Фото: фейсбук-страница Reyana Bakşış
В этом перформансе история народа, который постоянно восстанавливает то, чего его постоянно лишают. Это постоянная череда потерь и возрождения, и надежда на то, что этот бесконечный цикл закончится и новое поколение сделает все, чтобы больше этого не повторилось, — режиссер Галина Джикаева и организаторы перформанса Кадыр Татарис и Эмиль Ибрагимов рассказывают об акции на Майдане Независимости.
Татьяна Трощинская: Давайте начнем с личных воспоминаний и историй.
Кадыр Татарис: Я хотел рассказать историю моих бабушки и дедушки. Депортация крымскотатарского народа — это боль нашего народа. Когда моих бабушку и дедушку депортировали, у них на тот момент была семья, но их рассадили по разным вагонам, все потерялись. У них было много детей — 10 или 12. И все потерялись. Он в депортации сумел найти всю семью, объединил ее там. Они все собрались, жили вместе, а потом вернулись в Крым.
Эмиль Ибрагимов: Мой прадедушка Шамиль воевал и был одним из ветеранов Второй мировой войны, был участником блокады Севастополя. У крымских татар не было традиции отмечать день рождения, многие не знали, когда он у них. И когда он получал паспорт, его обязали написать дату. И он написал 9 мая, потому что любил этот праздник.
Он мне даже рассказывал, как спас двух русских из окопов, когда увидел, что летела мина.
А когда он приехал из Севастополя, ему сообщили: «Твоя семья уже в Средней Азии». Он не понимал, что происходит, спрашивал у всех своих знакомых. Ему сказали, что всех депортировали, отправили в Среднюю Азию.
Тогда в Джанкой вызывали многих офицеров, в военкомат, — мол, какое-то срочное заседание. И он тоже должен был поехать, в итоге оказалось, что 700 офицеров, которые тогда приехали в Джанкой, расстреляли. Когда начали депортацию, у кого были хорошие знакомые — могли отправить поудобнее. Но в Крыму никого не должно было быть.
Татьяна Трощинская: Как потом воссоединилась семья?
Эмиль Ибрагимов: Многие из его родственников погибли. Приехали на пустую землю, ничего не было. Некоторым помогали местные, а некоторым приходилось выкапывать ямы, ночевать в них, пока строили что-то, хоть какую-то крышу над головой.
Татьяна Трощинская: Галина, вы решили объединить эти семейные истории в постановке?
Галина Джикаева: Скорее, это история народа, которая стилизована и рассказана более символично. Народ состоит из семей. И, конечно, это одна большая крымскотатарская семья, большая украинская семья.
Я не крымская татарка, но для меня это боль. О депортации я узнала в начале 90, у меня появилось много друзей крымских татар, я подружилась с ними и начала узнавать историю. И я не разделяю себя. Сейчас мы вместе переживаем второй этап депортации, это нас объединяет, это наша общая боль.
В этом перформансе история народа, который постоянно восстанавливает то, чего его постоянно лишают. Это постоянная череда потерь и возрождения, и надежда на то, что этот бесконечный цикл закончится и новое поколение сделает все, чтобы больше этого не повторилось.
Татьяна Трощинская: Как было работать с непрофессиональными актерами?
Галина Джикаева: Это потрясающая отдача. Абсолютное понимание необходимости. Все было прекрасно, ребята помогали. Все вопросы были решены и это было очень здорово.
Татьяна Трощинская: Ребята, что было сложно и что было важно донести?
Кадыр Татарис: Я считаю, все прошло очень хорошо. Нам не пришлось играть, и я не чувствовал себя актером, просто пытался рассказать всем людям историю нашего народа, нашу депортацию. Было очень приятно, что мы сумели это донести и после перформанса у многих людей были слезы на глазах.
Галина Джикаева: Перформанс начался за час, когда рисовалась карта Крыма и заполнялась землей. Наш перформанс строится на фактуре земли, которую люди уносят с собой, возвращают, снова уносят. Когда ребята заполняли Крым землей, у меня уже тогда стоял ком в горле. Это было фантастически: крымская земля, которую заполняют. Это абсолютный символ.