Илона Довгань: Существует множество фильмов о Тарасе Шевченко. Каким образом вам удалось обрести и воплотить свое собственное видение этой истории?
Сергей Проскурня: Моя миссия в искусстве заключается в снятии великих украинских творцов с иконостаса и введение их в живую систему общения, именно этим я и занимаюсь.
Дмитрий Тузов: Какие факты позволили бы нам воспринимать Тараса Григоровича как живой образ, а не как икону или забронзовелый памятник?
Сергей Проскурня: Я хочу порекомендовать слушателям книгу Павла Зайцева «Жизнь Тараса Шевченко» — одну из лучших биографий поэта. Эта книга издавалась в тяжелые советские времена, когда было запрещено говорить о Шевченко. Кстати, тогда, в 88-м году меня изгнали в из университета Карпенко-Карого из-за того, что я раскрывал своим студентам глаза на некоторые страницы украинской истории.
Илона Довгань: При советской власти фигуру Шевченко тоже использовали. Его имя помещали в контекст той идеологии, выбирая выгодные для себя факты его биографии, например борьбу с царизмом.
Сергей Проскурня: Да, из него сделали борца за свободу абстрактного народа, иными словами — узурпировали гения в своих целях.
Моя задача состоит в том, чтобы бороться с такими явлениями и возвращать в общество живые образы.
Поэтому расскажу вам сейчас о Шевченко, как о евроинтеграторе.
Тарас Шевченко никогда не ассоциировал себя с поэтом, его карьера была направлена на изобразительное искусство, а все остальное — это он так, пописывал. И вот приходит к нему однажды Мартос и находит в разных местах мастерской какие-то клочки записей, которые Тарас не удосуживался даже собрать воедино. Он собирает их и упорядочивает в «Кобзарь», первые 200 экземпляров которого были раскуплены молниеносно. Правда, у них с Тарасом не было договоренностей об авторских правах, поэтому Мартос выпустил еще 200 экземпляров и после этого отдал большую часть полученных денег Тарасу, а остальное пустил на производство дополнительных экземпляров.
На вырученные деньги Тарас Шевченко купил туристическую путёвку и отправился в путешествие по Европе.
Также известно, что слабое здоровье Тараса Шевченко было связано с тем, что во время эвакуации военного корпуса из Варшавы, Энгельгардт, у которого служил Тарас, должен был срочно возвращаться в Петербург, куда и приказал перевезти все свое хозяйство. Во время этого переезда Шевченко пришлось пройти 2-х месячный путь из Варшавы в Питер только в одном сапоге, который он менял с ноги на ногу, чтобы не получить обморожение. Тогда он просто чудом остался в живых.
Илона Довгань: Как и почему вы выбирали именно тех людей, которые были задействованы в фильме?
Сергей Проскурня: Меня пригласила студия «Укркінохроніка», когда проект уже имел название, но еще не обладал содержанием, которое я в него внес. Изначально идея состояла в экранизации легенд о Шевченко, но я считаю, что Шевченко, как часть нашего сознания, бытует в народе. Поэтому нужно искать людей, которые о нем могут интересно говорить и думать.
Дмитрий Тузов: Как вы работаете с архивами и где вы ищете документальные подтверждения давних событий?
Сергей Проскурня: Мне нужно было соединить Шевченко с Украиной, это во-первых. Во вторых, как я работаю с текстом? Я обкладываюсь таким количеством ассоциативных и сопутствующих материалов, которые рано или поздно образовывают невероятно широкий контекст. Появляются связи, о которых люди, не занимающиеся драматургией, даже не думают, а мне удается обострить ситуацию только лишь благодаря сопоставлению того, кто к кому ходил тогда в гости, или что в этот день писали газеты.
Илона Довгань: Тарас Шевченко умер в 47 лет, но на некоторых портретах он выглядит гораздо старше. С чем это связано?
Сергей Проскурня: Со временем Шевченко очень быстро начал стареть и писать почти каждый месяц свои автопортреты, фиксируя таким образом процесс собственной физической деградации.
Илона Довгань: Как вам удалось выйти на Сергея Нигояна и записать урывок из поэмы «Кавказ» за месяц до его смерти?
Сергей Проскурня: Он был настолько ярок и интересен своим образом, дотошностью и дисциплиной, что не заметить его мне, как режиссеру, было просто невозможно. Я подходил к нему несколько раз с тем, чтобы он выучил текст, но текст он так и не выучил, поэтому на видео видно, как он подсматривает в записи. Тем не менее, Сергей Нигоян имел все шансы стать артистом.
Дмитрий Тузов: Вы сказали, что Тарас Шевченко стал свидетелем революции в Варшаве и это произвело на него огромное впечатления. Украина переживала подобные события — Оранжевую революцию и Революцию достоинства. Может ли из этой культурологической среды выйти некий последователь Шевченко, личность такого же масштаба?
Сергей Проскурня: Нет, это невозможно. Тогда информационное пространство было совсем другим, оно не было виртуальным. Сейчас мы живем в эру гениев пиара, но при этом не знаем гениев настоящего.