Фото: Громадське радио
Гость эфира — ответственный за сектор полевого поиска и музейно-выставочной работы общественной организации «Союз «Народная Память» Игорь Слюсар.
Михаил Кукин: «Союз «Народная Память» — это организация, которая была основана еще до войны и занималась в основном поисками солдат Второй мировой на территории Украины. С началом войны она стала куда активнее заниматься возвратом погибших в нынешней войне.
Игорь Слюсар: В силу сложившейся ситуации мы были подключены непосредственно к проведению данных работ. Мы себя позиционировали как поисковая организация, которая возвращает имена погибших даже столетней давности.
Михаил Кукин: Вы говорили, что в состав вашего союза входят поисковые группы, которые с 80-х годов занимались поисковой работой.
Игорь Слюсар: Да, в наших составах много стариков-поисковиков, которые возглавляли молодежные движения, тогда еще собирали пионеров, школьников и выезжали на места боев.
Михаил Кукин: Я так понимаю, что ситуация сейчас другая, технологии совсем другие. Одно дело, когда со времен войны прошли годы, десятилетия. Другое дело, когда речь идет о войне, которая еще сейчас продолжается, о боях, которые были несколько лет назад.
Село Степановка возле Саур-Могилы выглядело, как поле боя великих танковых сражений
Игорь Слюсар: Я бы сказал, что локации совершенно другие. Когда в 2014 году мы первый раз попали в село Степановка, это возле Саур-Могилы, мысленно я себя почувствовал присутствующим на поле битвы великих танковых сражений, потому что вокруг масса уничтоженной техники, она еще дымится, громадное количество неразорвавшихся боеприпасов.
Первые наши контакты с телами погибших — это тоже были открытия. Ребята, которые занимались поиском, находили костные останки. Там, как правило, от тел ничего не оставалось. Погибшие не так давно выглядят по-иному, мы включаем сюда соответствующий запах и прочее. Работы начались с 3-го сентября 2014 года. Это была достаточно устойчиво жаркая погода.
Михаил Кукин: Кто вас привлек к работе? Или это была ваша собственная инициатива?
Игорь Слюсар: К нам поступило предложение от директора Музея Вооруженных Сил Украины Владислава Таранца. К нему обратились представители Гражданско-военного сотрудничества. Нужно было собрать добровольцев. Желательно, чтобы это были поисковики. Со временем мы поняли: если бы нам помогали судмедэксперты, хотя бы в нашем тылу, в расположении наших лагерей давали нам какую-то информацию, консультировали по тем или иным вопросам, было бы намного проще и эффективнее. А так мы все постигали сами, непосредственно на локациях мы сами для себя разрабатывали планы, что и как нужно делать в следующий раз. Это были достаточно непростые моменты. Ряд обстоятельств напоминал нам не забывать о своей собственной безопасности, хотя нам никто эту безопасность не гарантировал. Мы были добровольцами, или мы остались до настоящего момента.
Михаил Кукин: За свою работу вы никогда не получали денег ни от Министерства обороны, ни от каких-либо бюджетных организаций, даже не получали страхования?
Игорь Слюсар: Никаких денег, выплат за свою работу мы не получали. Когда нас подключили на постоянный трафик, стал вопрос о доставке групп, о поиске денег на бензин. Ребята-волонтеры сами предоставляли свои машины. Что значит ехать за трупами? Был старенький Mercedes. Жара 30 градусов, а в холодильнике внутри машины +18.
Михаил Кукин: Но кто-то жертвовал средства?
Игорь Слюсар: Был клич. Люди помогали, чем могли. Когда нам сказали, что нужно выехать, мы собирали деньги на дорогу, тут же купили клеенки, в которые думали складывать трупы.
Красный Крест нам помогал, но не так эффективно, как нам хотелось бы. Первые курсы Красного Креста были уже в 2015 году. Это было интересно и познавательно, но большую часть работ мы уже прошли. Вначале мы шли сами методом проб и ошибок.
На Фейсбуке мы опубликовали счет, куда неравнодушные люди направляли денежные средства, благодаря которым можно было ремонтировать автомобили, направлять поисковые группы до места базового лагеря.
Михаил Кукин: Для того, чтобы заниматься поиском, вам нужно было контактировать и с самопровозглашенными властями. Я читал, что вы стараетесь быть вне политики, вас обвиняли в симпатии к сепаратистам.
Игорь Слюсар: Это человеческий фактор. Если группа работает на той стороне, машину останавливают на блокпосту и давай разговаривать. У меня нет задачи убедить этих людей, у меня есть четкая задача — выйти на ту сторону, найти нужную локацию, найти тела, вывезти ребят оттуда.
Михаил Кукин: Но вы должны были контактировать с кем-то из должностных лиц.
Игорь Слюсар: Представители Гражданско-военного сотрудничества полностью договаривались с той стороной о нашем переезде, предварительно оговаривали маршрут группы. Бдительность никогда нельзя было терять. Как правило, с нами ездили сопровождающие с той стороны. Но это никогда не дает гарантий. Нас могла остановить на блокпосту другая вооруженная группа. Были случаи, когда ребята копали определенный объект в поле, вырыли яму, добрались до останков, в это время начинается минометный обстрел. Первый падает на труп, второй сверху, третий за ним, четвертый буквально сверху, у них над головой летят осколки.
Были случаи, когда ребята вырыли яму, добрались до останков, а в это время начинается минометный обстрел
Михаил Кукин: Но с участников мисси никто не погиб?
Игорь Слюсар: Слава Богу, никто не погиб. Безопасностью мы занимались сами. Нас не соглашались страховать. Наш руководитель нашел организацию, которая согласилась застраховать жизни наших ребят, поисковую группу.
Михаил Кукин: Вы не только вывозили тела оттуда, но и находили тела здесь и передавали их на ту сторону.
Игорь Слюсар: Было и такое. Не всегда тела можно было четко идентифицировать. Мы, согласно нашим распоряжениям, забирали все тела, вывозили на нашу сторону, дальше проводилась экспертиза ДНК, устанавливалась личность погибшего.
Михаил Кукин: Сейчас «Союз «Народная Память» не занимается этой работой?
Игорь Слюсар: Нельзя сказать, что мы уже не занимаемся. На нашей стороне мы ищем тела, но не пересекаем линию разграничения.
Михаил Кукин: Минобороны нашло более официальные варианты?
Игорь Слюсар: К этому все шло. Особенность миссии «Черный тюльпан» в том, что к поиску привлекли гражданских. После Иловайска военные вывозили тела, но потом им запретили. Военный всегда воспринимается как потенциальный противник, как шпион. Та сторона потребовала, чтобы к поиску были допущены именно гражданские лица.
Сейчас в Гражданско-военном сотрудничестве есть профильный отдел поиска «Эвакуация — 200».
Полную версию разговора слушайте в прикрепленном звуковом файле.