"Громадське радіо"
Галина Палийчук: Поступала я в 2014 году, то есть, грубо говоря, не так уж и давно. Процесс был очень прост. Любой человек на самом деле может это сделать, не выходя, сидя онлайн в Интернете, заходя на сайты и просто смотря рекомендации и перечень документов, которые нужно подавать. Во многих вузах есть онлайн-формы, которые нужно заполнить, а также можно загрузить все документы сразу c компьютера.
Татьяна Трощинская: А какие документы, как правило, требуют европейские вузы?
Галина Палийчук: Это два рекомендательных письма профессора из вуза, в котором вы учились в Украине, а также перевод диплома (если он уже имеется) на английский язык, заверенный нотариально или в университете (смотря, как требует университет, куда вы поступаете). Также, мотивационное письмо и, естественно, сертификат о знании английского языка международный.
Анастасия Багалика: А как вы писали мотивационные письма во все эти 17 вузов?
Галина Палийчук: Дело в том, что я выбирала себе одинаковую программу — это международное право (права человека) или же (только в одном вузе была программа) госуправление. Поэтому, по большому счету, только в одном случае было другое мотивационное письмо, а поскольку в остальных вузах были одинаковые программы, в принципе, костяк мотивационного письма не изменялся.
Татьяна Трощинская: А бывают ли проблемы какие-то с документами, с переводом, с рекомендательными письмами? Ведь еще нужно объяснить нашим профессорам в каком формате их писать. Или это сейчас уже обычные вещи для Украины?
Галина Палийчук: Ну на самом деле с переводом нет вообще никаких проблем. Вы обращаетесь просто в бюро переводов. У них, как правило, уже есть договоренности с нотариусами, поэтому просто платите деньги — вам переводят и сразу заверяют. Это можно сделать в течение одного дня.
Касательно рекомендационных писем — все зависит от ваших личных контактов с преподавателями, насколько хорошо они вас знают. Если студент был активен на протяжении всего процесса обучения, то его, естественно, хорошо знают преподаватели, и с этим тоже не будет никаких проблем.
Поскольку я была очень активным студентом во время обучения (я окончила юридический факультет университета им. Шевченко), то у меня вообще не было проблем. Я просто подошла к своему научному руководителю, у которого писала диплом, и также к преподавательнице профильного предмета — и все.
Анастасия Багалика: То есть у вас уже есть одно украинское образование высшее?
Галина Палийчук: Да, у меня есть одно магистерское законченное высшее.
Анастасия Багалика: Почему Лунд? Почему Швеция?
Галина Палийчук: Ну из 17 вузов была возможность получить 4 стипендии, остальные — это был спортивный интерес, своего рода.
Поскольку денег на обучение у меня не было, я просто думала: поступлю или не поступлю.
Было 4 стипендии, три из них я получила. Одна была — от шведского правительства. Лундский университет, и его программа была у меня в списке на первом месте, поскольку это совместная программа института Рауля Валленберга по правам человека (он считается ведущим институтом в Европе по правам человека), с программой Лундского университета. Поэтому когда я получила стипендию шведского правительства, то уже не было никаких дальнейших сомнений.
Татьяна Трощинская: Все ли европейские вузы дают стипендии? Если не все, то в каких странах дают, а в каких нет?
Галина Палийчук: Если вы поступаете на магистерские программы, то есть очень большое множество стипендий — это могут быть правительственные стипендии, это могут быть стипендии самого вуза. Но в этом случае студенту, как правило, еще нужно где-нибудь подрабатывать.
Также могут быть стипендии частных инвесторов или фондов. Например, в Англии если вуз, то там очень много фондов, которые дают стипендии. В Украине Виктор Пинчук дает стипендии, но опять же — это только 60% стоимости обучения.
Касательно полных стипендий — есть 4 страны, где образование бесплатное, и вы можете даже на бакалаврскую программу туда поступить. Это Норвегия, Финляндия, Германия и Австрия. Но, поступив туда на бесплатное обучение, вам надо будет обеспечить себе проживание.
Касательно шведского института — это стипендия шведского правительства для пяти стран: Украины, Белоруссии, России, Молдовы и Грузии. И эта стипендия очень хороша тем, что после окончания ты становишься членом глобального общества будущих лидеров, поскольку выпускники этой программы в будущем получают какие-то хорошие должности в своей стране.
Швеция очень умно поступила в этом плане. Она собирает молодых талантливых людей, которые в будущем смогут использовать в глобальной дипломатии наработанные связи.
Анастасия Багалика: Вы как человек, который уже имеет юридическое украинское образование, можете судить немножко лучше, чем любой непрофессионал: что можно говорить об образовании в сфере прав человека в Украине? И как вы можете сравнить Швецию в этом направлении?
Галина Палийчук: Касательно прав человека, то у нас только в 2013 году появилась программа в моей альма-матер — университете им. Шевченко — по правам человека, то есть программе буквально только два года. Я также работала в офисе омбудсмена два года после окончания университета, меня была определенная практика в этой сфере. Также я вела программы образования детей, поскольку являюсь автором Уголовного кодекса для детей.
Татьяна Трощинская: Комментариев к Уголовному кодексу для детей?
Галина Палийчук: Ну, да, это книжка в картинках, и у нас была такая программа: я бесплатно читала лекции в библиотеках и в школах для детей. То есть на каком-то зачаточном уровне образование в этой сфере есть, но, естественно, не так, как в Европе, тем более в Швеции, которая впереди планеты всей именно в сфере прав человека. Там я не столько даже в университете учу права человека, сколько из жизни.
Анастасия Багалика: А что вы почерпнули из жизни? Это, наверное, какие-то интересные случаи, опыт, о котором стоит говорить.
Галина Палийчук: Ну, наверное, нужно начать с того, что в Швеции нет интернатов для детей и сиротских приютов таких, как у нас. И для инвалидов у них тоже нет специальных учреждений.
У них есть специальные центры, в которых, если ребенок рождается с какими-нибудь особенностями, учат как его, так и его родителей как с этим ребенком справляться. Какой бы тяжелый ребенок не был, у него всегда будут родители и помощник (или даже два) от государства.
Мне посчастливилось побывать в таком центре, где я увидела, как работают специалисты, какое у них оборудование, какие методики. В Украине я тоже в этой сфере работала два года, и это небо и земля. Мне показалось, что я в будущее перенеслась на несколько десятков лет. Нам есть к чему стремиться, и, наверное, нужно наших специалистов туда посылать смотреть как нужно чтобы было.
Татьяна Трощинская: А вот бытовое отношение по правам человека — насколько это распространено на бытовом уровне в Швеции?
Галина Палийчук: Это тот вопрос, который меня очень сильно мучает. Я заметила в Швеции, что у них права человека — это как культура, это уже в крови с самого рождения у детей. Люди настолько осознанны, что они сами понимают, что нельзя вредить окружающей среде, например. Их никто не заставляет.
Вот у нас, например, мотивация что-то делать — это штраф или наказание. В Швеции может и есть штрафы и наказания, но о них никто не слышал, потому что люди сознательно все сами делают. У них 8 видов мусора, они самостоятельно идут и их сортируют, не нужно сто раз напоминать — пойди и отсортируй мусор. Человек в принципе не может допустить мысль, что он его не отсортирует.
Точно так же и в вопросах толерантности. Там абсолютно никто на тебя смотреть не будет, хоть как ты оденься и какие бы особенности у тебя не были: будь ты гей, лесбиянка, с ограниченными возможностями. На тебя не обращают внимания в том плане, что ты не выделяешься, ты не особенный.
У нас есть некоторый протекционизм над этими людьми. Мы их должны выделять: нужно что-то делать, чтобы их права воздвигнуть на пьедестал. Я к чему веду. Что нужно не обращать внимания в том плане, чтобы не было перегибов. Во всем должна быть мера. То есть когда ты воспринимаешь человека таким, какой он есть — это правильно. Когда ты начинаешь уже кого-то выделять из толпы — это в любом случае будет дискриминация, но наоборот.
Анастасия Багалика: Ваши знания, которые вы получаете сейчас в Швеции, они в государстве Украина нужны будут?
Галина Палийчук: Я думаю, что да, поскольку, как я уже говорила, я там больше учусь на каких-то бытовых примерах, чем в университете, больше узнаю из жизни. Поэтому я могу делиться опытом, видя как должно быть. Но, не забывая при этом, что у нас есть свои культурные особенности. Нельзя что-то взять и перенести. Надо все делать постепенно, учитывая наш менталитет.
Татьяна Трощинская: Я бы хотела вернуться к вопросу самого обучения. Если сравнивать с украинским вузом: где тяжелее, в чем тяжелее и что кажется полезнее?
Галина Палийчук: Я бы сказала, что у нас совершенно разные системы образования. В Украине надо было постоянно учить, зубрить, запоминать. Но я не зубрила, потому что право — это абсолютно мое, у меня к этому талант. Но в любом случае нужно было много читать, много запоминать.
Помимо этого было еще авторитетное мнение профессора, от которого ты не можешь отойти. Шаг вправо, шаг влево — расстрел. А еще у нас каждый день были лекции с 8 утра до 12 дня. То есть каждый день у было две лекции и семинар или два семинара и лекция. И так пять дней в неделю.
В Швеции же у тебя может быть 4 лекции в неделю и один семинар. Остальное время ты проводишь в библиотеке и, как правило, в групповой работе. То есть есть какой-то проект, какое-то задание, которое вы должны сделать вместе. Таким образом человека учат мыслить критически, работать в команде. Это очень нужно, если ты собираешься работать в иностранной компании, потому что все иностранные компании построены на тимбилдинге — именно на работе в команде.
И также там нет неправильного мнения: то есть нет авторитетного мнения профессора. Что бы студент ни сказал, это (может и не всегда верно), в принципе, всегда правильно, потому что ты включил мозги — и думаешь.
Анастасия Багалика: А статья закона? Она же, наверное, правильная?
Галина Палийчук: Если у нас даже в национальном законодательстве «закон як дишло: куди повернеш, туди й вийшло», то что уже говорить о международном — где формулировки настолько расплывчаты, что ты можешь плавать в этом океане, включать фантазию.
Татьяна Трощинская: А, по вашему мнению, какие преимущества есть у украинского образования?
Галина Палийчук: Наверное, база очень хорошая. У меня много знакомых, которые учатся на других программах — инженерных, IT и других — говорят, что им очень сложно учиться, потому что там совсем другое. Там не так, как в юриспруденции, где ты должен уметь разговаривать и логически мыслить, там уже более конкретные вещи.
Но мне повезло, потому что у меня была очень сильная база. Поэтому мне сейчас учиться, честно скажу, легко, именно потому, что я получила очень хорошую теоретическую базу у нас в Украине.
Анастасия Багалика: То есть все-таки запоминание бывает полезно в будущем?
Галина Палийчук: Я бы не сказала, что запоминание. Просто нас научили в Украине как настоящего зубатого юриста мыслить логически, знать где найти, как применить. Это было не запоминание, это были конкретные юридические приемы — как стать акулой юридического бизнеса.
Татьяна Трощинская: А что касается международного права — насколько на данном этапе развития нашей страны его есть где применять? Где вы себя планируете применять в жизни?
Галина Палийчук: Благодаря этой программе я нашла для себя полностью новое направление, которого в Украине и в помине нет, и я никогда о нем не слышала — это бизнес и права человека. Это новый мейнстрим, которому всего несколько лет.
Анастасия Багалика: У нас даже омбудсмен есть по правам человека и по бизнесу. Уже год! Даже два омбудсмена.
Галина Палийчук: Первый раз такое вижу, чтобы у нас был омбудсмен по бизнесу и по правам человека… Когда я встречалась со своими коллегами, они говорили, что нет такого у нас.
Татьяна Трощинская: Или коллеги не осведомлены, или офис плохо работает?
Галина Палийчук: Насколько я знаю, это совсем новое направление, и там есть очень много ответвлений. И у нас в Украине даже просто специалистов еще таких быть не может, именно так, как я это понимаю под этим термином — такого омбудсмена.
Анастасия Багалика: Сколько нашему образованию еще нужно расти до той свободы, которую предлагают студенту в Европе?
Галина Палийчук: У нас еще настолько все консервативно, что люди не понимают реформ и нововведений в этой области. Ну, и плюс у нас реформы какими-то наскоками происходят, поэтому это не сильно хорошо.
Но я бы сказала, что нужно что-то оставить от нашей системы образования и что-то перенять в том плане, что не воспринимать, например, мнение профессора как истину в последней инстанции. Это единственное, что нужно побороть и с чем нужно бороться. Потому что таким образом просто перекрывается креативный канал у студента. И студент в будущем будет шаблонно мыслить, а не делать какие-то существенные открытия и реформы, потому что он будет думать: «Ой, а профессор же так говорил, как мне могла прийти в голову другая мысль?». Хотя его мысль, может, привела бы к скачку экономики на 10 лет вперед.