Журналист, арткритик, глава общества «Солнце Чучхе» Константин Дорошенко провел в Северной Корее десять дней. Он побывал на праздновании «Дня образования народного правительства», который отмечают 9 сентября. Именно в этот день 1948-го года появилась страна КНДР.
— К этой дате было приурочено очень много важных культурных событий. Как критику и историку современного искусства мне, в первую очередь, было интересно посмотреть знаменитое представление, которое объединяет гимнастические и художественные номера. Это завораживающая история, когда красками, медиумом искусства являются живые люди – они, держа в руках плакаты или цветы, создают невероятных размеров картины и надписи. Это все происходит на главном стадионе Пхеньяна, и это событие внесено в Книгу рекордов Гиннеса как самое массовое художественное зрелище.
Огромное впечатление также на меня произвело факельное шествие. В Пхеньяне это выглядит иначе, чем в Киеве. Вы сидите на трибуне, и на центральную площадь выходят люди с факелами – каждый несет по два, и кажется, что идет живой огонь. И они тоже выстраиваются в какие-то картины, написанные огнем и людьми. И тут важна техника безопасности, потому что, если ты где-то зазеваешься, ты просто выпалишь соседу глаз.
— Я послушала ваш эфир у коллеги Юрия Мацарского, и у меня сложилось впечатление, что вы восхищаетесь строем.
— Нет, я не восхищаюсь строем. Я испытываю огромный интерес к этой стране, к ее пути и к тому, что происходит, потому что там все очень феноменально и не похоже на другие возможные государственные устройства. Все, кто сталкивался когда-то с Кореей, открывали для себя удивительный мир. Если изучать историю этого региона или вообще государств Дальнего Востока, мы понимаем, что там огромную роль играет конфуцианство. Оно по-своему строит диалоги этих людей, и люди в гораздо большей степени ощущают себя частью какого-то большого государственного организма, а не отдельной личностью.
— Для меня КНДР – это закрытая страна, где большинство людей живет за чертой бедности и не имеет права выехать из страны или даже из своего региона. Это страна, где треть населения содержится в трудовых лагерях, куда попадают за малейшие проступки.
— Та информация, которую мы получаем о КНДР, не может считаться достоверной, потому что страна действительно очень закрыта. И та информация, которую мы получаем, во многом сфальсифицирована, и это признают все аналитики серьезных агентств. На самом деле, нет никакой статистики, по которой мы могли бы иметь достоверной информацию. Очень много догадок и пропаганды.
Да, Северная Корея – это небогатая страна, но когда мы говорим о том, что люди не могут ее покинуть… Давайте вспомним о санкциях, которые существуют и которые запрещают корейцам работать за рубежом.
— Я говорю, что их лидер запретил им выезжать за территорию страны, а вы говорите, что западные страны им не разрешают работать.
— Но санкции же были введены против Северной Кореи, и в них четко говорилось, что все северные корейцы, которые работают за рубежом страны, в течение двух лет должны завершить все свои контракты и вернуться домой. Достаточно большое количество северных корейцев работает в России и Китае. Можно, конечно, во всем винить некий демонизированный режим, а можно посмотреть на то, что этот режим не существует просто так, не появился на пустом месте и каким-то образом совпадает с ментальностью, которая существует в этом государстве.
Я совершенно не собираюсь оправдывать ситуацию, которая существует в Северной Корее. Но я призываю к тому, что на определенные страны и регионы нужно смотреть не с банальной позиции хорошо/плохо, а с позиции исторических традиций и того, как складывалась в той или иной стране ситуация. Ни в коем случае нельзя со счетов сбрасывать менталитет – то, что складывается из религиозных, философских воззрений, стереотипов. Мышление людей этого региона очень отличается от того, как привыкли мыслить европейцы или американцы.
— Сопровождали ли вас представители так называемого «комитета мира», которые сопровождают везде иностранных журналистов?
— Такой подход существует не только в КНДР, но и в других государствах, где официальным делегациям приставлены гиды. Официальное объяснение этой ситуации таково, что, мол, мы не знаем местных традиций и правил, и, чтобы мы не оказались в неловкой ситуации, нужен человек, который будет нам объяснять и помогать с коммуникацией.
Что касается гида, который был у меня, то это молодой будущий дипломат, человек, который изучает языки. И действительно, в таких странах такой гид полезен, потому что нужно знать, что можно, что – нельзя.
Если говорить о закрытости, то вы попробуйте поехать в Саудовскую Аравию или Туркменистан. Эти страны более закрыты, чем КНДР, туда фактически никого не пускают за очень редким исключением. Так что есть некие придумки, некие стереотипы и ярлыки.
— Общались ли вы там с местным населением?
Константин Дорошенко: Вы знаете, меня нигде не интересует местное население, я – историк искусства. Меня интересует культура. Я приезжаю в Нью-Йорк и тоже не общаюсь с местным населением. Я не исследователь, не собиратель сплетен, мне неинтересно, кто и сколько зарабатывает, я не считаю чужие деньги. Мне интересно оперное искусство, киноискусство, архитектура, мне интересно, куда движется та или иная страна.
— Там создана новая культура или сохранена прежняя?
— Если мы вспомним корейскую войну 50-х годов, то Пхеньян был фактически уничтожен. Те же колоссальные разрушения были в Южной Корее. Безусловно, погибло огромное количество памятников культуры. Но нужно сказать, что в отличие от Китая, корейцы с интересом и трепетом относились к своей культуре. Например, президент Ким Ир Сен осуждал культурную революцию в Китае, которая очень серьезно прошлась по истории культуры и архитектуры.
Многое было уничтожено, но то, что есть, они пытаются восстанавливать, сохранять, и сохраняют ремесла. Есть хорошего качества традиционная корейская живопись на рисовой бумаге, уникальная керамика, которая делается из специальной глины.
Кроме того, это современная живопись маслом, и это полотна, которые, кстати, больше посвящены труду, каким-то крестьянам, инженерам. В 2006-м году, когда я был в Северной Корее, там было абсолютно военизированное искусство. Сейчас же вы не увидите антиамериканских плакатов в Пхеньяне. Сейчас дается сигнал, что страна настроена на диалог, на развитие, то есть сигналы подаются достаточно умиротворенные.
Полную версию разговора можно прослушать в прикрепленном звуковом файле.