«Громадське радіо»
Волонтер Олег Котенко из «Патриота», который непосредственно занимается обменом военнопленных, рассказывает подробности переговорного процесса по освобождению украинцев.
Татьяна Курманова: Объясните, как происходила операция по освобождению Ивана Безъязыкова?
Олег Котенко: Мы долго не могли определить его местонахождение, боевики не указывали. Когда там поменялся командир группировки, нам стало легче вести переговоры.
Валентина Троян: Почему так путают карты?
Олег Котенко: Это их обычная технология. Они показывают, что взяли высокопоставленного человека, хотят перетянуть бойцов на свою сторону. А потом они просто прячут людей.
Валентина Троян: Вы работаете с «ЛНР»?
Олег Котенко: Все освобождения начались с «ЛНР». Разница между «ДНР» и «ЛНР» существует. Захарченко участвует в процессе обмена, а Плотницкому все равно. В «ЛНР» больше разрозненных банд. В «ДНР» решили сделать своего омбудсмена, который контролирует обмен, а в Луганске такого нет, только определенные заинтересованные люди. Но и Кобцева, и Дарья Морозова — люди, контролируемые Медведчуком.
Татьяна Курманова: Сколько людей вы освободили? Сколько сейчас находится в плену?
Олег Котенко: Более 200 людей, но это при участии СБУ. Мы участники практически всех обменов, даже тех, которые проводил Медведчук. Но мы находили людей, вставляли их в списки, давили на боевиков. Мы держим руку на пульсе постоянно.
По нашим цифрам, там находится более 300 человек. Цифра более 100 — это официальные данные. Мы же ищем всех, даже тех, кто пошел воевать неофициально, гражданских. Самая большая база по без вести пропавших — у МВД. Есть еще неофициальные обмены, СБУ помогает в организации.
Татьяна Курманова: Помогает ли в освобождении публичность?
Олег Котенко: Если человека увидели на экранах как живого, то боевики, вероятнее всего, оставят его в живых. Но когда очень много говорят о пленном, сразу вырастает его «цена», а это вредит.
Валентина Троян: К вам обращаются люди с неподконтрольных территорий, чтобы найти кого-то?
Олег Котенко: На наших людей выходят, например, матери тех, кто находится здесь. Мы пытаемся им помочь. Главное, чтобы такие пропавшие были включены в списки на «той» стороне, тогда будет обмен. Но зачастую Дарья Морозова просто не принимает их в список. Списки — отдельная проблема, там много людей, которых нет на территории Украины. Это такая некрасивая политическая игра.
Татьяна Курманова: Где в основном находятся пленные? Говорили о том, что часто вывозят в Россию и чуть ли не в рабство продают.
Олег Котенко: Первые сведения о продаже в рабство появились после Иловайского котла, когда было много кавказцев, которые прошли Чеченскую войну. Они занимались тем, в чем обвиняют Украину. Там даже торги какие-то проводились, но как таковой законодательной базы не существует. Это было в сентябре 2014 года, после этого я не слышал о подобном. Думаю, что пленных вывозили в Россию для допросов, об этом рассказывают освобожденные.
Валентина Троян: Были ли у вас безнадежные случаи, но когда вы все-таки находили человека?
Олег Котенко: Иван Безъязыков. Также освободили бойца Правого сектора, а их расстреливают в основном. Боевики просто думают, что с нашей стороны убивает только Правый сектор, а не ВСУ.
Валентина Троян: Сколько гражданских людей находится в плену?
Олег Котенко: О гражданских мы узнаем, когда к нам кто-то обращается, поэтому цифру сложно назвать. Им вменяется шпионаж и измена родине. Шпионом может даже стать тот, у кого машина хорошая.