Марія Зав'ялова/Громадське радіо
В Украине тема однополых семей непопулярна, скорее даже анти-популярна. Обсуждать гомосексуальные браки избегают, зато их возможную легализацию используют в качестве страшилки для общества, как аргумент против европейского выбора Украины.
Все это, как и враждебное отношение к ЛГБТ людям в украинском обществе, привело к тому, что люди часто скрывают свою ориентацию, открываясь только перед своими. А если речь заходит о создании семьи и появлении детей, то тут анонимность выбирает большинство представителей ЛГБТ сообщества.
Среди них и Виктория, которая уже 8 лет живет со своей партнершей. У них двое детей, рожденных в этот период с разницей в год, обе беременности запланированные. Для детей они мама и крестная мама, а для окружающих сестры.
Из соображений безопасности, имя и голос изменены, а обстоятельства зачатия их детей я обещала не разглашать.
До появления ребенка Виктория не испытывала трудностей, на предыдущем месте работы о ее гомосексуальности знали и проблем не возникало. А потом она захотела ребенка. Это желание Виктория называет абсолютно эгоистичным, в тот момент она не думала ни о чем, кроме своей цели стать мамой.
И лишь когда ее сын стал подрастать, она начала осознавать, какие сложности это несет:
Виктория: Но как только ты оказываешься в обычном нашем социуме, двор, люди из соседнего двора, родители у твоего ребенка в садике, ты понимаешь, что тут надо быть очень аккуратным с этим, и ты всегда фильтруешь этот момент.
Мария Завьялова: То есть приходится быть в неком вакууме: свои и чужие?
Виктория: У нас даже своих уже не осталось практически. Мы общаемся в основном с обычными людьми, с обычными семьями. Я знаю и гомосексуальные семьи, где есть дети, но мы мало пересекаемся, из-за времени, загруженности, у каждого своя жизнь. Не знаю, как они справляются с этой ситуацией, насколько они открыты для остальных. Мы закрыты».
Виктория думает, что окружающие могут догадываться, но она не собирается этих догадок подтверждать, потому что не уверена в дальнейшем отношении. Даже не к ней, к детям. Для нее и ее партнерши интересы детей на первом месте.
Виктория: Ты всегда думаешь в первую очередь о ребенке. И, я думаю, что сами дети узнают не скоро. Если мы и будем говорить, то не в ближайшее время. Дети сами по себе очень открытые, непосредственные, и где они кому когда могут сказать… В тот момент, когда ты открываешь свою личность для себя, когда ты вдруг понимаешь — оу, тебе действительно нравится свой пол. Тебе классно, тебе очень комфортно, ты себя чувствуешь, как рыба в воде. Ты понимаешь это нежелание выходить замуж, и что ты всегда на это смотрел как не на свое желание, оно никогда не возникало… Всегда хотелось быть мамой, но никогда не хотелось быть женой, в таком классическом понимании. И ты начинаешь понимать, вот оно почему. Не всегда же знал это. И в этот момент очень хорошо, потому что вдруг обрел какую-то свободу, даже поставил в известность родственников — вот теперь будет так. И очень классно, и ты эту свободу чувствуешь, и ты живешь так, как хочешь, и никто тебе по большому счету не мешает, и даже здесь, у нас в Украине все с этим нормально.
Мария Завьялова: Пока не знают?
Виктория: Ну смотря кто. Ты не распространяешься об этом в определенных кругах, если ты можешь подозревать какие-то проблемы. Очень многие люди нормально и спокойно к этому относятся. Но опять же, пока нет детей. Как только ты начинаешь нести ответственность за ребенка, даже одна мысль, которую ты допускаешь, что это ему может каким-то образом навредить и представляешь, как ему может это навредить — прессинг какой-то психологический, не такой взгляд в его сторону, не дай бог, кто-то что-то скажет, ты сразу понимаешь — нет, чур меня чур, пусть все так и останется».
С мужчинами дети общаются много, и Виктория со своей партнершей стараются дать им максимум такого общения. Но ее сын, конечно же, спрашивает об отце, хочет знать, кто он и что с ним.
Виктория: У меня есть половина ответа для него. Он знает имя, знает немножко из того, что знаю я, я поделилась с ним информацией, что за человек. Кстати, сын очень переживал, что отец на войне: «А он не на войне, а его там не убьют?
Мария Завьялова: А какие наибольшие проблемы, с которыми вы сталкиваетесь из-за такого полутайного положения.
Виктория: Вот это и есть наибольшая проблема. Других нет. Все хорошо. Есть еще такой нюанс, что когда ты в это погружаешься, то фактически ты этим и становишься. Что мы для детей родственники, и мы становимся плавно этими родственниками друг для друга».
Мероприятия типа гей-прайда Виктория считает полезными, однако сама в них участия не принимает и не собирается:
Виктория: Нет, я не буду в этом участвовать однозначно. Лично я — нет. Может это какая-то трусость, слабость, но нет. Мой ребенок не знает, у меня не было каминг-аута для него. Мои родственники, мои родные знают, но это было до того, как появился ребенок. Ребенок — это уже совсем другая ответственность. Когда это будет человек, который сможет эту информацию проанализировать, разложить по полочкам у себя в голове, что-то понять для себя, картину мира сложить. Но для этого ему нужно сложить сначала свою картину мира, понять какое его место в этом. Понять, что бывают разные люди, которые оказываются в разных ситуациях. Я просто понимаю, что это может привести к обиде, к обвинением: зачем ты сделала так, чтобы мы все вместе сталкивались с этой проблемой.
Мария Завьялова: А как семья относится? К твоему решению завести ребенка, например?
Виктория: Завести ребенка — все были счастливы, а ко всему остальному крайне негативно, но это не подчеркивается уже давно, живем, как живем.
Мария Завьялова: А вы не ходите на какие-то семейные ужины?
Виктория: Нет, конечно нет.
Мария Завьялова: Все-таки неприятие?
Виктория: Абсолютно. Никто ничего не подчеркивает, никто не воюет, но вот такого прямо взаимного семейного общения нет. Мы изначально сами от начала до конца, с момента рождения вплоть до сейчас. Все сами полностью. Никто никогда не подстраховывал, не на кого было оставить. 100% нашего времени было посвящено детям, ну за исключением садика сейчас.
Виктория считает, что государство в последнее время действительно нацелилось на либерализацию позиции ЛГБТ сообщества, но несмотря на это, очень хотела бы уехать из Украины:
Виктория: Была бы возможность, с удовольствием упаковала бы чемоданы и уехала. Хочется какой-то жизни человеческой, ну если это было бы нормально и адекватно.
Мария Завьялова: А делаете что-то в этом направлении?
Виктория: Нет, спрашивала, узнавала, если куда-то уезжать, например, в Канаду, то один партнер уезжает на общих основаниях — это квалификация, опыт работы, в общем, все. На общих основаниях уезжает один, а второй подтягивается. Нет, или я не знаю, каких-то программ, которые именно для таких семей.
Если сын захочет куда-то уехать, когда подрастет, Виктория будет это приветствовать, но настаивать не будет.
Виктория: Я считаю, что у нас в обществе очень высокий градус агрессии по отношению ко всем, не только к тем, кто нетрадиционной ориентации. Ко всем: к больным, к больным детям, к бездомным, к старикам. Просто люди очень раздражительны, агрессивны и уставшие от всего. Общество само по себе очень наэлектризованное, очень агрессивное.
Виктория говорит, что быть геем — это не выбор, ты просто рождаешься и потом понимаешь это про себя. По ее словам, убедить кого-то стать гомосексуальным тоже невозможно.
Виктория: Я не видела ни одного гея, который занимается пропагандой или гея, который был бы агрессивно настроен к гетеросексуалам. Но зато я видела тысячи гетеросексуалов, которые готовы просто придушить человека только за то, что он нетрадиционной ориентации.
Меня удивило, что Виктория больше думает о том, как она может подстроиться под общество ради своего ребенка, чем о том, что общество должно изменить в своем отношении к таким как она.
Виктория: Я не могу сказать, что я жалею о чем-то, но мне иногда кажется, а почему не как у людей. Почему не как у всех. Вышла себе замуж, родила ребенка, второго, и тебе классно, живешь и не паришься… Иногда приходят такие мысли в голову. Пока это все не касается детей, пока это все только про взрослых, про их личную жизнь, наверное, жить можно было бы так. Оно не кажется критичным, на улице никто по голове не лупит, все живут и даже посещают клубы и дискотеки, и специальные тематические, и нету проблем с этим. Но как только это касается детей, ты начинаешь понимать, что ты не можешь быть настолько открытым, жить так как тебе нравится. Вынести это на публику и сказать: ну да, у нас такая семья, вот у нас дети, воспринимайте как хотите«.
В конце разговора, когда диктофон уже был выключен, Виктория призналась, что очень хочет второго ребенка. Но теперь, когда она знает, с какими трудностями ей придется столкнуться, Викторию одолевают сомнения.
Она даже попыталась ходить на свидания, думая, что возможно создание традиционной семьи — не такое уж плохое решение. Однако, пока готовилось это интервью, девушка передумала и объяснила свои метания финансовыми трудностями. С деньгами, можно иметь любую ориентацию без проблем, говорит она.
Пока же для всех представителей ЛГБТ сообщества, чье финансовое положение не обеспечивает полную независимость от мнения окружающих, выбор между двумя составляющими своей природы остается актуальным.
Мария Завьялова специально для «Громадського радио»
Материал создан при поддержке Фонда имени Генриха Бёлля