За 2016 год в плен к «Л/ДНР» попало 70 гражданских

Анастасия Багалика: Вчера стало известно, что боевики пытаются выдавить Ирину Геращенко из Минского процесса. Как вы это прокомментируете?

Анна Мокроусова: Минские договоренности в контексте обмена, как мы видим, постоянно блокируются со стороны «Л/ДНР», они выдвигают какие-то условия, новые списки, что позволяет говорить, что они не готовы на реальные переговоры.

Анастасия Багалика: Боевики заявляют, что хотят видеть на месте Ирины Геращенко Виктора Медведчука, и говорить об освобождении пленных с ним. Вы неоднократно говорили, что вмешательство Виктора Медведчука в обмен блокирует любой обмен.

Анна Мокроусова: Я бы сказала, что уже были подобные требования, и в прошлый раз после подобных выдвинутых требований был блокирован любой переговорный процесс.

После того, как Медведчук был принят в представители переговорной группы, переговорный процесс был продолжен, но каких-то сдвигов мы не видим.

Наша позиция в том, что переговоры могут вести только представители государственной власти, которые свои слова могут подкрепить какими-то решениями, предоставить заложников и т. д.

Виктория Ермолаева: У организации «Блакитний птах» есть данные о том, сколько гражданских пленных сейчас находятся на территории, неподконтрольной Украине. Вы можете их озвучить?

Анна Мокроусова: У нас есть данные только тех людей, которые обращаются в нашу организацию. Есть официальные данные о том, что в плену сейчас находится 108 человек. По неофициальной информации есть данные о 103-х гражданских заложниках.

Анастасия Багалика: Если проанализировать ситуацию за 2016-й год, к вам обращались чаще по поводу пленных гражданских, или реже, чем в предыдущие годы?

Анна Мокроусова: С сентября 2016-годы было несколько месяцев, когда начали очень активно брать гражданских заложников. Только к нам обратилось 28 человек. По нашим данным порядка 70-ти гражданских лиц было взято в плен в 2016 году.

Но это была какая-то волна, потому что в 2016-м году в плен людей брали реже.

Анастасия Багалика: Эта волна продолжается и сейчас?

Анна Мокроусова: На данный момент у нас нет данных о том, что в этом году кого-то взяли в плен.

Анастасия Багалика: Сколько было успешных случаев освобождения людей, которые обращались в вашу организацию?

Анна Мокроусова: В целом в нашу организацию обращалось 680 человек за все годы конфликта. За 2016-ый год мы помогали с выездом 5-ти людям, и по нашим данным отпустили 6 человек.

Виктория Ермолаева: Чем вы можете помочь, если к вам обращаются родственники человека, попавшего в плен?

Анна Мокроусова: Лично я работаю с проблемой людей, которых взяли в плен, начиная с мая 2014-го года. Мы занимались разной деятельность, начиная с составления списков, заканчивая лоббированием создания Центра освобождения пленных.

На данный момент наша организация оказывает больше социально-психологическую помощь людям, которые пережили плен, членам их семей и семьям, пропавшим без вести. Но в рамках этой социально-психологической помощи мы оказываем и медицинскую, и юридическую помощь.

Например, помогаем с медицинским обследованием, если такое необходимо. Очень часто медицинская помощь нужна не сразу, а через время. Это связано с травмами, которые дают о себе знать позже. Зачастую через время после плена возникают проблемы с желудочно-кишечным трактом, с кожей, позвоночником, бывают головные боли, и все это нуждается в обследовании.

Виктория Ермолаева: Что делать, если ваш близкий был похищен?

Анна Мокроусова: Первое, нужно сделать, — обратиться в украинскую полицию.

После — необходимо подать заявку в СБУ и в Центр освобождения пленных. Это те первые шаги, которые позволят украинской власти знать, что этот человек задержан. В случае, если его отпустят без обмена, но он будет без документов, это поможет ему выехать без паспорта, и подтвердит, что он действительно был в плену.

Можно обращаться в волонтерские организации, которые поддерживают такие семьи. Например, наша организация оказывает психологическую помощь, также мы можем помочь финансово, потому что бывают ситуации, что человеку в плену необходимы лекарства, и родственникам разрешают эти лекарства передать.

Можно обращаться в международные инстанции — Международный Красный Крест, ООН, ОБСЕ. Если Минский процесс будет разблокирован, то в этом есть резон.

Анастасия Багалика: Почему боевики задерживали людей и садили в подвал в 2016-м году? Ведь конфликт длится уже три года, люди привыкли курсировать между неподконтрольной и подконтрольной территориями. Есть люди, которые живут на два дома. Не все понимают, что задержать и посадить в подвал могут каждого. Отчего это зависит? Почему вы можете не понравиться боевику, который проверяет документы на блокпосту?

Анна Мокроусова: Я могу сказать, что каких-то маркеров нет — вам либо повезло, либо нет. К сожалению, мы видели такие случае, что я не знаю, с кем это может не произойти. Были случаи, когда в плен брали несовершеннолетних детей, и до сих пор в плену сидят несовершеннолетние подростки. И через нас недавно освободили девочку, которую взяли в плен вместе с родителями на блокпосту.

Виктория Ермолаева: Что стало причиной для этого?

Анна Мокроусова: Эти люди выехали из Донецка, и проживали на украинской стороне. Есть подозрение, что кто-то сказал, что они поддерживают украинскую сторону. Ирина Геращенко не раз упоминала случай, когда задержали мужчину, который поехал на похороны своей мамы. Задерживали и пожилых людей, и женщин, и детей, то есть, когда и с кем это произойдет, спрогнозировать невозможно.

Анастасия Багалика: Как можно договориться с боевиками, если вашего близкого взяли в плен? Я знаю, что были случаи, когда родственникам звонили с предложениями выкупа. Можно ли использовать этот механизм или все-таки не стоит?

Анна Мокроусова: Если близких взяли в плен и держат их более-менее официально, то вряд ли вам будут звонить с предложением о выкупе сами боевики. Если звонят, то это мошенники. Есть ситуации, когда в плен берут некие бандформирования, тогда выкуп — это очень опасно. Потому что эти бандформирования местная «власть» преследует. И если об этом станет известно, то боевики могут быть наказаны. Поэтому в вопросах выкупа очень много нюансов.

Анастасия Багалика: Но выкупы имеют место?

Анна Мокроусова: Да, но чаще они проходили по договоренности с неофициальными представителями «Л/ДНР».

Анастасия Багалика: В 2016-ом году были случаи выкупов?

Анна Мокроусова: Были.

Анастасия Багалика: Сколько денег просили у родных?

Анна Мокроусова: На последнем известном мне выкупе просили 15 тысяч долларов.

Виктория Ермолаева: Что делать, когда вы вышли из плена?

Анна Мокроусова: Главный вопрос в том, как вы вышли. Есть люди, которых отпустили сами, и они боятся выехать. В данном случае мы предлагаем свою помощь, чтобы максимально быстро покинуть неподконтрольную территорию. Потому что только лишь здесь мы сможем помочь, решить вопросы с получением документов, обеспечить безопасность. На неподконтрольной территории нет гарантии, что человека снова не возьмут в плен, а случаи повторного попадания в плен были. Поэтому первое, что нужно сделать, — выезжать.

Если есть проблемы с документами, то выезжать следует с помощью официальных структур, сообщив, предупредив, получив пропуска. Это совершенно несложная процедура. Если вдруг у человека нет документов или телефона, но он может доехать до нулевого блокпоста, то он должен сообщить, что был в плену, сказать, кто его удерживал и где. Единственное, что в течении трех дней эта информация проверяется, но вас все равно обязательно пропустят.

Когда человек попал на подконтрольную территорию, можно обратиться в нашу организацию, чтобы получить медицинскую психологическую помощь.

Также сразу стоит дать свои показания в милицию. Потому что, если сегодня нет законодательства, это не говорит о том, что его не будет завтра.

Необходимо позвонить в Центр освобождения пленных и рассказать, что он видел, кого он видел. Возможно, он видел кого-то, кого ищут близкие. Там покажут фотографии людей, которые могут подходить под описание.

Желательно получить справку, что человек числился в списках СБУ как пропавший без вести или попавший в плен.

Можно подать иск в Европейский суд по правам человека и Международный уголовный суд в Гааге для того, чтобы отстоять свои права, наказать виновных. Но если вы боитесь за своих родственников, которые находятся на неподконтрольной территории, нужно быть острожным, потому что ЕСПЧ — не конфиденциальный, и о сути вашего иска уведомляется и украинская сторона, и российская сторона, если иск против нее.

В суд в Гааге — конфиденциальный суд. Но здесь мало вероятны варианты компенсации, его суть — наказание виновных в том, что с вами произошло.

Анастасия Багалика: Я знаю, что в ВР находятся два законопроекта, которые регламентирую поддержку людей, прошедших плен. Как вы их оцениваете?

Анна Мокроусова: Я общаюсь с Анатолием Поляковым, это бывший пленник, который причастен к разработке первого законопроекта. И в этом законопроекте предполагается и финансовая компенсация, и бесплатное медицинское лечение. Я надеюсь, что этот законопроект рано или поздно будет принят.