«Громадське радио»
Ирина Соломко: Заместитель Генерального прокурора Украины Виталий Касько сегодня написал заявление об отставке. Очень давно были разговоры, что его пытаются уволить, а Касько держится из последних сил и общественность его уволить не позволит. А тут вдруг человек сам берет и пишет заявление. Как Вы можете это прокомментировать?
Андрей Бузаров: На мой взгляд, ключевым моментом, когда мы говорим об отставке Касько, является то, что он неоднократно упоминал фамилию Генерального прокурора Украины Виктора Шокина. Еще недавно министр экономики Абромавичус, так же уходя в отставку, вспомнил фамилию генпрокурора. Очевидно, есть ряд ключевых фигур, которые не воспринимают генпрокурора и стараются принудить его к уходу.
Ирина Соломко: Процитирую для наших слушателей это заявление: «Руководство прокуратуры превратило ее в орган, где на первый план выходит круговая порука, а любая попытка изменить ситуацию внутри ведомства показательно преследуется. Тут работают не право и закон, а беспредел и беззаконие. Ключевые позиции в генпрокуратуре все больше занимают воспитанники печально известного Пшонки». Вы как адвокат подписываетесь под этим заявлением?
Андрей Бузаров: Я не могу подписаться под этим заявлением, я не знаю ситуацию внутри Генеральной прокуратуры, но думаю, что во многом то, что он говорит — это правда ввиду высокого уровня коррупции в Генеральной прокуратуре и вообще во всей системе правоохранительных органов Украины. Я думаю, многие вещи он правильно излагает и его видение совпадает с видением многих граждан Украины о том, что происходит там.
Ирина Соломко: Когда прозвучало заявление Абромавичуса об отставке, мы на следующий день ждали, что как минимум у нас не будет Кабмина, но чудесным образом ситуация успокоилась. Сможет ли отставка Касько «расшевелить болото»?
Андрей Бузаров: Если мы говорим об отставке генпрокурора, то, на мой взгляд, сделать это сейчас сложно, у него прямая поддержка президента и пропрезидентского большинства в украинском парламенте. Я не думаю, что отставка зама вызовет изменения в системе. Я думаю, что это элемент, который рано или поздно приведет к дальнейшему политическому кризису, который рано или поздно произойдет в Украине и выразится в перевыборах в парламент.
Хочу напомнить, что у генпрокурора не один зам, их очень много. Вы помните, что было напряжение с Давидом Сакварелидзе, но их каким-то образом замирили. В случае с Абромавичусом наоборот — хотели поставить зама, министр ушел.
Команда определенных людей уходит, остаются люди президента и люди в окружении, связанные с Генеральным прокурором.
Это не позитив для украинского государства и украинской правоохранительной системы.
Алексей Бурлаков: Как вы думаете, какие могут быть последствия?
Андрей Бузаров: Я думаю, что в ближайшие месяц-два глобальных изменений не будет. Изменение парламента, премьер-министра не выгодно внешним партнерам. Но рано или поздно это будет, это лишь вопрос времени.
Ирина Соломко: А может генпрокурор не подписать заявление?
Андрей Бузаров: По трудовому законодательству нельзя принудить человека к работе. Я уверен, что очень быстро Генеральный прокурор найдет замену, а вот кто это будет, большой вопрос. Направление ответственное, важное для внешних партеров Украины.
Алексей Бурлаков: Перейдем к диалогу на конференции по безопасности, которая прошла в Мюнхене.
Ирина Соломко: Я напряглась, когда услышала о «холодной войне», о том, что в Украине «гражданская война». Эта риторика была год назад, и все равно она звучит из уст представителей российской власти. О чем это будет свидетельствовать?
Андрей Бузаров: Я думаю, что принципиальная позиция и России, и Украины останется, я не думаю, что возможны какие-то прямые диалоги между представителями России и Украины. Сохранится тенденция к ухудшению международных отношений. Буквально они там поговорили — сразу же начались блокировки фур. Что касается Донбасса, как Вы видите, ничего существенно не поменялось, он в принципе не обсуждался. О нем упомянули министры «нормандской четверки», но не думаю, что в ближайшее время что-то изменится.
Ирина Соломко: Было заявление министра иностранных дел Павла Климкина о том, что мы ожидаем усиления активных действий со стороны российской армии и сепаратистов. Как вы думаете, имело ли это какое-то значение?
Андрей Бузаров: Я думаю, что эскалация невозможна по многим причинам. Россия занята Сирией, ей не выгодна дестабилизация «ДНР» или «ЛНР» или распространение их на другие территории Донбасса. Традиционным для украинских чиновников — и Климкина, и многих других — является создание атмосферы постоянной угрозы. Действительно угроза есть. Но мысль о том, что завтра или послезавтра начнется массированное военное вторжение, далека от реальности.
Алексей Бурлаков: Прошлая мюнхенская встреча в 1938 году привела к отдаче фашистской Германии части Чехословакии. Может ли нынешняя мюнхенская встреча привести к подобным последствиям?
Андрей Бузаров: Площадки немножко другие и исторические условия немножко другие. Я бы сравнил с Мюнхеном Минские соглашения, потому что Донбасс фигурировал в Минских соглашениях, а Крым нигде не упоминался.
Переговоров по Крыму не было — официальных или не официальных — с Россией. Все переговоры могут быть только на уровне секретной дипломатии.
Позиция России понятна, принципиальна, а Украина не может вынудить россиян к переговорам по Крыму, и международное сообщество не сильно давит.
Ирина Соломко: Было также заявление Дмитрия Медведева, который говорил о «холодной войне». Были уже параллели с Фултонской речью Черчилля. Что вы думаете по этому поводу?
Андрей Бузаров: Черчилль своею речью дал фактически старт «холодной войне», Медведев фактически констатировал ухудшение отношений между Россией и Западом и косвенно намекнул, что Запад виноват. Я думаю, что о начале новой фазе «холодной войны» говорить не стоит, но охлаждение отношений есть.
Ирина Соломко: Создается впечатление, что украинские власти нагнетают истерию и российские власти делают то же самое. Правильно ли мы ощущаем эту тактику?
Андрей Бузаров: Многие люди постоянно живут в угрозе: завтра Россия влезет в Киев или Чернигов. Но на сегодня предпосылок к этому нет. Но президент и другие официальные лица говорят, что угроза есть и нужно об том помнить.
Точно так же в «ДНР» говорят о том, что завтра Украина будет входить в Донецк, что огромные войска сформировала. Это теория страха, страх управляет обществом, легко все удается.
Алексей Бурлаков: Как вы думаете, будет ли меняться линия фронта?
Андрей Бузаров: Я думаю, будет, как есть, конфликт замороженный. Минские соглашения предназначены для заморозки конфликта, а не его урегулирования. Такая практика была, к сожалению, в странах СНГ: Нагорного Карабаха, Южной Осетии и других.
Алексей Бурлаков: Что дальше будет?
Андрей Бузаров: Будет, очевидно, попытка к урегулированию вопроса через новую Конституцию Украины. Сейчас затормозили фактически старый проект по децентрализации, очевидно, будет новая Конституция, которая будет включать создание новой политической системы Украины.
Есть два момента. Первый — новая Конституция будет касаться не только Донбасса, но и всей ситуации. Многие политические силы недовольны Конституцией, которая есть, и проектом, разработанным президентом. Не весь парламент проголосовал за Конституцию, не весь парламент голосовал за изменения, а до 300 голосов дело так и не дошло.
Алексей Бурлаков: Главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов сказал, что в новом «Мюнхенском сговоре» речь идет о размене Сирии на Украину.
Андрей Бузаров: Абсолютно далекие от реалий оценки. Это совершенно разные конфликты, в совершенно разных уголках мира, с разными позициями сторон. Это разные шахматные партии, их нужно будет доигрывать, а не менять игру.