Фото из личного архива Ольги Павленко
Ольга Павленко — крымчанка, переселенка. На момент 2013 года работала психологом, имела собственный кабинет. Когда началась оккупация полуострова, семья Ольги помогала военным частям, оказавшимся в окружении. Вспоминает, на митинги Евромайдана почти не ходила. В частности, из-за пророссийской позиции отца, которая в итоге вылилась в открытое противостояние между ними.
«Я, честно говоря, не понимала, чем это может закончиться. К тому времени я уже видела, что исчезают люди, когда в Крыму появилась «самооборона», когда соседи начали писать жалобы на соседей. Честно, было страшно», — вспоминает Ольга.
Семья Ольги не стала исключением. Ее дочь, которая на тот момент училась в восьмом классе, задержали за то, что она на центральной улице Симферополя играла на флейте украинские песни:
«Она играла «Киев мой», Запорожский марш, Гимн Украины. Ей просто сказали, что «мы тебя бросим на подвал. Тебя и твою маму. И сделаем с вами все, что захотим». Соседи писали, что мы — бандеровцы, что мы — проукраинские, что мы создаем организации, которые угрожают самому Путину величественному и целостности России, поскольку они уже считали Крым Россией».
Но самое тяжелое, когда сдавали оккупантам родные люди.
«Мой родной отец писал, что у нас нужно изъять ребенка, чтобы она не выросла такой «бандеровкой», как мы. Он, к сожалению, умер в 2016 году, но он умер с тем, что у него нет ни дочери, ни внучки, потому что они — «бандеровцы». Это, по-моему, самое страшное, что происходит в Крыму. И до сих пор происходит. Просто разрушаются родственные отношения».
В 2017-м Ольга Павленко была вынуждена покинуть полуостров из-за преследований. Но попытки сделать это были и раньше — в начале оккупации. Говорит, что вопрос не стоял — ехать или оставаться, дело было в том, на каких условиях они покинут Крым. Семья Ольги держала лошадей, ее дочь занималась конным спортом. Лошади были всей ее жизнью, объясняет женщина.
«В 2015 году мы вывозили их из Крыма. Мы понимали: как только мы их вывозим, сразу выезжаем сами. Мы вывозили двух, но Украина, к сожалению, нас не приняла. Мы трое суток прожили в «серой зоне» вместе с лошадьми. Нам кричали, что «мы вас сейчас здесь расстреляем, убирайте своих лошадей». Мы обращались во все соответствующие органы, к юристам, к нотариусам, к адвокатам. Нам никто ничем не смог помочь. Мы были вынуждены вернуться назад вместе с лошадьми. Над нами оккупанты посмеялись и сказали: «Ну, как вас приняла ваша Украина».
На тот момент Ольга прекратила психологическую практику. Говорит, к ней на прием стали приходить люди, которые открыто поддерживали оккупацию Крыма:
«Психолог не должен так говорить, психолог должен ко всем людям относиться нейтрально. А я не могла относиться нейтрально к оккупантам. Это уже были клиенты, которые приехали, у них возникали какие-то ситуации, им советовали ко мне обращаться. Но я не могла с ними работать потому что, понимаете, главное — не навредить, а у меня было желание именно так сделать».
Несмотря на неудачу при вывозе лошадей, Ольга не оставила мыслей уехать. Обращалась за помощью и к главе Меджлиса крымскотатарского народа Рефату Чубарову. В конце концов, три года назад они получили разрешение на вывоз животных. Но возникла другая проблема — на тот момент в Крым перестал ездить грузовой транспорт, в частности тот, которым перевозят животных. Но и эту задачу Ольга решила и одну лошадь вывезти они смогли:
«Кроме того, мы решали свои вопросы, мы постоянно выезжали на материковую Украину, мы помогали армии, то есть это были и деньги, и лекарства. Все, чего требовали ребята, передавали через волонтеров. И каждый раз, когда мы уезжали, привозили от неравнодушных крымчан».
В 2016 году Ольга присоединилась к деятельности Украинского культурного центра. Его создали для сохранения украинского языка и культуры на полуострове. Говорит, попала в центр совершенно случайно.
«Я увидела объявление о курсах украинского. Я с 2014-го года начала общаться на украинском, но он был слабый и мне иногда было стыдно. У меня не было языковой среды, я разговаривала сама с собой и с дочкой, которая училась в украинской гимназии. Мне стало интересно. Я пришла, записалась на курсы. И как раз на свой день рождения я пришла на эти курсы. Сделала себе такой подарок. Я оказалась единственной желающей изучать украинский язык. Так я познакомилась с этими людьми и предложила свою помощь».
Ольга предложила провести мастер-класс по изготовлению куклы-мотанки. Она много лет занимается этим профессионально. Ко Дню памяти и примирения провела мастер-класс по изготовлению маков:
«Много работы проводилось культурного направления, но для меня этого было недостаточно. Нас начали подавлять. Да, не немного. Вызывать в прокуратуру, ФСБ, предупредительные письма отправлять, что нельзя проводить какие-то акции. Был сформирован определенный круг единомышленников, который после такого давления начал рассасываться, потому что людям, извините, страшно за свою жизнь, за своих детей. Они уже в то время понимали, что каждый человек, который имеет проукраинскую позицию, стоит в очереди на посещение ФСБ».
Несмотря на давление в повседневной жизни, Ольга носила вышиванку. Она для нее стала символом борьбы. Вспоминает: в общественном транспорте люди подходили к ней и благодарили:
«После этого я уже задумалась о том, что мне нужно заниматься чем-то более действенным. Я начала мониторить судебные заседания наших политзаключенных. Эти материалы легли в основу отчета, который представили на международной арене. Здесь я уже точно чувствовала, что дело, которое я делаю, не просто останется в Крыму и в душах людей, с которыми я общаюсь, а оно поможет в борьбе и освобождении Крыма».
Второго сентября 2017 года Ольга покинула оккупированный полуостров. Этому предшествовал ряд событий. Накануне у нее дома представители ФСБ оккупированного Крыма провели обыски. К тому же уже длительное время сотрудники этой спецслужбы тщательно интересовались жизнью Ольгиной дочери, которая служит в Вооруженных силах Украины.
«Как раз перед моим выездом начали появляться интересные публикации, в которых рассказывалось о моей дочери, о моих «связях» с «Правым сектором». Я так думаю, были люди (они и сейчас есть), которые стучали. И были люди, которые получали эту информацию. Мы же понимаем, как работают эти спецслужбы, скажем так».
Когда представители ФСБ оккупированного Крыма пришли к Ольге с обыском, ее вещи были упакованы — они со дня на день планировала уехать. Среди прочего у Ольги нашли тетради с ее стихами, а саму женщину обвинили в экстремизме и связи с «Правым сектором».
«Когда после обыска нас вызвали на допрос в Следственный комитет, то следователь сказал: «что-то вы здесь задержались». То есть им было известно, что у нас собраны вещи. Сказал что-то типа «вам здесь не нравится? Чего вы здесь живете?» Я говорю: «Потому что это моя земля». А он: «Вам же здесь не нравится? Это уже не ваша земля. Так собирайтесь и уезжайте. Потому что в понедельник мы передаем это дело в ФСБ, а они уже медлить не будут. Поэтому, если до понедельника вы не оставите территорию Крыма, то в понедельник вы садитесь рядом со своим Балухом». Мы с адвокатом посоветовались и он сказал: «Тебе дают шанс».
Уже на админгранице с оккупированным Крымом у Ольги произошел памятный разговор с оккупантом:
«Я зашла. Тот, кто взял мой паспорт, побежал к другому с квадратными глазами. Около получаса я просто стояла. Затем подошел человек с моим паспортом, отдал мне его и сказал, что «мы так понимаем, вы умная женщина, поэтому приняли правильное решение — уехать из Крыма».
Ключей от дома у Ольги не осталось, потому что их у нее отобрали.
«Я вынуждена была подписать все документы для того, чтобы мой муж мог уехать из Крыма, потому что после меня уже к нему пришли с обыском».
Деталей Ольга рассказывать не хочет, потому что эти воспоминания очень болезненные. Вместо этого она подчеркивает: ее крымская жизнь не закончилась и дом также вернется.
Сейчас она не работает, но планирует проводить психологическую реабилитацию украинских бойцов:
«Я не оставляю надежды, что я вернусь в свой Крым, я верну свое имущество, все, что мне принадлежит. Сейчас живем в Херсонской области, в волшебном селе, воспитываем лошадь, ждем ребенка, ее возвращения с фронта. Все обязательно получится, потому что мы этого очень хотим и в это верим».
Громадське радио выпустило приложения для iOS и Android. Они пригодятся всем, кто ценит качественный разговорный аудиоконтент и любит слушать именно тогда, когда ему удобно.
Устанавливайте приложения Громадського радио:
если у вас Android
если у вас iOS