Умение Карцева преподнести философскую истину, даже не самую важную, неповторимо — киновед Евгений Женин

2 октября в Москве на 80-м году жизни умер Роман Карцев. Он родился и начинал творческий путь в Одессе. Член Национального союза кинематографистов Украины Евгений Женин делится воспоминаниями о Романе Карцеве.

Публика требует «Раков»

— Мы с ним встречались и работали на стыке 80-х и 90-х, когда он уже стал достаточно известным, заслуженно популярным артистом. Имело это место быть, как говорят в Одессе, в условиях, честно говоря, райских, в условиях существовавших тогда круизов Черноморского пароходства. Еще было живо Черноморское пароходство, была жива киностудия. Если чуть раньше, работая много лет на киностудии, мы так или иначе встречались, пересекались, здоровались, общались на ничего не значащие темы в коридоре или во дворе (это могло быть и на картине «Волшебный голос Джельсомино», и на «Долгой памяти» Виктюка), то впоследствии в ходе черноморских круизов, в концертных бригадах (тогда была практика, что обязательно в каждый круиз шла концертная бригада, чаще всего это были артисты эстрады или артисты кино, реже – театральные актеры). Я работал на киностудии. И каждый раз в перерыве между фильмами (у нас был так называемый творческий простой после каждой отработки картины), слава Богу, была возможность прийти к дюку, в левом полукруглом здании был отдел концертных программ, заведующий выписывал путевку, и мы шли с актерами в круиз.

На легендарном турбоходе «Федор Шаляпин» была программа, в которой участвовал Карцев. Он был в том рейсе вместе с женой Викой и сыном Пашей. Это никак не оплачивалось. Просто считалось, что, если артист получает каюту в круизе, он отрабатывает номер в концерте-открытии, номер в концерте-закрытии и одну сольную программу в ходе круиза.

И вот, представьте себе, в одной из программ наряду с другими работал Карцев. Поскольку я тогда вел эти программы, мы заранее оговаривали, кто с чем будет выступать. И он с очень грустной улыбкой сказал: «Как ты понимаешь, я буду вынужден работать «Раков». Я спросил, почему вынужден. Он ответил, что есть действительно потрясающая программа, написанная для него Семеном Альтовым, в которую Роман вставил свои куски (впоследствии это известная программа «Моя Одесса»). Программа тонкая, умная, ироничная, философская, но зритель этого не примет, будет требовать «Раков». Я сказал, что не может быть. «Давай поспорим», – сказал он. Мы поспорили. В случае проигрыша я ему должен был поставить бутылку шампанского. Начинается его вечер. Он выходит, произносит какой-то монолог, и из зала несется «Раки! Раки!». Он ответил: «Сейчас будут «Раки», а пока я хочу вам показать одну вещь». Он читает маленький кусочек из программы «Моя Одесса». Зал очень сдержанно (есть такое выражение «вежливые аплодисменты»), вежливо принимает, а дальше снова вопит «Раки!». Вот это уровень публики. Карцев был искренне огорчен, но вынужден был работать на публику.

Танец на «капустнике»

— Проходит день или два, и в том же самом музыкальном салоне собираются все актеры, занятые в концертной программе, уже без зрителей, просто вроде «капустника», Каждый показывает что-то такое, что не показывает на публике. Тут Карцев выдает совершенно феноменальный номер на двоих с женой. Надо сказать, что жена его на полторы-две головы выше, внушительных габаритов, изумительно красивая, замечательная женщина. Вика хочет танцевать, Карцев подходит к ней, а он достает ей до плеча. Он забрасывает руки с загнутыми ладонями ей на плечи, цепляется. Она начинает танцевать, Карцев, вися на ней, дрыгает ногами, публика покатывается со смеху.

Случай в казино

— Проходит еще совсем немного времени, и присутствующий в том же самом круизе известный одесский театральный деятель открывает первое в Одессе казино в помещении Дома актера. Карцеву и мне он вручает VIP-карточки для игры. Карцев говорит, что его к этому времени в Одессе уже не будет, они с семьей уезжают в Москву, і передает свою карточку молодому, тогда еще совсем юному артисту, блестящему иллюзионисту Артуру Ратиани. Сегодня Ратиани живет в Германии. Мы с ним идем в казино. Артур, пользуясь своим профессиональным мастерством, в день открытия казино оставляет это заведение на мели. Когда Карцев об этом узнал, он сказал: «Ну что, с тебя причитается?». А тот говорит: «Роман Андреевич, с меня бы причиталось, если бы я не был честным человеком. Я по-честному им все отдал». Карцев отвечает: «Отдавать в казино честный человек не станет».

Роман Карцев и кино

— На турбоходе «Леонид Собинов» был настоящий роскошный и кинозал, и театр. В начале круиза мы обсуждаем с Карцевым, что будет, и он мне говорит: «А если я тебе предложу киновечер». Я решил, что речь идет о традиционном по тем временам вечере-творческой встрече с различными фрагментами разных фильмов. Я спросил, что там будет, а он ответил: «Я тебе не скажу, возьми и посмотри». Он протягивает мне видеокассету. Это была еще никому не известная лента Рязанова «Небеса обетованные». Было известно, что Рязанов снимает «Небеса обетованные», но она еще не выходила, не была сдана по всем правилам. Эту картину показали на судне. Это фактически была нелегальная премьера для туристов, которые оказались в круизе. Потом выступал Карцев.

Нельзя забывать и того, что он был потрясающим актером кино. Карцев был настолько уникален в кино, что реплики его героев, изначально написанные в сценарии как проходные, становились афоризмами. Умение Карцева преподнести шутку, философскую истину, казалось бы, не самую важную сентенцию, сугубо по-своему — неповторимо. Это стоило дорогого. Не случайно одна из самых любимых шуток Карцева была такая: «Иду я по Нью-Йорку, навстречу идет наверняка одессит, видит меня, поворачивает голову и говорит: «О!» Я спрашиваю: «Что, о?» Он говорит «ничего» и идет дальше». Что здесь? Казалось бы, ничего.

Аудиоверсию разговора слушайте в прикрепленном звуковом файле.