Документальный фильм «По следам революции: 20 февраля. Излом» — документальный фильм журналисток-расследовательниц Анастасии Станко и Ангелины Карякиной о кровавых событиях во время украинских протестов.
Гостья студии — журналистка hromadske Анастасия Станко.
Евгения Гончарук: Как было решено сейчас сформировать фильм, какой период он охватывает и что именно там увидит зритель? Как вы пришли к тому, что нужен еще один фильм?
Анастасия Станко: «Излом» сконцентрирован на событиях именно 20 февраля. В начале мы очень кратко рассказываем о событиях, которые этому предшествовали — 22 января, когда были убиты четверо протестующих, события 18-19 февраля. Заканчивается такое описание событий тем, что наутро 20 февраля Майдан был в дыму и гари. История абсолютно хронологическая, начинается с 5:00 утра.
Мы были очень смелые в этом материале — начали рассказ с того, что сначала были ранены, а затем убиты правоохранители. Уже потом стали убивать митингующих. Мы говорили с людьми, которые утверждали, что они стреляли в милиционеров.
Об этом раньше не говорили — о раненых, убийствах правоохранителей, это была не модная тема. Сейчас различные пророссийские политики, блогеры поднимают это, хотят какую-то другую историю из этого рассказать. Это тоже какие-то недоработки того, что мы не рассказали за 5 лет всю историю Майдана. Теперь они манипулируют этими нерассказанными фактами.
По видео видно, что все убитые были без оружия, раненые также. Даже видно, что стреляли в тех, кто забирал раненых или бежал — можно ли это назвать необходимой обороной? Или это все-таки превышение служебных обязанностей?
Мы говорили с представителями «Беркута», взяли у них два эксклюзивных интервью в СИЗО, пока их не обменяли — это Янишевский и Аброськин.
Евгения Гончарук: Есть ли здесь недоработки журналистов, следствия? Почему так складывается, что ситуация менее понятна, чем в 2016 году?
Анастасия Станко: Я бы не сказала, что тогда ситуация была понятна, тоже было много мифов. Возможно, потому, что была другая власть и была более проукраинская и патриотическая позиция, в которой тоже где-то не договаривали, что есть вопрос со 107 героями Небесной сотни, которых посмертно наградил Петр Порошенко. Действительно есть вопрос относительно определенных людей там, но я настаиваю, что их несколько. 98 человек погибло во времена Майдана, из них 2 — в Одессе. Из этих 98, 13 – правоохранители, 85 гражданских.
Эти цифры невозможно опровергнуть, как бы ты не хотел сказать, что кто-то умер позже. Доказательств очень и очень много, я настаиваю. Поэтому говорить о каких-то других снайперах на крышах или еще что-то — нет смысла.
За время Майдана было 900 пострадавших беркутовцев, которые не свидетельствуют, но этим манипулируют пророссийские силы. Можно понять, почему они этого не делают — они боятся, но как иначе следствие может получить информацию? Потерпевшие не рассказывают всей истории, к сожалению.
Евгения Гончарук: Есть ли здесь усталость самих журналистов от детализации этого всего, есть ощущение, что это бы помогло следствию — если бы больше ходили на суды, больше знали деталей?
Анастасия Станко: Возможно. Устаешь от того, когда делаешь эти материалы, возможно нет большого фидбека.Ты понимаешь, что если ты наполняешь свой материал фактами, документами и так далее — он становится длинным, ты не можешь упростить и сократить, потому что это важно. Мне кажется, что есть какая-то неправда в том, что мы все говорим, что дело Майдана для нас суперважное.
Я знаю по опыту коллег из Литвы, Великобритании, ирландский конфликт — там очень долго продолжались дела, 29 лет в Литве, например. Я понимаю, что это такой марафон. Будем стараться работать над этим.