«Громадське радио»
В последних Минских соглашениях среди прочего — договоренность о полном прекращении огня в Донбассе, которая не была соблюдена со стороны боевиков ни минуты. Политолог Константин Батозский считает, что это возникает потому, что сами Минские договоренности непрозрачны.
«Открывается очень широкое пространство для толкование статей. В Минске сказано о том, что должны украинские силы обрести контроль над границей, но как и когда это будет сделано — не конкретизируется. Сказано, что должны быть приняты поправки в Конституцию, но какие, когда? И не конкретизируется порядок действий, что должно быть сделано сперва, потом», — говорит политолог. По его словам, это провоцирует непонимание как среди подписантов, так и на низком уровне — на уровне «ДНР».
Мария Завьялова: Создается впечатление, что эти договоренности вообще не имеют никакого значения, что есть Минск, в котором что-то происходит: совещания, заседания — а потом мы возвращается на «грешную землю», на Донбасс, и там это никак не влияет.
Константин Батозский: Это не совсем так. Минские договоренности были заключены, под бумагами стоят подписи четырех людей: президента России Путина, президента Украины Петра Порошенко, канцлера Германии Меркель и французского президента Олланда. Как это ни больно признавать, но наша страна взяла на себя обязательства, поставив на кон свой международный престиж. Мы уже подписали и уже обязаны совершить ряд действий.
Другое дело, что этот порядок не систематизирован. В том числе нашему парламенту предстоит принять поправки к Конституции просто потому, что это обязательство уже взято президентом Порошенко. И для него эта ситуация сложная, потому что украинской аудитории никто не рассказал, что по-хорошему все закончилось. Ни о каком военном реванше с нашей стороны речи идти не может, потому что на кону стоит наш международный престиж.
Если мы отходим от Минска, мы оказываемся в международной изоляции. И Запад в лице Франции и Германии откажется нам помогать в той степени, как они это делают сейчас. Это не только сокращение финансовой помощи, главное — моральная правота, которая есть на нашей стороне, и поддержка нас в вопросе санкций. Украине надо это понять и принять.
Алексей Бурлаков: Получается, чтобы выполнить Минские договоренности, Украина должна их не выполнять? Чтобы получить контроль над границей, надо пройти до границы. Пройти до границы нужно либо военным путем, либо так, чтобы туда нас пустили. Но к границе нас никто пускать не будет, поэтому, чтобы получить контроль над ней, нужно идти вперед силовым путем. Но идти силовым путем мы не можем, потому что об этом мы договорились в Минске?
Константин Батозский: Получается некий замкнутый круг. Но на самом деле, пункт восстановления контроля над границей был последним. Сейчас мы должны принять поправки в Конституцию, гарантирующие особый статус территориям. И следующий пункт — провести там выборы по украинскому законодательству.
Но опять же, сегодня в стране вряд ли кто-то может вообразить картину, как это будет. Есть некая «ДНР», рядом с ней вывешивается украинский флаг, садиться территориальная комиссия украинская и начинает работу. Где реестры избирателей? Кто будут эти люди? Какие политические силы будут допущены? И еще один болезненный вопрос — это амнистия. Мы обязались предоставить амнистию лицам, которые не совершили тяжких преступлений.
Но понять зону ответственности людей, которые были там — это серьезнейший юридический вызов. И опять же, надо, чтобы этот процесс был принят обществом. В этом главные риски. Эти события будут определять всю политическую повестку 2016 года.
Алексей Бурлаков: Участие России в Минских переговорах является ли признанием факта, что Россия является стороной военного конфликта?
Константин Батозский: Безусловно, да. Россия является стороной. Запад не хочет разговаривать с сепаратистами. Запад понимает, что проблемы надо решать с теми, кто в состоянии их решать. Именно поэтому на переговорах сидит Путин, а Нуланд встречается с Сурковым. На самом деле, для мировой дипломатии это гигантская проблема. Путин лжет и манипулирует. Обычно в переговорах президентов за их словами стоят их действия, престиж, престиж их стран.
Путин — ненадежный партнер. К сожалению, дипломатия устроена таким образом, что она будет искать другие форматы, более конструктивные, для того, чтобы все-таки Россию принудить к выполнению их же обещаний. Потому что сейчас россияне обвиняют в срыве украинскую сторону, говоря: где ваши обещанные поправки, обещанные выборы. А украинская сторона говорит где обещанное перемирие, обещанный отвод войск?
Получается замкнутый круг проблем, который выгоден, к сожалению, одной прослойке людей. Это люди, которые паразитируют на войне. Когда их не было, процессы шли быстрее.
Мария Завьялова: Люди, которые живут на Донбассе, им сложно понять дипломатический процесс, который происходит сейчас в Минске. Люди приходят к выводу, что это все бессмысленное времяпрепровождение, которое происходит только для того, чтобы замыливать глаза, а результата никакого. Почему Минск — это самый правильный путь сейчас?
Константин Батозский: Любой государственный лидер всегда, конечно, стремиться минимизировать потери и жертвы. Единственный позитив из той ситуации, который есть сегодня — с нашей стороны не проливается кровь. Уменьшение насилие — это единственный плюс от этой ситуации.
То, что не работают институты мировые — это тоже правда. Процесс принятия решений в ООН и других международных институтах, на самом деле, демонстрирует глубокий кризис. И человечеству придется что-то с этой проблемой решать. Потому что эти институты достались нам в наследство от послевоенного мира Второй мировой войны.
Основной их целью было недопущение новых войн, потому что 20 век был для человечества самым кровавым веком в истории. Люди сделали гигантский прогресс для того, чтобы войны не повторялись. Одним из залогов этого был принцип нерушимости границ, который в нашем случае был нарушен. Вдруг выяснилось, что мир не обладает быстрыми механизмами для того, чтобы эту ситуацию исправить.