Последние 3 года показали: украинская идентичность распространена в русскоязычных регионах, — Галушко

Анастасия Багалика: Каким был 1991 год на Донбассе?

Кирилл Галушко: 1991 год на Донбассе мало чем отличался от остальной части Украины, Советского Союза. Люди были разочарованы в советской системе, которая не оправдывала себя ни экономически, ни политически. То, на чем учились и во что верили десятилетиями, оказалось фальшивкой. В 1991 году в Донецке, в Киеве, во Львове люди искали каких-то новых путей и решений, которые бы вывели из тупика, в который их завела советская власть.

На Донбассе тогда было развито профсоюзное и забастовочное движение. Тогда боролись не с олигархами, а с государством, требовали себе больше прав и возможностей, ходили в походы на Киев, стучали касками перед Верховной Радой, которая тогда впервые была избрана на демократических основах.

Донбасс тогда жил той же жизнью, что и остальная Украинская ССР. Встречались в Киеве под Верховной Радой шахтеры из Донбасса и Червонограда (Галичина) и равно участвовали в забастовочном движении. В декабре 1991 года на Донбассе, как и в остальной части Украины, подавляющее большинство населения проголосовало на независимость.

Анастасия Багалика: Ходит миф, что Донбасс воспринял идею независимости, потому что видел в этом какой-то экономический шанс для своего региона, так ли это?

Кирилл Галушко: Тогда за независимость проголосовал огромный процент населения, даже в Севастополе — «городе русской славы» — 57% населения. Люди считали, что громоздкая советская экономика и советская политическая система нежизнеспособны. Тогда люди прагматично считали: сколько Украина производит из общего союзного продукта, сколько продовольствия, угля, метала. Естественно, все верили, когда это будет не растягиваться на шестую часть суши, а сконцентрируется в рамках отдельного государства, людям от этого будет лучше.

Анастасия Багалика: Почему на Донбассе потом прижилась идея, что Донбасс кормит Украину?

Кирилл Галушко: В какой-то мере поначалу независимости это было на чем-то основано. Производилось много угля, который тогда активно использовался. Но экономика реструктуризировалась, нынешняя ситуация, когда экономические связи оборвалась из-за того, что случилось на востоке, показала, что Украина в принципе может обойтись без много того, что производит Донбасс.

Во многом это было популизмом политиков, олигархических группировок, которые многие годы в период независимости строили стратегии на разнице регионов, а не на объединении их интересов и ресурсов для общенационального проекта.

Анастасия Багалика: Кто продолжал стоять на позициях того, что независимость — это правильно в сложные 90-е годы? Мы говорим, что Донбасс в те годы был мало украинизирован в те годы. Так ли это? Стало ли этой той основной причиной, почему идеи сепаратизма туда закрались

Кирилл Галушко: Проникновение идей сепаратизма в какие-то определенные регионы Украины далеко не всегда связано с тем, насколько регион украинизирован. Все зависит от того, какое содержание мы вкладываем в понятие «украинизация». Кто-то, может, считает, что это когда тебя заставляют разговаривать на украинском языке или принуждают к ужасным вещам. Люди, которые жили в Украине последние 26 лет, прекрасно знают, что по сути у украинского государства не было гуманитарной политики, которая бы заключалась в системной украинизации.

Единство Украины держится не только на том, на каком языке разговаривают люди, оно держится на идентичности: что люди считают своей страной и своим государством. И они при этом могут говорить на венгерском в Закарпатье или на болгарском в районе Дуная.

События последних трех лет показали, что украинская идентичность прекрасно распространена в так называемых русскоязычных регионах. В 2014 году у нашего восточного соседа были идее поделить Украину так или так, присоединить — «новороссия, «малороссия». И события в той же Одессе показали, что независимо от того, на каком языке разговаривают люди, за годы независимости сформировалось то поколение, которое отождествляет себя с Украиной.

У нас страна идеологически довольно сегментирована в любом регионе. Есть люди разных поколений, разных убеждений, которые разговаривают на разных языках. Но если они 26 лет такие разные живут вместе и не возникло спонтанное желание немедленно эту Украину развалить, это говорит о том, что люди вполне приемлют украинскую реальность.

Полную версию разговора слушайте в прикрепленном звуковом файле.