Пресс-служба тюменской полиции
На связи со студией — российский правозащитник Владимир Осечкин.
Ирина Ромалийская: Именно вы сообщили, что в тюменской колонии погиб гражданин Украины Станислав Труняков.
Владимир Осечкин: У нас на «Гулагу.нет» работает горячая линия. Практически все заключенные в России знают номер нашей горячей линии, электронную почту. Если происходят какие-то ЧП, заключенные либо их родственники сразу сообщают это нам, потому что есть элемент доверия. В России практически все общественные наблюдательные комиссии состоят из бывших сотрудников МВД.
25 июня поздним вечером к нам на горячую линию поступило сразу несколько сообщений от разных людей. Один из них — заключенный внутри колонии. Второй — родственник. Мы полагаем, что третий человек — сотрудник данного учреждения. Все они говорили о том, что осужденный Станислав Труняков, гражданин Украины, который отбывал наказание в 16-м отряде колонии № 2 УФСИН Тюменской области, совершил суицид — повесился. Сделал он это, потому что его на протяжении долгого времени доводили до суицида. Это уголовное преступление, предусмотренное статьей 110 УК. Мы начали собирать подробную информацию, связались со всеми тремя информаторами. Один из них написал нам ответ по электронной почте, второй опубликовал соответствующее письмо на сайте «Гулагу.нет», третий по мобильному телефону сообщил подробности.
Станислав Труняков был выманен из Украины в прошлом году. Некий человек в интернете под ником «Могучий» уговорил его приехать в Россию на заработки. Его трудоустроили на обыкновенную гражданскую работу. Потом ему дали сумку, чтобы он в качестве курьера доставил ее из пункта «А» в пункт «Б». Станислав взял эту сумку, повез ее, буквально на следующей станции его осмотрели сотрудники полиции. Они целенаправленно обыскивали его сумку, как будто кто-то им заранее сообщил, что там должно быть. По нашей информации, Станислав не знал, что в этой сумке. Там были обнаружены сильнодействующие наркотики — синтетика в объеме одного килограмма. Дальше Станислава задержали, предъявили ему обвинение. Это произошло осенью 2016 года. Весной 2017 года он был осужден. Приговор он не обжаловал. Как мы узнали, он находился под постоянным прессингом, давлением. Ему говорили, чтобы он не пытался отстаивать свои права. По нашей информации, это были те оперативники, которые организовали данную провокацию.
Станислав Труняков — 20-летний молодой человек, он никогда не работал, не жил в том регионе, у него не было никаких связей с наркомафией, которая промышляла в том регионе. Абсолютно понятно, что его выманили из Украины, его фактически подставили. Как мы полагаем, в прошлом году была расформирована Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков, ее функции были переданы в МВД. По нашей информации, в МВД прошло указание активизировать борьбу с наркотрафиком, сделать определенные показатели и результаты. Если на приграничных районах, там, где действительно идет наркотрафик, МВД наоборот едва справляется со своей работой, то удаленные сибирские регионы фактически без постоянного канала наркотрафика, им нужно было показатели, как мы предполагаем, выдумать.
Ирина Ромалийская: Мы много говорим в наших эфирах о том, что это такая налаженная системная машина по выманиванию украинцев в Россию и вовлечению их в такой наркобизнес. Украинские правозащитники используют термин «торговля людьми».
Владимир Осечкин: К сожалению, в России сейчас очень сильна пропаганда, агитация, нагнетания враждебных настроений между русскими и украинцами. В данном случае полицейские, каким нужно было громкое раскрытое дело, замышляли создать определенную провокацию, которая не имеет никакого отношения к борьбе с наркотрафиком, было понятно, что взяли случайного человека. Видимо, пожалели местных молодых ребят, выманивали молодого человека из Украины. К сожалению, Станислав Труняков поверил, что его ждет перспективная работа с высоким заработком.
Когда его схватили с этой сумкой, начали происходить определенные чудеса. Мы с вами прекрасно понимаем, что в России очень долго идут судебные процессы. В делах по особо тяжким статьям, особенно килограмм, люди находятся под стражей в следственном изоляторе по полтора — три года, потом они обжалуют приговор, еще год или полтора проводят в СИЗО.
Как мы полагаем (наши источники из региона подтверждают это), он находился под давлением, его запугали, он оговорил себя, потому что испугался пыток. Дальше он попал в колонию.
На этом уголовном деле целый ряд оперативников и следователей получили определенные звания.
Конечно же, наши правоохранительные органы в России сейчас не ищут никакого человека под ником «Могучий». Взяли курьера, а человека, который выманивал, организовывал не искали, не поймали, не нашли.
Если бы это было реальное преступление, задача правоохранительных органов — дальше его отслеживать, раскрыть целую организованную преступную группу.
Ирина Ромалийская: Что происходило дальше в колонии?
Владимир Осечкин: По нашей информации, в колонию по линии оперативного управления поступило указание оказать давление на Станислава, сделать все возможное, чтобы Станислав не обжаловал приговор, не пытался отстоять свои права, чтобы информация о том, что это была провокация со стороны сотрудников правоохранительных органов, не просочилась в СМИ.
Практически во всех российских колониях установлена система по подавлению воли осужденных. В России, как правило, используется две схемы: либо это актив (секция дисциплины и порядка — это заключенные, которые работают на администрацию, могут избивать других заключенных и подчинять их себе), либо это так называемые «черные зоны», где администрация создает иллюзию о существовании криминальной иерархии (там назначаются по согласованию с оперативными сотрудниками ФСИН так называемые «положенец» и «смотрящие»). «Положенцем» был Сергей Лаптев по кличке «Север», были «смотрящие» в отрядах, в 16-м отряде был Роман Ушатый.
Тех криминальных авторитетов, которые не соглашались сотрудничать с ФСИН, отправляют в несколько пыточных зон, где их избивают, насилуют, ломают, изнасилования снимают на видеокамеры. Дальше они теряю свой статус.
В отношении Станислава Трунякова было указание создать ему такие условия содержания, чтобы он не имел времени на изучение юридической литературы, написание жалоб, обжалование приговора. Псевдокриминальные авторитеты сломили его волю, несколько раз подвергали его избиениям, ему навязали кличку «Барыга». Так в российских колониях называют осужденных, которые торговали наркотиками на постоянной основе. Даже по тюремным понятиям Станислав Труняков не был «барыгой». Над ним издевались, принижали. Они принуждали его обслуживать свои интересы. Он превратился в прислугу. Его заставляли стирать чужие грязные вещи, готовить еду, приносить чай, кофе, практически не давали нормально спать. Ему давали спать три-четыре часа.
Он был изнеможен психологически и физически. Его поставили на так называемый счетчик: ему сказали, что он должен им деньги, чтобы его не били, не изнасиловали. По нашей информации, Станислав обращался к своим друзьям и родственникам на свободе. Один из наших волонтеров нашел родственников. Мама, которая проживала в одном из районов Луганской области, была вынуждена заложить свой дом. Его родственники и друзья помогли ему выплатить вымогателям первый «транш» в размере 50 тысяч рублей. Станислав полагал, что после этого его перестанут унижать, не будут ничего вымогать. Но бандиты не выполнили своих обязательств. Они продолжили вымогать деньги, начали требовать порядка 200 тысяч рублей. Он понимал, что у его семьи таких денег просто нет. Он был в отчаянии, попытался обратиться к сотрудникам администрации учреждения с просьбой предоставить ему безопасное место, но ему отказали, его не изолировали, ему не предоставили безопасные условия. Его бросили на съедение бандитам.
Один из сотрудников рассказал о жалобе бандитам, они ему сказали, чтобы после вечерней проверки он держался. Он знал, что после вечерней проверки пего жестоко изобьют и изнасилуют. Это все привело к трагедии. Станислав Труняков, по нашей информации, повесился.
Ирина Ромалийская: По этому поводу вы писали письмо на имя Генерального прокурора РФ. Вы получили ответ?
Владимир Осечкин: У нас есть правило: как только мы получаем информацию об избиении или убийстве заключенных, мы сразу подаем заявления. Мы еще вывешиваем в открытым доступе наше заявление, чтобы правоохранительные органы знали, что мы предадим факт гибели человека огласке, будем добиваться объективного расследования.
Промежуточный ответ есть. Мы знаем, что в Следственном комитете по Тюменской области проходит доследственная проверка по двум статьям — 110 (доведение до суицида) и часть 2 статьи 293 (халатность, повлекшая смерть человека).
Полную версию разговора слушайте в прикрепленном звуковом файле.