Детальніше про фільм розповіли один з режисерів Олександр Альошечкін та продюсер стрічки Олексій Кашин.
Ірина Сампан: Відгриміла прем’єра нового українського трилера «Чунгул». Як це відбулося?
Олександр Альошечкін: Мы довольны. Мало того, что пришли все приглашенные, но еще и раскупили купили билеты.
Олексій Кашин: Мы даже не ожидали. У меня вчера была истерика, куда мы посадим всех. Но вроде все разместились, отзывы прекрасные, по крайней мере, нам так сказали. Это говорит только о том, что национальный продукт востребован. Люди хотят смотреть украинское кино о себе.
Ірина Сампан: Українці побачили себе?
Олексій Кашин: Да. У нас все персонажи живые. Их можно встретить на улице, они настоящие. Да, немножко странные — все-таки мистический триллер. Но они живые, со всеми эмоциями. Они не плохие и не хорошие — у нас нет четких протагонистов и антагонистов.
Ірина Сампан: Події відбуваються на Запоріжжі, чому Чунгул?
Олександр Альошечкін: Мы с братом родом из тех мест. Из Запорожской области — город Токмак. И рядом есть село Чунгул. Мы в детстве много туда ездили. Село в очень странной такой степи, а «чунгул» с тюркского — выр, водоворот. И почему в селе выр? Мы стали копать и нашли там интересные вещи.
Ірина Сампан: Там дійсно міг жити маг?
Олексій Кашин: Мы исходим из того, что за каждым обычным фасадом всегда кроется тайна. Возьмите любой старый дом или квартиру — там всегда есть тайны и мистические истории.
Ірина Сампан: Але знімали стрічку під Києвом?
Олександр Альошечкін: Визуальный ряд мы хотели сделать с подсолнухами. Но когда собрались снимать, там подсолнухи отцвели. Поэтому мы снимали здесь.
Олексій Кашин: Нашли похожее место, под Васильковом.
Олександр Альошечкін: Это село Погребы. Там прекрасные люди, которые нам помогли.
Ірина Сампан: Чи є загальна філософія трилеру для українців?
Олександр Альошечкін: Нет большой градации, у нас одна традиция. Вся демонология выстроена более-менее. Есть, например, Япония, где все совсем по-другому. Но мы идем в европейской традиции, поэтому более-менее все понятно. Хотя и есть какой-то наш колорит.
Ірина Сампан: У фільмі хлопець застрягає у селі, закохується в дівчину, виявляється, що ї тато — чаклун. Головне гасло фільму: «ніколи нічого не проси». Це трошки нагадує Булгакова. Що мається тут на увазі?
Олександр Альошечкін: Да, Булгаков — это ведь наш киевлянин, классика. Не надо ничего просить: сами придут, сами все дадут. В фильме есть сцена, где Богдан начинает «залицятися» к нашей героине и говорит: «Я никогда не прошу», — берет и целует девушку. Но лучше бы он этого не делал…
Ірина Сампан: Які були складності на зйомках фільму?
Олександр Альошечкін: Было очень жарко.
Олексій Кашин: И тяжелой была сцена свадьбы — 80 человек на площадке, куча массовки, мы снимали три дня, погода очень жесткая. Люди падали в обморок.
Олександр Альошечкін: Хотя мы и очень берегли людей, всегда была вода.
Ірина Сампан: Бюджет фільму 220 000 доларів — звідки гроші?
Олексій Кашин: Это частные инвестиции. Есть люди, которые хотят снимать кино и готовы его финансировать, продвигать. Очень хочется, чтобы люди сходили в кинотеатр и посмотрели наше кино, невзирая на то, что идет много голливудских блокбастеров. Помимо проката есть масса вариантов продвижения фильма. Маленький бюджет обусловлен тем, что мы хотим окупиться, вернуть деньги. Мы не осваиваем бюджеты, мы хотим зарабатывать на кино, и я считаю, это правильно. Чем больше будет коммерческих проектов, которые будут приносить создателям прибыль, тем лучше.
Ірина Сампан: Чи важко знайти гроші?
Олексій Кашин: У нас ведь принцип «Ніколи нічого не проси» — сами приходят. Но за этим стоит большая работа на протяжении долгих лет. С одной стороны, сложнее работать с частным инвестором, но с другой стороны, у нас развязаны руки, нам не нужно согласовывать 158 бюрократических вещей.
Ірина Сампан: А якщо порівнювати це «дитя» з «Синевиром»?
Олександр Альошечкін: Растем. И это правильно. Каждый проект должен быть лучше и лучше.
Ірина Сампан: Який жанр в Україні найменш затребуваний?
Олексій Кашин: У нас почему-то боятся слово драма. Люди думают, что это плохо. Но 80% мирового кино сделано в этом жанре. Наверно, самые востребованные — комедии. Но качественных комедий у нас тоже по пальцам пересчитать, но они есть. Мистика — глобальный жанр, потому что он вокруг, он цепляет. У каждого были мистические истории, кто-нибудь видел НЛО — я вот видел лет 15 назад.
Ірина Сампан: Чи не на часі зараз знімати військову драму?
Олександр Альошечкін: Мне кажется, должно пройти какое-нибудь время. Сейчас про войну, я считаю, надо снимать документальные вещи. А чтобы игровое —три-пять лет, чтобы не быть популистами.
Ірина Сампан: Ви зараз їздите з фільмом у тур. Які це міста?
Олексій Кашин: 3 ноября — Харьков, 6 — Тернополь. До этого — Ивано-Франковск, Львов, Одесса. Мы хотим представить людям кино и дать возможность увидеть наших замечательных актеров, пообщаться, позадавать им вопросы.
Ірина Сампан: Як сприйняття на західній Україні і в Одесі, наприклад?
Олександр Альошечкін: Все хорошо. У нас ведь кино про Запорожье — это как раз посередине.
Ірина Сампан: Які ваші подальші плани?
Олексій Кашин: Планов много. Сейчас надо выдохнуть. Но у нас уже запланированы несколько проектов на следующий год.
Олександр Альошечкін: Хочу добавить, что квоты — это то, что у нас есть на радио, телевидении. Но в кинотеатрах этого нет. Там частные прокатчики прокручивают американское кино. Мы любим американское кино, но национальному производителю тяжело выжить, потому что нет квот.
Олексій Кашин: Нет возможности поставить в кинотеатре то количество сеансов, которое бы хотелось. А многие не захотели брать украинский продукт в принципе. Одна из сетей даже не захотела смотреть: «Мы знаем, что на Голливуде заработаем столько-то, а на вашем — не знаем, заработаем ли.
Олександр Альошечкін: Пока не будет квот, нам, украинским режиссерам, будет очень тяжело. Надо принимать закон, как на радио и телевидении, что украинский продукт должен иметь какой-то процент и обязать кинотеатры его показывать.