Что должен ответить Киев на заявления Москвы, узнаем у политического эксперта, экс-замглавы СНБО Степана Гавриша.
Степан Гавриш: Это все следствие Минских соглашений, поскольку под ними стоят подписичо Захарченко и Плотницкого. И несмотря на то, что украинская политическая власть пытается сказать, что они не участники Минского процесса, в реальности они главные участники Минских переговоров под наблюдением РФ, с участием ОБСЕ, и, конечно, Украины.
Это достаточно сложные порождения неких договоренностей между Порошенко и Путиным после Женевы, когда мы имели приличный зонтик США. Неизвестно, чем бы это закончилась, Путин боялся, ведь его затаскали бы по судам, проводя переговоры в отношении Украины, как по Сирии. И он вынужден был бы рано или поздно признать себя полноценной стороной переговоров.
Но, используя Олланда и Меркель, он выскользнул из жестких рук американцев, и вышел в Минск как некий посредник и гарант переговоров.
Таким образом он превратил свою агрессию в гражданскую войну между украинцами.
Дмитрий Тузов: Украина всячески опровергает утверждение, что на востоке страны идет гражданская война, и приводит доказательства участия российских войск. Но тем, не менее, это нужно консолидировать и доказывать в судах, как вы считаете?
Степан Гавриш: Верно, Украина должна была бы давным-давно выдвинуть серьезные обвинения России, собрать доказательства, а их более, чем достаточно, привлечь к этому международные специализированные агентства, которые занимаются вопросами войны. И, используя доказательства, подать адекватный иск в Гаагу. Тот иск, который они подали, не содержит жесткой линии обвинения России в войне с Украиной, там ничего не говорится о возвращении ущерба, причиненного войной, как и нет прямых доказательств участия военных российских вооруженных сил на территории Украины.
Путин не скрывает, что на территории Украины воюют русские, он говорит, что люди добровольно, в свободное от работы и от службы в армии время, едут на войну на стороне восставшего донецкого народа, и Россия ничего не может сделать. И их нельзя привлечь к ответственности как военных преступников, поскольку их участие в убийствах украинцев не имеет достаточной доказательной базы.
Мы даже не воспользовались уникальным трагическим случаем —террористическим актом сбитого Боинга MH-17, когда мы могли бы доказать, что Россия не просто финансирует терроризм, как сказано в иске в Гаагу, а она организовывает терроризм. К сожалению, это не повлекло за собой мировую дискуссию, потому что наша позиция слабая. И все больше мировых политиков, особенно тех, кто курирует Минский процесс, склоняются к мысли о переговорах с террористами.
Сейчас Минский процесс похож на человека, который уже долго ходит по жидкому цементу, и он начинает застывать
Татьяна Курманова: Потому и кажется, что Украина в Минском формате производит дипломатическое разоружение вместо того, чтобы производить дипломатическое наступление.
Степан Гавриш: Это дипломатическое поражение, потому что, обладая невероятной поддержкой достаточно консолидированного Запада, мы сегодня трясемся от страха, что мы эту поддержку утратим с приходом Трампа, с выборами во Франции и Германии. А ведь недавно весь мир был убежден, что Украина воюет с агрессором, приводились спутниковые снимки, и доказательства того, что российские войска воюют на территории Украины.
Сейчас Минский процесс похож на человека, который уже долго ходит по жидкому цементу, и он начинает застывать.
Дмитрий Тузов: Что нужно сделать для того, чтобы исправить те негативные тенденции, о которых мы говорим?
Степан Гавриш: Нужно что-то делать с военной стратегией, очевидно, что она политическая. Армией, вооруженными силами и стратегией обороны руководят политики, которые понятия не имеют, как ими руководить. Это люди, которые живут за счет бизнеса, в том числе, и в России.
Я думаю, что все понимают, что возле президента находится серьезное московское лобби.
Дмитрий Тузов: Кого вы имеете в виду?
Степан Гавриш: Я имею в виду очень многих людей, которые ведут бизнес с Россией.
Я думаю, что все понимают, что возле президента находится серьезное московское лобби
Дмитрий Тузов: Вы сказали, что это окружение президента Украины.
Степан Гавриш: Это окружение не только административное, но и окружение, которое общается с ним. Ключевые люди — это же не те, которых мы видим возле пульта на брифингах. Это те люди, которые с президентом встречаются незаметно.
Дмитрий Тузов: Вы можете какие-то фамилии называть?
Степан Гавриш: Нет, я не могу называть фамилий, поскольку это не мое дело, мое дело видеть эти факты. Я не политик, я аналитик. Конечно, мне известны фамилии, но украинская политика слишком персонализирована, и очень быстро у меня могут возникнуть проблемы.
Я думаю, что всем известно, что на президента оказывается очень сильное давление со стороны России. Это неизбежно, мы же никуда от России не ушли. Например, стратегический договор о дружбе действует до сих пор, договор о границах 2003-го года все еще в силе. Нет посла — а кто его заменяет, кто выполняет функции ключевого представителя России в Украине? Кто-нибудь об этом задумывался?
Дмитрий Тузов: Приоткройте нам эту завесу.
Степан Гавриш: Речь идет о тайной дипломатии, которую совершают отдельные люди, перелетая на своих самолетах из Украины в Россию.
Путин заинтересован в подобной политической управляющей группе в Украине
Дмитрий Тузов: Вы имеете ввиду Виктора Медведчука?
Степан Гавриш: Не исключено, что он ключевой посредник между двумя президентами. От него зависит очень много, он в данном случае главный дипломат между Украиной и Россией. Это нужно принимать как реальность, которая существует.
Если вернуться к теме Донбасса, то мне кажется, что Путин заинтересован в подобной политической управляющей группе в Украине. А чего бы ему не быть заинтересованным? Что плохого сделала эта управляющая группа для России? Ничего, только все хорошее. Мы пошли на Минские соглашения, мы находимся на линии разграничения, куда отвели пограничные войска, мы разрешаем гумконвоям России пересекать границу, мы поставляем на оккупированные территории электрическую энергию и газ, разрешаем торговлю.
Дмитрий Тузов: Но армия-то изменилась в лучшую сторону? Если раньше на блокпостах люди стояли в кедах, то сейчас они обеспечены всем необходимым.
Степан Гавриш: Однозначно, не хватало, чтобы за три года войны, имея 300 миллионов долларов, которые дал Запад на армию, не привело к тому, чтобы военные начали ходить в нормальных ботинках.
Дмитрий Тузов: И ведь публичная реакция на «план капитуляции» Виктора Пинчука была резка?
Степан Гавриш: И об этом говорили многие. Как вы думаете, мог бы Пинчук написать подобную статью, не имея согласия Банковой, понимая, что его тесть руководит Минским процессом? Сомневаюсь. Я думаю, что украинская власть играет на две стороны — на американскую, и на российскую, она пытается найти тот тип дипломатии, который позволит договориться со всеми. Это бесполезно и вряд ли перспективно.
Мы ничего не делаем, чтобы создать Крымскотатарскую культурную автономию в Крыму, который нам не принадлежит. Это привлекло бы к сильному взаимодействию не только крымских татар, но и всех их сторонников в мире, прежде всего Турцию.
Я думаю, что украинская власть играет на две стороны – на американскую, и на российскую, она пытается найти тот тип дипломатии, который позволит договориться со всеми.
Татьяна Курманова: Как вы считаете, Украина в нынешних реалиях может инициировать многовекторный диалог по поводу Донбасса и Крыма с привлечением разных стран?
Степан Гавриш: Я думаю по-другому. Мы имеем хороший опыт конфликтов других стран, в том числе, на Балканах. Как они решались? Очевидно, что способов не так много, но, если мы будем проводить только многовекторные переговоры, мы лишь потеряем, у нас очень слабая дипломатия, мы не в состоянии сегодня вести жесткую линию переговоров.
Дмитрий Тузов: Что мы можем сейчас сделать?
Степан Гавриш: У нас остался один вариант — найти твердых союзников, прежде всего, в США. Большие сомнения, что мы сможем быстро выйти на политическое решение президента Трампа в поддержку Украины.
И самое главное — вооружаться. Закупать на мировых рынках противотанковые и противовоздушные вооружения.