«Минут 10 горело и все — нет дома»: история Николая, во двор которого упал вертолет

На окраине Козаровичей в Киевской области — два разрушенных дома. Среди кирпича, шифера и пепла — погнутая сковорода. Отголосок обычной жизни, которая держалась здесь до 4 марта. В тот день на дом упал российский вертолет.

«Его сбили в поле, но он по инерции упал к нам. Дом сгорел. Оно, как разлилось то горючее все на него, то минут 10 горело и все — нет дома. Ничего не успели, в чем выскочили, плечи загорелись у меня, волосы обгорели. Жена в прихожей была, так она ничего, а я так немного пригорел. Железяки разбираю сейчас — там дальше два двигателя лежит», — рассказывает Николай и проводит во двор.

Сбитый вертолет рухнул на дом его соседа. Строение рядом — дом Николая — уничтожили взрывная волна и огонь.

«Котики, 3 штуки, сгорели, они здесь на кухне были. Оно моментально вспыхнуло, когда горючее разлилось — авиационный керосин этот. Котики хоть и вредные были, но жалко их».

Котов звали Максик, Мурка и Мурзик. Всего их у Николая и его жены было шестеро. На страже пожарища, когда-то бывшего их домом, остались Малявка, Максик и Кицочка. Все они согреваются на солнце у погреба — их новой квартире.

Сейчас это единственная «крыша над головой». Температура внутри в первую ночь едва дотягивала до +4, вспоминает Николай.

«Я проснулся и думаю: «Ну, это не дело, надо что-то думать». Буржуйку нам сделал. И вот дровишки колю, сено у нас тюкованное было, не сгорело. Так я туда тюки положил и покрывала были те, что в хлеву дорожки под ноги когда-то стелили. Мы под бока положили. Кровать теперь такая у нас — видите, какая шикарная. Одеяла соседи дали, подушек пару штук тоже принесли», — показывает Николай.

В погребе пахнет жареным картофелем. На буржуйке как раз готовится обед. Жена пана Николая поехала на работу в Киев. Вернется только через неделю.

«Я здесь сам хозяйничаю», — смеется хозяин.

Готовит Николай сразу на всех: себе, кошкам и соседским собакам, которых оставили владельцы. Картофель и яйца были основными и единственными блюдами всей оккупации. Почти месяц они практически не выходили из подвала.

«Со двора выйти было нельзя. Здесь люди уехать хотели — две женщины и парень — так их расстреляли на перекрестке. Одна погибла, других ранило. Выглядываешь так, а у двора БМП стоят. Выйдешь из погреба, а на тебя пулемет наставлен. Что ты будешь делать? Сидишь, в щель выглянул, и дальше сидишь. Сидим в погребе, а они едут и едут, едут и едут, эти москали. Утром выходил, когда тихо и нет никого. Выйду, дровишек нарублю, чтобы занести, потому что поесть что-то надо было приготовить».

Через дорогу от дома Николая — поле. На нем, говорит, русские и разместили технику.

«Здесь все это поле было 140-150 единиц техники в 100 метрах от дома. Здесь такое было. Вот бухнуло только что (на Киевщине продолжается разминирование, изредка можно услышать, как спасатели уничтожают снаряды, — ред.), а мне уже как пуля просто просвистела. Здесь так было и день, и ночь. Я такого уже не боюсь. Страшно как оно так шумит «ш-ш-ш» и где-то над тобой взрывается, так что волосы сыплются, как страшно. Но мы уже и к этому привыкли. Прятались только, если едет какая-нибудь машина их или БМП», — вспоминает Николай.

Но за пределы двора все равно не выходили, так сказали российские солдаты. А что с ними спорить — у них оружие. Следовательно, и продуктов, и питьевой воды взять было негде.

«Мы дождевую воду кипятили и пили, потому что воды уже не было. Кур нечем было напоить. Я нашел пленку какую-то, чтобы собрать воду, и хорошо, что дождь прошел. И нашел маски у себя в Москвиче, ну эти, «ковидные», так мы сквозь них фильтровали, кипятили: и пили, и есть варили из этой воды».

В этот выезд по Киевщине мы купили с собой продуктов на случай, если кому-то понадобится. Спрашиваю у пана Николая, нужно ли что-нибудь. «Да нет», говорит, «все есть» — привозят волонетры и военные. Последние даже сигаретами делятся:

«Отдайте лучше кому-нибудь другому, кому больше нужно».

Говорит, больше сейчас беспокоит, как отстроить разрушенное. Из уцелевшего — во дворе только 20 листов шифера и стены бывшей летней кухни.

«Будем стараться. Главное, чтобы государство хоть материалами помогло, а там уже придут родственники и будем отстраивать. Сейчас тяжело. Разбомбило вот даже курятник, а у меня и мешка цемента нет. Собака соседская ест тех кур, нельзя их спрятать пока».

Украинские военные возобновили контроль над поселком 1 апреля. Тогда ВСУ официально сообщили, что Демидов, Дымер, Литвиновка, Гавриловка, Козаровичи, Жовтневое, Глебовка, Ясногородка, Талакунь, Сухолучье, Липовка, Гавронщина, Маковище, Николаевка и Хмельная снова наши.

Настя Горпинченко, освобожденные Козаровичи, Киевщина

Читайте также: «Тетенька, я буду жить?»: в Бородянке эксгумировали тела 9 человек, среди которых 15-летняя девочка
При перепечатке материалов с сайта hromadske.radio обязательно размещать ссылку на материал и указывать полное название СМИ — «Громадське радио». Ссылка и название должны быть размещены не ниже второго абзаца текста.

Поддерживайте «Громадське радио»  на Patreon, а также устанавливайте наше приложение:

если у вас Android

если у вас iOS