два мега важных проекта.
Но на официальном уровне, кто бы ни пришел к власти, Турция никогда не признает оккупацию Крыма. Но я не уверен, что какая-то из политических сил готова присоединиться к европейским и американским санкциям из-за Крыма.
Полную версию разговора можно прослушать в прикрепленном звуковом файле.