«Громадське радіо»
Экономические основы военной политики обсуждаем с советником при дирекции Института стратегических исследований Алексеем Полтораковым.
Михаил Кукин: Некоторые комментаторы называют обострение в Авдеевке прямым следствием торговой блокады, вы согласны или нет?
Алексей Полтораков: Не совсем. Я думаю, тут мы имеем дело с кумулятивным эффектом, когда, скажем, украинскую партию пытается разыграть внешние игроки против нее. Яркий пример — это та или иная форма срыва визита президента Порошенко в Германию, и продолжение переговоров с Ангелой Меркель по поводу украинского кризиса. Президент был вынужден прервать свой визит, прекратить переговоры, и вернуться в Киев именно из-за кризиса с Авдеевкой. Который в свою очередь наложился на неоднозначную политическую проблему сомнительной блокады якобы контрабанды, прежде всего эшелонов угля из неподконтрольных Украине территорий.
Михаил Кукин: Блокада — это тоже игра на украинских интересах, в том числе и внешних игроков, и прежде всего России. Одна из ваших последних статей называется «Последний шанс «Газпрома» в Украине. Сценарий запущен?». В чем выгода «Газпрома»?
Алексей Полтораков: Выгода «Газпрома» хотя бы в том, что, во-первых, если Украина не сможет получать крайне необходимый уголь из шахт на этой проблемной территории — это позволит занять эту нишу «Газпрому». А во-вторых, нанесет удар по экономическим интересам Украины.
Михаил Кукин: Как позволит занять — мы будем вынуждены компенсировать эти энергомощности газом?
Алексей Полтораков: Как минимум. Тут несколько вариантов — либо компенсировать газом, но это выйдет очень дорого, либо мы будем вынуждены покупать российский уголь, по их ценам, на их условиях, под угрозой, что в любой пиковый сценарий она сможет так или иначе перекрыть поставку.
Или мы будем вынуждены искать тот же южноафриаканский уголь, либо, возможно, польский, но у них другие марки угля, которые нам не очень подходят, антрацит они сами покупают.
Таким образом нас могут загонять в ловушку, в патовую ситуацию, и мы будем вынуждены тратить лишние ресурсы, которые сейчас крайне нужны, например, нашей оборонке.
Татьяна Трощинская: Отношение к блокаде очень сильно разделило волонтерское, экспертное сообщество, например. То есть, судя по всему, запрос на такие радикальные действия все равно есть?
Алексей Полтораков: Я бы сказал, в обществе, которое находится в кризисе — а мы в кризисе уже с конца 2013 года — чем дальше, тем больше запрос к максимально простым и якобы быстро эффективным действиям. Помните, у Черчилля есть хорошая фраза, что «Государственный деятель отличается от политика прежде всего тем, что государственный деятель думает о следующих поколениях, а политик — только о следующих выборах». И чем дальше, тем больше у нас этих политиканов, которые думают о возможных досрочных парламентских выборах, а не о перспективе на ближайшие годы, не говоря уже о десятилетиях.
Во имя сохранения определенного внутриполитического, партийного баланса, в плане приближения угрозы досрочных парламентских выборов, президент жестко ограничен в принятии относительно непопулярных решений. На повестке дня давно стоит вопрос объявления либо чрезвычайного, либо в идеале военного положения, кстати, кризис в Авдеевке последних дней более чем стимулирует это. Но пока что готовности у политикума к этому нет, хотя костяк украинского политикума в введении режима военного положения более-менее заинтересован — хотя бы потому что по Конституции в условиях военного положения парламент заседает непрерывно и нельзя проводить выборы.