«Я защищаю свою страну, а моя страна не может защитить мою семью», — Верес

Анастасия Багалика: Связано ли нападение на вашу семью с судебным процессом над российскими ГРУшниками?

Кирилл Верес: Расследование только идет, но лично я считаю, что это никак не связано с Александровым и Ерофеевым. Не вижу в этом никакой логики. Ведь запугать меня не удастся, моя позиция неизменна: они враги и террористы, которые должны быть наказаны по всей строгости.

Я думаю, причина в другом. 2 сентября после расстрела группы «Эндрю» я получил приказ эвакуировать раненных и со своей бригадой отправиться на поиски ДРГ противника. После этого нашу бригаду вызывали на допросы, мы давали показания, в наших домах проводились обыски, и проводились они как раз во время того, как мы находились в следственных кабинетах.

Одного из ребят похитили, трое суток пытали, после чего военная прокуратура возбудила на него уголовное дело.

Сергей Стуканов: Напомните нам, пожалуйста, подробности расстрела группы «Энрю».

Кирилл Верес: 2 сентября в районе 5-ти утра сводная группа СБУ и фискальной службы, специализирующаяся на борьбе с контрабандой, ехала на определенное задание недалеко от линии разграничения. На группу было совершено нападение из стрелкового оружия и противотанковых гранатометов. В итоге было двое погибших и четверо раненых. Мы отправились на поиски ДРГ, обстрелявшего эту группу, также были атакованы, среди нас было двое раненных. После этого военная прокуратура начала следственные мероприятия.

Анастасия Багалика: Да, существует и вторая версия причины проникновения в вашу квартиру неизвестными: это связь с контрабандой в зоне АТО. Ведь расстрел мобильной группы «Эндрю» напрямую связан с контрабандой.

Кирилл Верес: Возможно, но наша бригада к этому никак не причастна.

Анастасия Багалика: Кто же тогда может стоять за нападением на вашу квартиру, как вы считаете?

Кирилл Верес: Люди, ворвавшиеся ко мне в квартиру и связавшие мою жену и маленького ребенка, дали ясно понять, что пришли конкретно по поводу моей личности. Забрали вещи, имеющие отношение только к моей воинской службе, мобильные телефоны, медицинские карточки. Но, хочу заметить, что не забрали ноутбук, на котором есть вещественные доказательства по делу российских ГРУшников.   

Анастасия Багалика: Жена заметила у одного из нападавших российский акцент.

Кирилл Верес: Это может быть, как российский акцент, так и акцент из восточных регионов нашей страны.

Важно, то что они передали через мою жену требование вернуть оружие, сказали ей его название и инвентарный номер, ссылаясь на то, что я пойму, о чем идет речь. И дали месяц на размышление. Но дело в том, что я не знаю ничего о таком оружии.

Сергей Стуканов: А кому нужно вернуть?

Кирилл Верес: Они сказали, что оставят номер телефона, но пока ничего оставили. Посмотрим, месяц же еще не прошел.

Сергей Стуканов: Вы обратились в правоохранительные органы и чего ожидаете от возможного расследования?

Кирилл Верес: Надеюсь, что новая полиция примет меры и начнется правильное расследование не о разбойном нападении на мою квартиру с целью завладеть финансовыми средствами, а об угрозе моей семье с целью припугнуть меня.

Анастасия Багалика: Есть ли мнение по поводу того, кто причастен к «крышеванию» контрабанды в зоне АТО?

Кирилл Верес: Я за последние две недели службы собрал достаточно доказательств наличия контрабанды в зоне АТО, показал, кто с ней борется и как, и передал все материалы журналистам канала «112».

Анастасия Багалика: Сюжет об этом как раз и вышел перед нападением.

Кирилл Верес: Да, сюжет вышел в прошлую субботу, и нам потом сказали, что мы немного перегнули.

Ребята из бригады высказывали мысли, что меня выманили специально, чтобы я вернулся в Киев, где меня бы уже встречали. Поэтому была разработана целая операция моего возвращения, чтобы никто не смог отследить моих передвижений.

Анастасия Багалика: Вам дали месяц на размышление, как вы думаете, размышление, о чем?

Кирилл Верес: Я думаю, об образе жизни, который я веду, и о той позиции, которую я отстаиваю. Мою бригаду обвиняют в контрабанде. Но у меня есть огромное количество доказательств, что мы к ней не имеем никакого отношения. Наоборот, мы не соглашаемся участвовать в контрабандных схемах, и многие по этому поводу нервничают.

Анастасия Багалика: По делу ГРУшников вам как одному из ключевых свидетелей и вашей семье положена защита от государства или нет?

Кирилл Верес: О моей защите правоохранительные органы начали думать только сейчас. Спецслужбы об этом не думают до сих пор.  Очень обидно то, что я защищаю нашу страну, а наша страна не может защитить мою семью. И я должен выбирать, где быть и кого защищать больше.