Після того, як мене побили в Криму, я зрозумів, що «русский мир» — це нацизм ХХІ сторіччя – Ігор Мовенко

Як воно – бути «екстремістом» за любов до своєї батьківщини? Севастополець Ігор Мовенко, який переслідувався в Криму за свої проукраїнські настрої, був гостем нашої студії та поділився своїм досвідом того, як бути українцем на окупованому півострові

Переслідування севастопольського активіста Ігора Мовенка почалось в грудні 2016 року. Російськи силовики інкримінували йому правопорушення за статтею 280 КК РФ (публічні заклики до здійснення екстремістської діяльності) за декілька коментарів в соціальній мережі Вконтакте.

16 грудня 2016 року Ігоря Мовенка затримали співробітники ФСБ, у нього вдома і на роботі провели обшук, поки він перебував у наручниках і не мав можливості зв’язатися з родичами і адвокатами.

За версією звинувачення, коментар Ігоря носить ворожий характер щодо Росії і стосовно учасників так званої «російської весни».

4 травня 2018го року в окупованому Криму Ігоря Мовенка засудили на 2 роки колонії загального режиму за кілька коментарів в соціальній мережі «ВКонтакте».

26 червня підконтрольний РФ «Севастопольский міський суд» змінив вирок активісту. Йому присудили 1 рік позбавлення волі умовно з випробувальним терміном в 1 рік.

Історія Ігоря Мовенка

Началось все гораздо раньше, чем в 2016-м году, преследования начались уже в 2014-м году, когда только появились «зеленые человечки», наехавшие казаки. В тот момент я понял, что я – украинец, как и многие жители Крыма, которые в момент Майдана и оккупации полуострова ощутили себя настоящими украинцами и попытались бороться. Что касается меня, то я просто решил показывать, что я украинец, чтобы это было всем видно, потому что российская пропаганда рисовала такой образ Крыма, мол, там живут одни русские, а украинцев в Крыму нет. Поэтому я поставил себе задачу показать, что украинцы в Крыму и непосредственно в Севастополе есть, в частности, я ходил с украинской символикой. Поэтому и в 2014-м году со мной случались разного рода ситуации, просто они не обрели тогда огласки. Например, я мог идти по улице, меня останавливали, и казаки приставали, но к счастью, все заканчивалось лишь словесной перебранкой, до драки не доходило. А в 2016-м году я на улице столкнулся с человеком, который разгонял Майдан, это бывший «беркутовец», для него украинская символика (герб Украины и символика полка «Азов», которые были наклеены на велосипеде) была, как красная тряпка для быка. Он был не один, их было несколько человек, видимо, они меня уже ждали. И он меня просто избил, даже разговора никакого не было. После чего он сам же вызвал полицию, сообщил, что задержал террориста, у которого, возможно, в рюкзаке была бомба. В итоге в пояснительной записке в милиции он написал, что задержал человека с нацистской символикой. Это стало причиной административного дела, и в итоге – административного наказания в 2000 рублей.

Позже меня начали преследовать дальше, так как я добивался того, чтобы человек, который меня избил, понес наказание. То есть я подавал заявление в полицию, в другие силовые структуры, они писали мне одним отписки, а в итоге они, видимо, решили меня отвлечь от этого занятия и сфабриковали уголовное дело, обвинив меня в призывах к экстремизму по статье 280 УК РФ. Конкретно – по комментарию в социальной сети, где я писал, что, по моему мнению, нужно будет сделать с предателями и «самообороновцами» Крыма, когда полуостров вернется в Украину. Я там красочно расписал, что одних нужно расстрелять, других повесить, третьих – четвертовать. Таким был мой черный юмор, понятно, что я не собирался всего этого делать и не призывал никого. Но, если честно, после всего, что я прошел, если бы их вешали, расстреливали и четвертовали, я бы прошел мимо.

• После всего, что я прошел, если бы их вешали, расстреливали и четвертовали, я бы прошел мимо

«Люди на вулиці готові були добивати»

В тот момент, когда меня избили, люди вокруг были настроены настолько враждебно, что они готовы были убить. Это была ненависть в чистом виде. После этой ситуации я понял, что «русский мир» — это нацизм ХХI века.

• Я понял, что «русский мир» — это нацизм ХХI века.

 Катування під час перебігу слідства

Когда меня задерживали, ФСБ устроила засаду. После задержания меня пытали, угрожали жизни моему ребенку, жене. Таким образом они принуждали меня признать, что это мой комментарий, что я действительно призывал к экстремизму. И это очень страшно, потому что это беда не только для меня, это беда и для жены, и для ребенка, ведь они тоже находились в ситуации стресса, может, и в большем стрессе. Страшно еще то, что у тебя нет возможности к кому-то обратится. Мало того, что они лишили нас возможности связаться с адвокатом в тот момент, так еще и эти все угрозы, пытки, и неизвестно, во что это могло вылиться. Я признался в итоге, что действительно, это я написал этот комментарий, но в том, что я кого-то к чему-то призывал — нет. Первый приговор был — два года общего режима в тюрьме плюс дополнительное наказание – на полгода запрет пользования интернетом. Апелляционный же суд изменил наказание на условный срок в два года, с одним годом испытательного режима.

Список «терористів» та «екстремістів»  

4 мая 2019-го года закончился мой срок и через два месяца я выехал. Были определенные проблемы с тем, что я все еще находился в списке Росфинмониторинга, хотя 4 мая меня должны были автоматически из него исключить. Это список «террористов» и «экстремистов» или подозреваемых в экстремизме и терроризме, и в него можно попасть и не будучи осужденным. Человек, попадая в этот список, становится ограниченным в банковской системе, в пользовании нотариальными услугами и так далее. Проблемы были у моей жены, так как она носит мою фамилию. Она пошла открывать кредитную карточку, карточку ей дали, кредит – нет.

В этот список может попасть каждый. Сейчас в Крыму манипулируют всем, чем угодно, это же инструмент, чтобы ты стал «экстремистом» и «террористом». Если ты поддерживаешь Украину, они найдут способ, чтобы ты попал в этот список, чтобы на тебя оказалось какое-то сфабрикованное дело – все это будет. Они могут посадить любого человека в Крыму. Ведь открыть ВКонтакте и почитать, что там люди пишут – там экстремизм через каждый комментарий. Посмотреть, есть ли вы в этом списке, можно, набрав в интернете Росфинмониторинг и введя свою фамилию.

Чи змінилися люди в Криму за п’ять років?

Нет, они не изменились. Они все так же любят «русский мир», просто произошла определенная корректировка: они уже критикуют крымскую власть, правда Путин – хороший, это бояре – плохие. Плюс люди боятся разговаривать на темы политики или социальной обстановки. Поэтому трудно понять, кто как на самом деле относится к тому, что там происходит. Очень мало яро выраженных проукраински настроенных людей. Когда со мной все это случилось, на меня вышло буквально пять-десять человек, которые меня поддерживали, и все.

Что касается быта, то заплаты приблизительно, как заплаты в Киеве – 25-30 тысяч. Уровень цен же гораздо выше, чем здесь, а качество продуктов питания ниже, чем качество украинских продуктов.

Нове життя в Києві

Сложно начинать жизнь заново. В Севастополе мы уже крепко укоренились, у меня там было две работы, мне уже не нужно было никому что-то доказывать, у жены точно так же. Были какие-то друзья, знакомые. Здесь – все сначала, и это очень тяжело. Мы без своего жилья, а значит нужно снимать квартиру, найти работу и так далее. Тем более, что мы переезжали вынуждено, не готовились, просто сорвались и все, потому что было страшно от того, что не знаешь, что будет происходить дальше. Но в то же время ты чувствуешь, что ты находишься на свободной земле, понимаешь, что никто не будет тебя преследовать за твои слова или за украинскую символику.

Думки вголос

Я считаю, что Крым нужно сделать режимной зоной и запретить туда въезд украинцам, у которых там нет жилья, прописки или захоронений. Потому что люди, которые ездят в Крым, возвращаются и несут тот «русский мир» сюда. Они рассказывают всем, что там все хорошо и все нормально. Это люди, любители «русского мира», люди, которые лояльно относятся к россиянам – таких на материковой Украине очень много. Когда такой украинец едет в Крым покупаться, он общается с людьми, которые рассказывают ему фразами из новостей, что у нас все хорошо, у нас солнце, море, пляжи, мы тебя не трогаем, хоть ты и с Украины приехал. Он возвращается в Украину и всем рассказывает, что там нормально и никто меня не тронул. Но пусть бы он там пообщался на украинском языке или походил с украинской символикой, я бы на него посмотрел.

Повну версію розмови можна прослухати у доданому звуковому файлі.