«Ні мовою, ні томосом, ні сильною армією народ не нагодуєш» — Євгеній Мураєв

Чому кандидат у президенти України Євгеній Мураєв вважає, що обласні та районні державні адміністрації є непотрібними? Як, на його думку, повернути в Україну мир і що про це є у його програмі? Як кандидат у президенти ставиться до ЛГБТ-спільноти та чому пишається тим, що був членом «Партії регіонів»?

Про все це та багато іншого Євгеній Мураєв розповідав у майже годинному ефірі, відповідаючи на питання ведучого Андрія Куликова, а також слухачів і читачів Громадського радіо.

Коментує відповіді кандидата у президенти та ставить свої питання політична експертка Оксана Бєлякова, яка також була присутня в студії.

 

Андрій Куликов: Євгенія Мураєва я знаю не перший рік, навіть свого часу казав (і досі дотримуюся такої думки), що це один із наших майбутніх прем’єр-міністрів, хоча й не вважаю, що він пробуде прем’єр-міністром довго (але на це є свої причини). Так от, чому вас не задовольняє передбачене мною місце прем’єр-міністра?

Євгеній Мураєв: Я думаю, я его обязательно займу, когда страна будет парламентской республикой и пост президента превратится в номинальный. Это одна из задач, которые я ставлю перед собой.

Андрій Куликов: Це є у вашій програмі?

Євгеній Мураєв: Обязательно. Я считаю, есть огромная проблема дуализма власти в стране, исполнительную власть дублирует, по сути, два института. Это Кабинет министров и Администрация президента. И за всю историю нашей независимости постоянно возникают конфликты между этими двумя ветвями, что всегда приводит к нездоровой конкуренции и к неправильным решениям, которые наносят вред нашей стране.

Довідка про кандидата

Євгеній Мураєв – народний депутат України, лідер партії «Наші».

Євгенію Мураєву нині 43 роки. Народився у Змієві Харківської області.

Закінчив економічний факультет Харківського держуніверситету і Національний юридичний університет ім. Ярослава Мудрого.

Кар’єру розпочинав одразу з керівних посад. У 24 роки став директором підприємства «Анклав», яке займалася оптовою торгівлею нафтопродуктами, пізніше впродовж шести років очолював підприємство «МКМ-Харків» (компанія займалася торгівлею паливно-мастильних матеріалів). З 2008 року працював у сімейному бізнесі.

У 2014 році паливо змінив медіабізнес: Євгеній Мураєв купив телеканал NewsOne у Вадима Рабиновича. Наприкінці серпня минулого року 100% акцій телеканалу NewsOne було передано в управління колишньому заступнику голови адміністрації президента Віктора Януковича Андрію Портнову.

А 7 листопада 2018 року в ефір вийшов новий інформаційний телеканал Мураєва «Наш».

Стосовно суспільно-політичної діяльності: у 2006 році Євгеній Мураєв став депутатом Харківської облради від партії «Віче», очолив комісію з питань паливно-енергетичного комплексу, енергозбереження та ЖКГ.

У 2010 році Мураєва повторно обрали депутатом облради від «Партії регіонів». Того ж року очолив Зміївську РДА.

У 2012-ому році Мураєва обрали до Верховної ради від «Партії регіонів».

У 2014 році Євгеній Мураєв був переобраний в парламент уже від «Опоблоку». Тоді його призначили членом Комітету з питань податкової та митної політики.

2015-го Мураєв увійшов до складу так званого опозиційного уряду як міністр економічного розвитку і торгівлі.

У 2016 році заявив про вихід з Опоблоку, через два роки залишив і свою наступну партію «За життя», створену з Вадимом Рабіновичем.

А у вересні минулого року Мураєв заявив про створення нової партії «Наші», яку він і очолив.

Стосовно фінансового стану: в декларації від 2017 року вказано про один мільйон гривень доходів. Найбільше коштів, понад 400 тисяч, приніс дохід від надання майна в оренду від компанії «Новини 24 години» (йдеться про телеканал News One, одноосібним власником якого залишається Мураєв). У власності нардепа є харківська квартира площею 170,6 кв. м. Серед цінного рухомого майна Мураєва – техніка та обладнання (телекомунікаційний комплекс) у кількості 877 одиниць, три годинники, карабін та автівка Lexus LX 570 2012 року випуску.

Стосовно конфліктів: у червні минулого року в ефірі каналу «112 Україна» політик заявив, що «для частини населення» ув’язнений у Росії український режисер Олег Сенцов є терористом. Тоді деякі депутати закликали до бойкоту телеканалу Мураєва, а Генпрокуратура відкрила кримінальне провадження за статтями «держрада» і «завідомо неправдиве повідомлення про злочин».

У 2017 році невдоволення викликала заява Мураєва в ефірі програми «Український формат» на власному телеканалі. Тоді він назвав Революцію гідності — державним переворотом. Після цього активісти впродовж п’яти днів блокували канал, вимагаючи «покаятися за сепаратистські висловлювання».

Серед закидів про українофобні погляди Євгена Мураєва наводять також його висловлювання проти декомунізації та заяви про те, що на Україну не чекають у НАТО.

15 січня 2019 року кандидатуру Євгенія Мураєва на пост президента офіційно зареєстрували у ЦВК.

Андрій Куликов: Що скажете про довідку?

Євгеній Мураєв: Первый вопрос: кто ее готовил?

Андрій Куликов: Є в нас журналістка, Ана Море. Вона це робить на підставі відкритих…

Євгеній Мураєв: Поставьте «двойку». Сейчас расскажу о неточностях. Во-первых, мне не 43, а 42. Во-вторых, я никогда не избирался в парламент от «Оппозиционного блока», избирался как беспартийный по мажоритарному округу. Через год я вошел во фракцию. Были выборы в местные советы, необходимо было определяться с политической силой. По новому закону моя команда, которая шла в городские, районные, областной советы, должна была быть партийной. Это был первый год, когда ввели такое правило.

Занимался я не только топливом, у меня были инвестиционные компании, сельхозбизнес, строительные компании – разнопрофильный бизнес.

Андрій Куликов: Ну так поставте «двійку» вашій піар-компанії, яка вас обслуговує.

Євгеній Мураєв: Достаточно много информации, потому что компании занимали передовые места в бизнесе, были достаточно известны в свое время.

О Сенцове вы взяли часть цитаты. Я сказал, что «для части населения он может быть террористом, для части населения может быть героем. Время рассудит». И сказал я это в эфире не своего телеканала, как было сказано в справке, а на телеканале «112» по телефону. То, что я сделал это в эфире «NewsOne», сказал первый Пашинский, Тетерук.  И понесли все СМИ, которые даже не проверяют информацию, в результате чего был возбужден ряд уголовных дел.

Андрій Куликов: Вони закінчилися чи ще тривають?

Євгеній Мураєв: До сих пор происходят, но они абсолютно бесперспективные с юридической точки зрения, не имеют никакой перспективы в судах, буквально номинально существуют, потому что нет состава преступления.

Касательно «вышел из партии Рабиновича, созданной им». Это неправда. Партия создавалась нами двумя. Я был главой политсовета и идеологом этой партии.

Андрій Куликов: Чому ж довелося покинути партію?

Євгеній Мураєв: Потому что партия была продана Медведчуку, а я считаю, Украина должна быть независимым государством, не хочу иметь ничего общего с любым внешним вектором и системой управления.

Андрій Куликов: «Не хочете мати нічого спільного з будь-яким зовнішнім вектором управління». Поясність, що ви маєте на увазі?

Євгеній Мураєв: Украина утратила свою независимость достаточно давно, через агентов влияния, через так называемые неприбыльные организации, которые в народе называют грантовые. По сути, в политику попало огромное количество людей, которые лоббируют интересы международных институтов  и геополитических игроков. Я считаю, Медведчук – один из таких векторов.

Андрій Куликов: А ті, хто потрапив до того, як у нас виникли або буйним квітом розквітли грантові організації, вони нічого не лобіюють?

Євгеній Мураєв: Они лоббируют интересы Госдепа и транснациональных корпораций. Я неоднократно называл их имена. Я считаю, что в принципе они – основная причина того, что происходит в нашей стране.

Андрій Куликов: Ви сказали, що партія «За життя» була продана Медведчукові.

Євгеній Мураєв: Я предполагаю, я при сделке не участвовал.

Андрій Куликов: Мені доводилося чути, що вам приписують слова, що ви нібито купили партію «Наші».

Євгеній Мураєв: Это был эфир «ZIK». Партия «Наши» получила свое название после съезда и переименования ряда партийных организаций. Все было сделано в рамках закона. Мы обсуждали, каким образом можно получить партию в короткие сроки. Я сказал: «Откройте Интернет, посмотрите — там половина партий продается». Мы прошли абсолютно всю процедуру: изменение названия, устава, членов политсовета, региональных организаций.

Все было сделано согласно действующему законодательству. Мы прошли несколько перерегистраций в Министерстве юстиции. Кстати, я до сих пор не зарегистрирован как лидер партии «Наши». Как только моя фамилия появилась, у нас начались проблемы. Уже три попытки перерегистрировать меня лидером не увенчались успехом.

Андрій Куликов: Але як кандидат на пост президента ви зареєстровані?

Євгеній Мураєв: Безусловно. Я был выдвинут съездом.

Андрій Куликов: Оксано Бєлякова, що скажете щодо того, як пан Мураєв відзначає неточності щодо своєї діяльності?

Оксана Бєлякова: У мене дуже змішані почуття. Десь глибоко в душі я симпатизую нашому гостеві. Для мене це проблема – ставити йому неприємні запитання, але я поборюся з собою. Пане Євгенію, ті санкції, які на вас наклала Росія, – це після того, як ви не захотіли з Медведчуком кучкуватися і зробили демарш, мусили створювати нову партію, проходити кола пекла по реєстрації?

Євгеній Мураєв: Это тот элемент внешнего управления и давления, о котором я говорил. У Медведчука был определенный план: консолидировать все политические партии, которые имеют электоральную поддержку на юго-востоке, и выдвинуть единым кандидатом Бойка. Другие фигуры абсолютно не рассматривались и не принимались. Этот план был для него очень важен, поскольку на тот момент еще существовала система, при которой Порошенко и Бойко могли попасть во второй тур. Это единственный кандидат, который проигрывал Порошенко во втором туре. Если вы посмотрите социологию, он проигрывает абсолютно всем, кроме Бойко. Бойко олицетворяет прошлую власть, он был вице-премьером в Кабинете министров Азарова при действующем президенте Януковиче. И куча коррупционных скандалов: от вышек до других коррупционных моментов в «Нефтегазе».

Оксана Бєлякова: Деякі кажуть, що ви змінили партію, тому що змінили свій родинний статус.

Євгеній Мураєв: У меня, наверное, была масса родственников, которых мне приписывали. От Азарова, что я его племянник, до того, что я зять Рабиновича. Во-первых, я не племянник. Это легко проверить. Это был миф, чтобы построить зловещую руку Кремля и, наверное, слепить из меня агента Кремля.

Моя предыдущая супруга никогда не была и не состоит в родственных отношениях с Рабиновичем. Конфликт с Рабиновичем – фактически, его у  меня особого и не было. Естественно мне была неприятна та форма, которой Медведчука заводили в политику: псевдоголосованием в эфире телеканала, на ток-шоу, по несуществующим телефонам. Это все выглядело, как балаган. Я понимал, что делается это неспроста. Когда я узнал о тех планах, которые собираются внедрить в жизнь – я не хочу иметь ничего общего ни с подобной конструкцией, ни с Порошенко, который может остаться на второй срок. В этом участвовать я не буду.

Андрій Куликов: Мураєв і Рабінович: що в них спільного, крім того, що вони були в одній партії?

Євгеній Мураєв: Мы знакомы 22 года. Я могу сказать, что в жизни это очень интересный собеседник, очень веселый человек. С ним прекрасно отдыхать, но я понимал, что с ним нельзя работать.

Андрій Куликов: На Viber нам надійшло запитання: «Пан Мураєв позивався до Громадського радіо й виграв у суді. Радіо вибачилося в прямому ефірі, бо суд встановив, що воно навело невірні відомості про нібито поїздку пана Мураєва до Москви, яка нібито відбулася 2014 року. Однак ми переповідали інформацію, що роком раніше опублікували інші мас-медіа, в тому числі «1+1». Чому пан Мураєв позивався до Громадського радіо, а не, скажімо, до журналістів «1+1», які вперше опублікували невірну інформацію?»

Євгеній Мураєв: Честно говоря, я не видел сюжет «1+1». Ромалийской (Ірина Ромалійська — журналістка та ведуча Громадського радіо, — ред.) перед тем, как она вывела эту информацию в эфир, я сказал о том, что это неправда, что я в этот момент находился в Змиевском районе. Был День сотрудника МЧС, и я поздравлял ребят с профессиональным праздником. Она знала правду, поэтому умышленно сказала об этом в эфире. Мы проговорили эту тему перед началом эфира. Она полностью владела информацией, я ее предупредил, чем это закончится.

Андрій Куликов: Щодо того, що це навмисно, – це припущення. Але справді, ми свого часу поширили невірну інформацію.

Від ГО «Право на захист», яка опікується ВПО, є запитання: «Хто і як на вашу думку має компенсувати громадянам України втрачене ними або зруйноване внаслідок конфлікту майно». Вони формулюють це як конфлікт. До речі, а як ви формулюєте те, що відбувається на сході країни?

Євгеній Мураєв: Отвечу на первый вопрос: безусловно государство. Второе: как можно квалифицировать конфликт, если даже государство не квалифицирует его как «военный конфликт» или «война с Россией». Если бы это была война с соседним государством, были бы разорваны дипломатические отношения, президент нашей страны точно бы не зарабатывал деньги и не платил налоги в бюджет страны-агрессора, где пятый рубль идет на формирование бюджета Министерства обороны. Были бы прекращены торговые отношения. Поскольку это все имеет место быть, я могу предполагать, что это конфликт. Тем более, с двух сторон от линии разграничения участвуют, по словам СБУ, по 50 000 граждан Украины с украинскими паспортами. Я думаю, на этом конфликте зарабатывает определенное количество людей, которые у власти. В первую очередь, Петр Порошенко, начальник Службы безопасности Украины и все, кто курируют этот процесс, я имею в виду линию пересечения.

Андрій Куликов: Наскільки ви визнаєте участь Росії у цьому, продовжимо називати це конфліктом?

Євгеній Мураєв: Если бы я сидел здесь и гадал, наверное, не был бы кандидатом в президенты Украины. Я опираюсь только на те документы, которые являются официальными. Украинские представители не смогли доказать в международных судах участие России даже в финансировании терроризма. Единственное, что они смогли тогда  доказать, если вы помните суд, что есть притеснение татар на территории Крымского полуострова.

Андрій Куликов: Кримських татар.

Євгеній Мураєв: Мы с вами можем опираться на видео, которое есть в Интернете, на заявления экспертов, которые имеют более-менее уважительную репутацию, о том, что есть поставки вооружения, и представители незаконных вооруженных формирований не могли их ниоткуда получить, кроме как из РФ. В этом я не сомневаюсь. Если вы вспомните, что Украина самоустранилась, сняла с себя ответственность за неподконтрольные территории в части поставки туда продуктов питания, электроэнергии, газа, воды и всего остального, отключила от банковской системы, то мы понимаем, что все это делает РФ.

Андрій Куликов: Якщо ви станете президентом, що зробите для залагодження цього конфлікту і відновлення того постачання, про яке ви кажете?

Євгеній Мураєв: Первое: мы не можем вернуть территорию без людей, без их желания вернуться в страну. Я считаю, у конфликта есть две причины. Первая – международная причина, геополитические игры РФ и США. Я считаю, предпосылкой для конфликта стала, в первую очередь, попытка Украины отказаться от внеблокового нейтрального статуса и стать частью военного блока Североатлантического альянса. Естественно Россия не могла этого допустить. Первой была аннексия Крыма, а потом этот конфликт, потому что страны со спорными территориями и с локальными конфликтами не берут в НАТО. Это такой предохранитель.

Андрій Куликов: Росія поставила нас на запобіжник?

Євгеній Мураєв: Безусловно. Вторая причина: культурная война, которую развязало то агрессивное большинство, которое получило власть на волне Майдана, когда начали полностью поражать в правах людей, проживающих на территории целых областей. Если вы помните, отменять закон о русском языке…

Андрій Куликов: Закону про російську мову не було.

Євгеній Мураєв: Мы имеем в виду тот «недозакон», который назывался «закон Колесниченка-Кивалова». Он был формальный, но это был, наверное, спусковой механизм, который в первую очередь поднял протесты на территории Донецкой области. Именно отмена этого закона. Это было очень симптоматично и послужило катализатором. А дальше мы все видели. Нам говорили, что Крым будет либо украинским, либо безлюдным.

Андрій Куликов: Знаєте, говорити і посилатися на деякі маргінальні організації – не найкращий аргумент.

Євгеній Мураєв: Извините, после сотни смертей на Майдане в центре нашей страны. После «поездов дружбы», после ситуации в Корсуне, многих других кадров, которые видела вся Украина, после захватов администраций во всех областях, когда губернаторов заставляли писать заявления, я думаю, у всех было реальное право так подумать.

Андрій Куликов: Зараз мова піде про перевиборчі декларації. Частково ви підійшли до цього, коли скритикували поведінку діючої влади щодо людей, які перебувають на окупованій території. А як ви збираєтеся відновлювати це, що про це в програмі?

Євгеній Мураєв: Есть целый блок, который посвящен миру. Первое: президент должен назначить референдум по основополагающим вопросам. Один из них – внеблоковый нейтральный статус Украины. Я считаю, этот вопрос не имеет права решать ни президент, ни парламент, тем более, который имеет рекордно низкий  уровень доверия. Эти вопросы должны решаться исключительно на референдумах, потому что политики себя полностью дискредитировали.

Второй вопрос: прекращение культурной войны. Для этого зарегистрирован закон о референдумах (национальных, территориальных, местных), которые позволят людям определять, какой язык может быть региональным или местным, какие праздники праздновать, по каким улицам (и как они должны называться) ходить. Сделать культурную децентрализацию.

И третий путь: Минские соглашения. Другого варианта нет. Нам постоянно рассказывают, что особый статус Донбасса приведет к формированию какой-то автономии, которая будет, как раковая опухоль. Это неправда. Если разобраться, что входит в особый статус, я уверен, каждая область такой особый статус попросит. Выборная власть на местах – кто ее не хочет в нашей стране? Мы выбираем сначала депутатов, а потом Порошенко присылает человека, который будет исполнять их решения.

Андрій Куликов: Не тільки Порошенко.

Євгеній Мураєв: Порошенко, Янукович. Помните старый и известный анекдот: «на донецких улицах пусто – по ночам отлавливают людей и отправляют в другие области руководить».

Выбрали мы представительные органы власти – пускай формируют исполкомы. Я думаю, этого каждый хочет: и ближе достучаться, и быстрее призовешь к ответственности.

Муниципальная милиция. Я вспоминаю 2014 год, когда милиция бездействовала, а представители Майдана захватывали администрации и сносили памятники. И милиция тогда была политическим органом, она потакала той идеологии, которая занесла ее во власть. Если бы у нас была своя милиция, я уверен, многие бы не погибли, многих правонарушений не было бы, а в городе был бы порядок. Мы платим налоги, чтобы нас защищало наше государство. Я уверен, этого хочет каждый город.

Третий блок: примирение и амнистия. Этот закон тоже разработан. Мы считаем, что должны быть амнистированы абсолютно все участники конфликта, кто не нарушил Женевскую конвенцию. Независимо от того, за что они воевали. Я уверен, что каждый воевал за свою идеологию, за свой дом, за свою родину – просто видели это по-разному.

Это три основных пункта, которые необходимы для того, чтобы достигнуть мира.

Андрій Куликов: Прокоментую ваше висловлювання щодо «міліції, котра пасивно спостерігала, як майданівці, чи там хто вони, захоплюють адміністрації і зносять пам’ятники». Я був у Харкові навесні 2014, я бачив, як міліція пасивно спостерігала як тих, так і інших. І не втручалася.

Євгеній Мураєв: Вы имеете в виду третий день после захвата администрации, когда харьковчане вынесли 16-18-летних детей?

Андрій Куликов: Не тільки.

Євгеній Мураєв: В балаклавах. На следующий день, если вы помните, приехал львовский «Ягуар». Все харьковчане были арестованы.

Андрій Куликов: Не всі харків’яни були заарештовані.

Євгеній Мураєв: Я имею в виду те, кто остался в здании администрации.

Андрій Куликов: Я там був і бачив, що міліція не чіпала ні тих, ні тих.

Євгеній Мураєв: Только я хочу сказать, что первая группа, которая захватила администрацию, сожгла кабинет губернатора, еще пару кабинетов, разбила всю оргтехнику, сожгла кучу документов. Харьковчане этого не делали.

Андрій Куликов:  А хто це був?

Євгеній Мураєв: Это были как раз «понаехало», это так называется.

Андрій Куликов:  Але серед тих, хто захоплював потім і видворяв майданівців теж були..

Євгеній Мураєв: Были харьковчане.

Андрій Куликов:  Не тільки. Я там був.

Євгеній Мураєв: Были арестованы люди. Смотрите, это очень просто. У меня есть этому доказательства, у правоохранительных органов. Надо посмотреть, кто был задержан. Задержаны были исключительно люди с харьковской пропиской.

Это такой же миф, как в Одессе второго мая рассказывали, что это провокаторы из РФ. Только среди погибших были одни одесситы.

Андрій Куликов:  Питання того, в кого які документи, дуже спірне.

Євгеній Мураєв: Я думаю, МВД сейчас не в руках оппозиционных сил, оно было как раз на стороне тех, кто в первый день захватывал. Они бы точно не выгораживали сотрудников каких-нибудь других органов или соседних государств.

Андрій Куликов: Я залишаю за собою право думати інакше як свідок тих подій.

Нам пише Лілія Титаренко: «Як Україна має повернути Крим і чому пан Мураєв хоче відібрати в народу право обирати президента?».

Євгеній Мураєв: А я не хочу забирать. Я просто вижу другую модель управления государством. Я считаю, главным в стране должен быть премьер-министр, который формирует правительство, которого выбирает парламент. Так устроено большинство европейских стран, эта модель показала свою максимальную эффективность.

Андрій Куликов: Як Україна має повернути Крим?

Євгеній Мураєв: Самый сложный вопрос. Решать его придется, конечно же, после вопроса конфликта на востоке нашей страны. И этот вопрос состоит из двух частей.

Нужно четко давать себе отчет, что для России Крым –  это стратегический объект. Не люди, которые там проживают, даже не черноморские шельфы. Именно Крым, акватория Черного моря, поскольку это вопрос оборонной доктрины РФ. Пока существует та форма управления и те люди, которые управляют Россией, безусловно, они его не отдадут. Военного решения у нас нет, давайте говорить откровенно: бюджет Министерства обороны РФ больше, чем бюджет всей Украины и это ядерная страна. Но это одна часть вопроса. Я уверен, что в определенном периоде времени и здесь можно найти решение или форму, при которой мы не почувствуем разницы, чей он де-юре.

Второй вопрос — люди. Самое главное понимать, граждане, которые проживают на территории Крыма, захотят вернуться в Украину? В Украину, которая взрывала опоры, устроила продуктовую блокаду, отключила каналы, которые несли туда пресную воду.

Андрій Куликов: Опори хто висаджував у повітря?

Євгеній Мураєв: Если я не ошибаюсь, Кива с сотоварищами. После чего через две недели Путин на белом коне просто включил линию электропередач, которая шла через море.

Андрій Куликов: Ви Киву асоціюєте з цілою Україною?

Євгеній Мураєв: Я вам говорю, что так воспринимают жители Крыма. Не было возбуждено ни одно уголовное дело – значит это официальная позиция.

Второй вопрос: надо понимать, что уровень жизни в Крыму на сегодняшний день в несколько раз превышает уровень жизни в Украине. В Украине идет война, попирают права русскоязычных граждан (а Крым русскоязычный, это надо понимать).

Андрій Куликов: На вашу думку.

Євгеній Мураєв: Я могу это доказать. Во-первых, квоты на радио, закон об образовании, который с 2020 года запрещает обучение на любом языке, в том числе на татарском.

Андрій Куликов: Не татарська мова, а кримськотатарська.

Євгеній Мураєв: Я согласен. Вы в этот момент более корректны, чем я.

И есть еще многое другое, плюс –  уровень жизни там гораздо выше, заработные платы.

Андрій Куликов: А ви там були?

Євгеній Мураєв: Я просто знаю, регулярно подсчитываю статистику.

Андрій Куликов: Тоді: за повідомленнями або за статистичними даними там рівень життя вищий.

Євгеній Мураєв: Зарплаты выше, стоимость энергоносителей ниже, тарифы – тоже в разы. Нет оголтелой ненависти, которая транслируется в адрес жителей крымского полуострова.

Андрій Куликов: Не всіма.

Євгеній Мураєв: Многими. Это называется «разжигание межнациональной розни». Если государство не работает в этом направлении, можно предположить, что это не какое-то локальное событие, а национальная идеология.

Андрій Куликов: Тут я з вами не згоден, люди не тільки мають право, а й вирішують, кому транслювати ненависть, а кому не транслювати.

Євгеній Мураєв: Есть статьи уголовного кодекса, четко запрещающие вносить раздор по религиозной,  национальной и прочих…

Андрій Куликов: Є дуже багато тлумачень того, як це робиться і хто це насправді робить. Попрошу Оксану Бєлякову пояснити, чому виникає така, не дуже властива мені, опозиція з кандидатом на пост президента?

Оксана Бєлякова: Пане Андрію, перший раз за наші ефіри ви так просто пішли «во фронт». Я завжди була впевнена, що ви дуже виважена людина, а зараз виявляється, що ви дивитеся в очі своєму майбутньому, тому що ми з вами – це минуле, скоро будемо на пенсії, а ця країна залишиться в руках пана Євгенія і його співтоваришів… Ми маємо знаходити з ними спільну мову, навіть якщо ми з ними незгоді. Ми маємо сприйняти цю позицію.

Пан Євгеній дуже слушно звернув увагу на те, що мало того, що пан Кива не поніс покарання за свої дії, він ще й висунувся чи висувається у президенти. Значить у нас інститут президентства знівельований настільки, що туди можна йти кожному, хто хоч якось має можливість знайти ті гроші, кинути їх комісії на стіл і сказати: «Я йду».

Андрій Куликов: Інша людина так само може сказати про Євгенія Мураєва або людей одного з ним політичного спектру.

Оксана Бєлякова: А ми маємо бути над цією битвою, десь вище. Жити нам треба буде і при одному, й при другому, хто б з президентів до нас не прийшов – чи прозахідний чи проросійський.

Андрій Куликов: А Мураєв хіба проросійський?

Оксана Бєлякова: Насправді у всіх ЗМІ й пан Євгеній, і його канал трактуються як проросійські.

Євгеній Мураєв: У нас все, кто не согласен с властью, все пророссийские. Если вы проанализируете санкции, то, что я с Медведчуком не остался в составе одной партии, наверное, сразу развеется этот миф.

Андрей, мы можем по-разному видеть.  У меня есть свое мнение, у вас есть свое, которое основывается на опыте, на знаниях, на информации, которую мы имеем. Но я предлагаю ту систему, при которой вся наша разность не будет мешать жить друг другу.

Мы можем даже не соглашаться с вами по определенным вопросам, кроме того, что Украина – это целостное суверенное государство, и у него должна быть другая национальная идея, а не вечная война с Россией. Это, в первую очередь, благополучие граждан. Но наши с вами культурные отличия, наши взгляды на историю, на то, кто нам друг, а кто враг, мы можем решать на своем локальном уровне, на местных референдумах. Я считаю, у политиков эти вопросы надо забрать, политики должны конкурировать, в первую очередь, экономическими моделями. Вопросы движения нашей страны во внешнем векторе должны решаться на национальных референдумах. А на местных и территориальных – те вопросы, которые нас разделяют и на которых спекулируют политтехнологи, которые делают кампании одним или другим кандидатам.

Вы сказали, что есть проевропейские и пророссийские. Да нет такого! Мы должны жить интересами своей страны. Но это сказала грамотный политолог, которая понимает, что эти поля были сформированы еще 13 лет назад и ничего не изменилось. Эта схема работает. Посмотрите, президент Порошенко эту парадигму углубил.

Андрій Куликов: Зараз у нас рубрика «Запитання на засипку». Ми збирали запитання на вулицях міста.

1. «Чи дійсно ви вірите в Україну?»
2. «Політична концепція якої із країн вам близька найбільше?»
3. «Що зазвичай отримують журналісти в темниках на вашому каналі?»
4. «Як ви ставитеся до Маршу рівності?»

За правилами, встановленими нами, запитання із цих запитань для кандидата або кандидатки обираю я.

Євгеній Мураєв: Я готов ответить на все быстро, они очень односложные.

1. Верю в Украину.
2. Швейцария, мне очень нравится эта модель.
3. «Темники» журналисты моего канала не получают. Вы видите представителей без исключения всех политических сил, даже тех, с которыми я спорю в эфирах или имею личный конфликт. Это площадка, она должна давать возможность говорить всем, а зритель может проголосовать сам. Я за все права и свободы – выбирайте, кто вам подходит, а кто нет. Я считаю, что даже дурь каждого, если она видна, – это уже прекрасно.
4. Знаете, я, наверное, христианских традиционных взглядов. Я считаю, хвастаться этим не стоит, бегать по улице и навязывать эти идеи другим тоже, наверное, неправильно. Я толерантно отношусь к тому, чем они занимаются дома, но я не хотел бы объяснять людям, в первую очередь – своим детям, что дяди в таких нарядах делают на улице. Я за традиционные ценности.

Андрій Куликов: За ті цінності, які ви вважаєте традиційними.

Євгеній Мураєв: «Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха: что такое хорошо и что такое плохо?» Наши ценности, я считаю, в этом произведении.

Андрій Куликов: Ну ви ж пам’ятаєте, хто написав цей вірш.

У нас є запитання від Тетяни: «Як ви прокоментуєте стан прав людини в Криму, сьогоднішнє рішення щодо Балуха і як домовитеся про звільнення політв’язнів у РФ?»

Євгеній Мураєв: Слово «политзаключенный» уже говорит о том, что это вопрос политический. Я думаю, с этой властью никто вести переговоры не будет. Я думаю, пока не уйдет основная причина конфликта, существенных подвижек, если это не будет подачка Медведчуку для его успешной политкампании – продвижение Бойко с непонятной структурой… Кстати, вы знаете, что он выдвинулся не от партии, а как самовыдвиженец? Сначала Медведчук развалил «За життя», потом развалил «Опоблок» на две части, а теперь еще и Бойко самовыдвиженцем пошел.

Пока глобально не будет решен вопрос, думаю, эти вопросы будут как раз политическими подачками.

Андрій Куликов: Рішення щодо Балуха.

Євгеній Мураєв: Простите, я его пропустил.

Андрій Куликов: Як ви прокоментуєте стан прав людини в Криму?

Євгеній Мураєв: Давайте откровенно. И у России, и у Украины есть все признаки формирования тоталитарного государства. Все, что в разрез с правящей идеологией, подвергается гонениям.

Андрій Куликов: Тоталітарної чи авторитарної?

Євгеній Мураєв: Авторитарно-тоталитарной.

Андрій Куликов: Ще одне питання: «Спитайте, будь-ласка, у Євгенія, як так вийшло, що він був власником «NewsONE»  і там був ефір, коли Медведчука ввели в партію «За життя», чому він не знав?»

Євгеній Мураєв: Во-первых, в этот момент я уже не управлял телеканалом. Во-вторых, это был чистый балаган. Я считаю, это недостойно звания журналистики, свободы слова. Если вы проанализируете ситуацию, после этого ток-шоу я ни разу не появился в эфире «NewsONE». Кстати, телеканала «112» тоже.

Андрій Куликов: Нікола Пасічний запитує: «Як Україна може повернути транзит китайського «Шовкового шляху»? Ми остаточно його втратили?

Євгеній Мураєв: Мы его до конца еще не потеряли. Концепция нового «Шелкового пути» разработана, она, конечно же, минует Украину. В первую очередь, транзит должен быть безопасным и взаимовыгодным. У нас уникальное географическое положение, мы находимся между огромными рынками, не должны быть полигоном. Мы должны быть торговой площадкой, мостом, где встречаются интересы всех стран. Более того, мы объективно инвестиционно привлекательные. Если «починим» свою судебную систему, наведем порядок, если по нашим улицам не будут бегать люди в камуфляжах и в балаклавах и решать, какому суду к какому решению проходить… Деньги приходят туда, где выгодно. Где есть дополнительная норма прибыли. Украина это может дать. К сожалению, мы потеряли два преимущества, которые у нас были еще четыре года назад: дешевые энергоресурсы и дешевая рабочая сила. Мы, как таковую, потеряли рабочую силу. Девять миллионов наших граждан, особенно – грамотных специалистов, сейчас работают за границей. Как их вернуть – это тоже одна из основных задач. Можно вернуть назад «Шелковый путь». Для этого надо быть интересными и выполнить то, о чем я говорил.

Андрій Куликов: Із Канади запитують: «Яка ваша думка щодо винесення вироку Януковичу»

Євгеній Мураєв: Есть известный анекдот: «– Рабинович, а знаете, как они вас за глаза называют, когда вас здесь нет? –  Передайте им, когда меня здесь нет, они меня могут даже бить!» Это тоже политическое решение, которое прикрывает отсутствие правосудия и следствия в нашей стране. Отсутствие ответов на вопросы: кто стрелял на Майдане, что произошло второго мая в Одессе, Иловайск, Дебальцево. Для Януковича никаких последствий не будет.

Андрій Куликов: Ще одне питання від слухачів: «Коли Мураєв емігрує до Росії назавжди?»

Євгеній Мураєв: Не дождетесь.

Андрій Куликов: Ще одне: «Питання до Мураєва. Хто чи що зробило його таким українофобом?»

Євгеній Мураєв: Я обожаю свою страну. Уверен, что для этой страны сделал гораздо больше, чем многие, кто задает этот вопрос. Любить страну – это развивать ее. Я создал массу предприятий, построил заводы, на них работают тысячи людей. Я миллионами плачу налоги, за которые вы задаете эти вопросы  в том числе.

Андрій Куликов: Нам надійшло ще одне питання: «Ви критикуєте марші ЛГБТ, називаєте «дядями». А чому «дяді» у церковних нарядах ходять вулицями з хорогвами. Ви такі вуличні процесії підтримуєте?»

Євгеній Мураєв: Я не критикую ЛГБТ. Я толерантно к ним отношусь, когда они это делают дома. Когда они делают это напоказ, я понимаю, что это чей-то сценарий.

Андрій Куликов: «Оце» вони не роблять напоказ, вони виходять з маршами.

Євгеній Мураєв: А вы видели, чтобы натуралы маршировали?

Андрій Куликов: Так.

Євгеній Мураєв: Во-первых, крестный ход – это обычай, обряд, совершался много веков до нас, наверное, с момента крещения Руси. Но в последнее время людей стало гораздо больше, потому что это форма протеста в том числе и против той идеологии, политики, которой потакает президент. У нас в Конституции церковь четко отделена от государства, тем не менее, государство активно вмешивается в эти вопросы.

Андрій Куликов: Ще одне питання до Мураєва: «Чому він думає, що Путін домовлятиметься з ним?»

Євгеній Мураєв: Путин будет договариваться со всеми, кто будет понимать, что договоренность – это взаимовыгодный процесс… Будет договариваться со всеми, с кем будет конструктивный результат. Если эта власть полностью себя дискредитировала и поведением, и высказываниями, и откровенной ложью, договариваться с ней никто не будет.

Андрій Куликов: Тобто в принципі неважливо, хто буде на чолі держави, аби не нинішня?

Євгеній Мураєв: Важно. Те, кто постоянно говорил негативные вещи, о том, что война закончится парадом где-то в Севастополе, на Красной площади… Это, я думаю, люди, с которыми никто разговаривать не будет. Моя политика и риторика всегда была взвешенной. Я понимал, что сосед никуда не переедет, что с ним придется выстраивать конструктивные отношения, а там еще и наши экономические интересы.

Андрій Куликов: Як ви ставитеся до інших кандидатів на пост президента?

Євгеній Мураєв: Знаете, я долго занимался спортом. Как я отношусь ко своим соперникам? С уважением. А результат увидим в конце соревнований.

Андрій Куликов: А що вам тренер каже?

Євгеній Мураєв: Что надо нацеливаться на победу. Если нет внутренней мотивации, победы не видать.

Андрій Куликов: Остання наша рубрика «Резюме». Що нам скаже Оксана Бєлякова стосовно того, що може відрізняти Євгенія Мураєва від інших кандидатів і кандидаток? Чи немає серед інших дуже схожих на Євгенія Мураєва?

Оксана Бєлякова: Є дуже багато схожих, від цього факту ми не можемо відмежуватися. Мені майже все зрозуміло. І настрій аудиторії, яка вважає, що пан Мураєв більш проросійський, хоча він це заперечує. Мене більш турбує, що буде робити Євгеній Мураєв, коли ця влада, яку він критикує, залишиться? Я би навіть сказала «усугубится», якщо до влади прийде хтось більш радикально, націоналістично налаштований, якщо народ скаже, що наша українськість – це найбільша цінність, ми за неї голосуємо, ми готові знов воювати  й проливати кров. Що тоді буде робити Євгеній Мураєв?

Євгеній Мураєв: Лозунг абсолютно пустой, который не можно потрогать руками. А что такое «українськість», скажите мне? Это опять эфемерный лозунг. Я с 2014 года не менял свою позицию, и когда я говорил, все молчали. Вы говорите, что много похожих. Расскажите, кто в 2014-17 держал позицию, как я. Я таких не знаю. Я на этой позиции стоял и стоять буду. Я считаю, что Украина должна быть мирной, торговать  и дружить с теми, с кем выгодно, жить своими интересами.

Ни языком, ни Томосом, ни сильной армией народ свой не накормишь. И девять миллионов граждан проголосовали ногами, убегая отсюда, не соглашаясь с той политикой, которую нам навязывают. Если настроения усугубятся, я буду защищать и отстаивать свои интересы, своих людей. Как смогу, всеми возможными способами.

Андрій Куликов: В тому числі тими, що не є законними?

Євгеній Мураєв: Я кандидат президенты и гарант Конституции. Будущий. Исключительно законными, но всеми возможными.

Андрій Куликов: Звідки ви берете дев’ять мільйонів, бо чути доводиться різні оцінки?

Євгеній Мураєв: Это слова Климкина (Павло Клімкін — міністр закордонних справ України, — ред.), министра соцполитики. Они говорили о том, что в Европе — шесть, три – в России. Имеется в виду последнее время. Я думаю, РФ сильно занижают, потому что они не контролируют количество людей, проживающих на Крымском полуострове и на неподконтрольных территориях. Думаю, эта цифра может быть больше.

Андрій Куликов: Ви так сказали, ніби непідконтрольні території вже є частиною РФ.

Євгеній Мураєв: Нет, ни в коем случае. Больше скажу. Я уверен, что Донбасс, часть Луганской области абсолютно не нужны РФ. Это тот предохранитель, благодаря которому нас никогда не возьмет НАТО, иначе это будет означать войну Североатлантического альянса с РФ. Никто из-за Украины погибать не будет. Нам надо в этом себе признаваться, тогда мы сможем найти решение проблемы.

Андрій Куликов: Останнє запитання до Євгенія Мураєва як до колись наймолодшого голови районної держадміністрації в Україні: «Наскільки потрібні нам обласні й районні державні адміністрації, які підминають під себе районні і обласні ради».

Євгеній Мураєв: Они абсолютно не нужны. Главы администраций обладают гораздо более широкими полномочиями и подавляют органы местного самоуправления. В результате, мы не имеем региональной элиты, региональной власти. Она не соответствует интересам людей, которые живут на местах. Они выполняют функцию, которая необходима президенту. От этого надо уходить.

Андрій Куликов: Я утримаюся від поганого смаку каламбурів на тему «регіональних еліт» і «регіональної влади», коли йдеться про Євгенія Мураєва.

Євгеній Мураєв: Знаете, я был членом «Партии регионов» и этим горжусь. От того, что некоторые люди попали в коррупцию…  Я хочу посмотреть, как будут догонять БПП и ненавидеть. При «Партии регионов» хотя бы десятками тысяч людей не убивали.

Андрій Куликов: Мені здається, тут ви зовсім некоректно.

Євгеній Мураєв: Абсолютно корректно. Смотрите, я не занимал ключевых постов в Кабмине, за пять лет меня  пытались уличить в коррупции, проверяли тщательно, потому что риторика моя не нравится. Ничего подобного не нашли. Я могу сказать, что эта власть гораздо хуже…

Андрій Куликов: Це може сказати будь-яка людина.

Євгеній Мураєв:  …И самое страшное, что она ведет неправильным курсом. Сейчас в топе кандидаты, которые поведут тем же самым курсом, которым вел Порошенко. Результат будет один и тот же. Нам надо полностью менять систему внешней, внутренней политики.

Андрій Куликов: У такий спосіб ви самі себе викреслили з топу кандидатів.

Євгеній Мураєв: Я имею в виду, на сегодняшний день это Тимошенко, Гриценко и те, кому рисуют рейтинги.

Андрій Куликов: І це також частина відповіді на запитання, як ви ставитеся до інших кандидатів на пост президента.

Слухайте розмову в доданому звуковому файлі.

Громадське радіо надає слово усім зареєстрованим кандидатам на пост президента, оскільки ми маємо відповідати вимогам закону про вибори президента.

Програма «Свобода вибору» виходить за підтримки Медійної програми в Україні, яка фінансується Агентством США з міжнародного розвитку (USAID) і виконується організацією Інтерньюс (Internews).