Ми будемо щомісяця проводити акції щодо викрадень у Криму, — Андріюк

Про зникнення кримських татар та проукраїнських активістів говоримо з активісткою «Крим-SOS» Євгенією Андріюк. Ефір проводять журналісти Наталя Соколенко та Олег Білецький.

Олег Білецький: Зазвичай акцент робиться на зниклих кримських татарах, але українці теж зникають. Розкажіть про це більше.

Євгенія Андріюк: По данным на сегодня минимум 15 человек пропало без вести в Крыму за два года оккупации, 6 человек найдено мертвыми. Среди них есть и крымские татары, и проукраинские активисты. Это две основные группы, которые подвергаются преследованиям в Крыму де-факто властями. К сожалению, расследования этих дел не ведутся даже по таким делам, как дела Решата Аметова и Эрвина Ибрагимова, когда есть видео, как людей захватывают. Тем не менее никаких расследований оккупационные власти не ведут и вряд ли будут вести.

Количество людей, которые пропадают, постоянно растет. Каждые пару месяцев опять кто-то исчезает. Никакой системности нет. Это очень рандомные действия, которые, очевидно, направлены на то, чтобы запугать всех.

Наталя Соколенко: Можливо, є якісь дистанційні незалежні розслідування?

Євгенія Андріюк: Расследовать без доступа на территорию очень тяжело. Уголовные дела также возбуждаются прокуратурой Крыма, которая действует на территории Украины. Мы активно с ними сотрудничаем, предоставляем материалы. Но пока мы не можем сказать, кто конкретно виновен. Есть данные, что это крымская «самооборона».

Наталя Соколенко: Кримська «самооборона» виконувала не тільки політичні замовлення, але й бізнесові.

Євгенія Андріюк: До 2014 года не было столько пропавших без вести при странных обстоятельствах. Среди этих 15 и 6 человек, возможно, есть люди, которые пропали или погибли из-за частных причин. Пару месяцев назад была убита крымская татарка, это было убийство по личным причинам. Мы не включаем ее в этот список. Есть два случая, которые мы считаем, хотя оккупационные власти заявляют, что это убийства по частным причинам, но у нас есть сомнения. Были двое ребят, которые исчезли осенью 2014 года. Один из них выжил, второго нашли погибшим. Тот, который выжил, сказал, что это наркотики, но мы не можем утверждать.

Наталя Соколенко: Якщо відбувається смерть людини, порушується кримінальна справа навіть окупаційною владою. Який їхній статус зараз?

Євгенія Андріюк: Все эти дела сейчас просто «висят», ни одного обвиняемого не нашли, никаких фактов не раскрыли. По некоторым делам было проблемно заставить принять эти заявления. Когда семья Эрвина Ибрагимова пришла подавать заявление, его не приняли. Были какие-то формальные причины. Спустя несколько дней его приняли.

Олег Білецький: Можливо, є сенс звернутися до міжнародних інстанцій?

Євгенія Андріюк: Да, мы делаем это на постоянной основе. Есть международные процедуры срочного характера. Когда случается несчастье, мы сразу же подаем на срочной основе. По Эрвину мы подавали информацию спецдокладчикам ООН по насильственным исчезновениям. Дальше они в конфиденциальном порядке общаются с государством.

Возможно, дальше мы или наши коллеги с согласия семей будем возбуждать дела в Европейском суде.

Любая международная институция может признать нарушение и заставить государство платить компенсацию, но ответственность лежит на государстве, у которого есть контроль над этой территорией.

Мы планируем делать акции регулярно, 25-го числа каждого месяца, в тот день, когда пропал Эрвин, чтобы это присутствовало в поле зрения российских властей, даже если они не реагируют. Регулярные действия поднимают вопрос.

Наталя Соколенко: Що в вашому оточенні говорять і про історію з послом РФ, і про приєднання Криму до Південного федерального округу РФ.

Євгенія Андріюк: Мы говорили больше о втором. Все на уровне догадок, но мы связываем это с дотациями, которые идут в Крым.

Олег Білецький: Чи вірите ви в те, що регулярні акції матимуть певний профіт з російського боку?

Євгенія Андріюк: Когда мы обсуждали регулярные акции в команде, я вспоминала о исчезновении 5 политиков у нас в Беларуси в 1999 году. До сих пор люди регулярно выходят на акции, спрашивают у власти, где все эти люди. Спустя 15 лет все потеряли надежду, что эти люди могут быть живы. Благодаря тому, что семьи, гражданское общество и политики не дали этому забыться, белорусские власти знают, что, когда время изменится, будут подняты архивы, вопрос будет поднят.

Важно постоянно об этом говорить. Будет ли это иметь эффект сейчас или потом, важно, чтобы те люди, которые сейчас у власти в России, те, кто является чиновниками в Крыму знали, что виновные будут наказаны.

Олег Білецький: 25-го серпня ви вийдете під російське посольство. Ви виріте, що до того часу стане відомо, де Ервін?

Євгенія Андріюк: Мне бы очень хотелось сказать «да», чтобы родители узнали, что с ним. Учитывая, что уже 2 месяца мы ничего об Эрвине не знаем. Вряд ли через месяц у нас будет информация, но хотелось, чтобы что-то сдвинулось.