В России наравне с политзаключенными есть и экономические узники из Украины, — мама осуждённого «наркокурьера»

Удастся ли адвокатам доказать, что речь идет о торговле людьми, а значит освободить ее жертв от ответственности?

Каковы перспективы привлечения к ответственности тех, кто вербовал и, вероятнее всего, обманывал этих ребят?

Обо всем этом будем говорить с юристкой Украинского Хельсинского Союза Евгенией Капалкиной и Верой Володий, мамой одного из осужденных (она присутствовала на процессе как общественный защитник).

Михаил Кукин: На этой неделе был отложено предварительное судебное заседание по поводу вербовщиков. Вчера оно должно было состояться. Состоялось ли?

Евгения Капалкина: Оно состоялась, но частично. Вчера выбирался мера пресечения обвиняемым. Но это вопрос до конца не был решен, заседание перенесли на 7 августа.

Михаил Кукин: В данном случае адвокатам известны имена вербовщиков, но есть и дела, где речь идет о задержании каких-то лиц, но мы не знаем, о ком идет речь. При том, что информация о задержании вербовщиков была еще в конце прошлого года.

Евгения Капалкина: У нас есть официальная информация о том, что в декабре была задержана группа вербовщиков. Мы говорим о четырех людях, дело которых передано в Соломенский районный суд. Также ведется досудебное следствие по уголовным производствам, которые производятся в Днепре и в Киеве. В данном случае сын Веры Николаевны имеет процессуальный статус правообязанности по уголовному производству, которое расследует сейчас киевская Национальная полиция.

Михаил Кукин: Вера Николаевна, когда Андрей уехал в Россию, и когда его арестовали?

Вера Володий: Он уехал в декабре 2015-го года. При встрече с работодателями была предложена работа экспедитором по продаже электротоваров. Время на раздумье не давалось, так как было сказано, что набирается бригада 12 человек, и осталось одно место. И сын согласился.

По приезду в Москву ему сказали ехать в город Белгород, и даже был адрес квартиры, которую он должен был снять. Там он пробыл две недели, работы не было, и тогда предложили заниматься перевозкой чая. Когда он понял, что это такое (а он юрист), то сказал, что этим заниматься не будет. Но ему пригрозили, так как при приеме на работу нужно было сдать ксерокопии паспортов, то есть было известно место проживание родителей. И пригрозили убить семью, если он не заплатит 100 тысяч рублей.

Сын написал соответствующее заявление в прокуратуру о том, что ему угрожали, поэтому под давлением этих угроз вынужден был заниматься преступной деятельностью.
В СИЗО Белгорода украинцев находится 80%, и все они сидят по одной и той же статье.
Он позвонил мне, что выезжает в Украину без средств, но ночью его уже задержали. Это был январь 2016-го года. Ему инкриминируют организацию преступной группировки, это 210 статья — до 20 лет лишения свободы. Уже прошел суд, потом апелляционный суд, я была защитником, потому что адвокаты, которые работают в России, даже не пытаются защищать.
В результате мой сын получил 6 лет лишения свободы.

Он признан жертвой торговли людьми, у него есть подтвержденный статус. Согласно международным правовым законом, человек, который совершил преступные деяния под угрозой, должен быть освобожден от уголовной ответственности. Но суд это во внимание не принял.

В СИЗО Белгорода украинцев находится 80%, и все они сидят по одной и той же статье

Михаил Кукин: Я так понимаю, что преследование людей, которые вербовали этих «наркокурьеров», — это важная вещь для международного правосудия. Ведь, если будет доказано, что эти люди — жертвы торговли людьми, то ребята должны быть освобождены от ответственности. К сожалению, есть нюанс: Россия не поддержала эту Конвенцию.

Евгения Капалкина: Верно, есть Конвенция Совета Европы о противодействии торговли людьми. И из 47 членов-участников этой Конвенции ее подписало 46, за исключением России. Но так как большинство приняли эту Конвенцию, Россия не может не принимать ее во внимание при расследовании тех или иных преступлений, связанных с торговлей людьми.
Но процессы в Украине еще не закончились, а они имеют большое значение для того, чтобы в дальнейшем реабилитировать наших ребят в отношении тех уголовных наказаний, которые им предъявлены Российской Федерацией.

Вера Володий: У нас есть политические заключенные, а это, получаются, экономические заключенные.

Евгения Капалкина: Я смогу сказать об еще одном моменте, но у меня нет четких подтверждений, потому что информация выходит от родителей сыновей, которые осуждены в России. Бывали попытки вербовки наших граждан, задержанных на территории России — им предлагали отслужить год в армии «ДНР» и «ЛНР». Тогда с них снимается уголовная ответственность, и они смогут вернуться в свою страну.

Повну версію розмови слухайте у доданому звуковому файлі.