Владимир Балух — бывший политический заключенный, крымчанин, общественный активист. Оказался за решеткой из-за своей проукраинской позиции в оккупированном Крыму. Дела на него оккупационная власть заводила, начиная с 2015 года, по разным обвинениям. Наконец, в 2018 году Владимира приговорили к 4 годам и 11 месяцам лишения свободы. В марте 2018 года Владимир Балух объявил голодовку в знак протеста, которую держал 205 дней.
7 сентября 2019 года Владимир вернулся в Украину в рамках обмена. В ночь на 8 сентября 2020-го на Владимира Балуха напали и избили. Его нашли только утром и доставили в больницу в тяжелом состоянии. Он лечился до конца января этого года.
Игорь Котелянец: Почти полгода тебя не было в эфире. В сентябре мы узнали о твоем избиении, ты был в состоянии комы. Многие люди молились и переживали. Расскажи, что произошло. Наказаны ли виновные?
Владимир Балух: Сам момент случившегося я бы сейчас не хотел обсуждать. Там происходят какие-то следственные действия. Почему я говорю «какие-то»? У меня были две встречи со следователем, который ведет это дело. Обе встречи о том, что мне возвращали вещи, которые находились у них в качестве вещдоков. Знаете, я скажу откровенно. Мне вообще не хочется быть инструментом наказания таким образом тех людей, которые совершали определенные действия в отношении меня. Я не вижу, чтобы это наказание послужило к исправлению, так сказать. Чтобы оно повлияло на сознание этих людей. Ведь там есть большие проблемы с воспитанием вообще.
На самом деле таких людей большое количество в обществе. Я прекрасно осознаю, что, попав за решетку, эти люди не исправятся. Это не то заведение, которое бы могло исправить людей с определенным укладом жизни. Но и других инструментов наказания нет. С одной стороны я понимаю, что ненаказанное зло — это пролог для следующего. А с другой стороны, если состоится суд и эти люди получают срок заключения, то это ни мне, ни миру ничего положительного не добавит. То плохое, что у них было, в тюрьме только расцветет. Это тяжелая для меня тема, поскольку быть тем, через кого они только укрепят свой негатив, увидев тюремный мир, я не хочу.
Підтримайте Громадське радіо на Спільнокошті
Игорь Котелянец: Володя, ты известный критик действующей власти, в частности, внешней политики, которую ведет Офис президента. Не так давно было принято решение о закрытии трех телеканалов, которые были обвинены в манипуляции, фейках, пророссийской пропаганде, в том числе в вопросах политических заключенных Кремля. Как ты оцениваешь это решение?
Владимир Балух: Здесь бы я разделил свой ответ на две части. Я абсолютно поддерживаю это решение без возражений. Потому что подобные пропагандистские помойки не должны распространять информацию. А вот на две части я хотел бы разделить следующий аспект. Во-первых, меня совершенно отвлекает от этого процесса, что решение принято так, что людям непонятно, почему вообще оно принято. Никто не объяснял, никто не знает истинных причин. Поэтому его и сложно оценивать. Ведь непонятно, насколько устойчивым оно будет. Непонятно, будет ли основанием в последующие годы для того, чтобы уничтожить и остальные помойные СМИ. Мне совершенно непонятно, по каким принципам это сделано. Никто не говорит правды. Все комментарии по этому из мира манипулятивности. И на каком основании эти помойки должны работать через соцсети?
Это все последствия того, что нет какого-то понятного посыла от власти. Вот как так может быть, что в стране, которая уже семь лет находится в состоянии войны с этой «недофедерацией», нет до сих пор закона о коллаборации? Был бы закон о коллаборации, не надо было бы ничего закрывать, деятельность этих каналов была бы просто невозможной. Этой работой занимались бы те, кто за это получает заработную плату: правоохранительные органы и суды. Мы бы просто об этом бы не слышали, не поднималась бы волна вокруг этих каналов. А еще такие же остались, и эта избирательность мне непонятна.
Игорь Котелянец: Да, странно. Почему же тогда не закрыли еще определенные СМИ, которые объективно тоже можно обвинить в пророссийскости?
Владимир Балух: Да. Что бы еще я отметил, люди из «того лагеря» говорят, что при такой манере поведения власти могут закрыть любой канал. Хотя, например, канал «ATR» закрыт из-за определенных проблем с финансированием. Кто-то из органов исполнительной власти саботировал принятое ранее решение. Законные крючки можно во всем найти. У нас так выписаны законы. Все зависит от того, какой заказ поступил. И, к сожалению, у нас нет судов как действительно независимой ветви власти в государстве. А это очень важная составляющая.
Стоит понять, что я не просто не люблю Зеленского или «зеленую власть», я стараюсь быть объективным. А объективность заключается в том, что они кричат о каких-то проведенных реформах, а это не реформы. Вот приведу вам простой пример. Столько шума и победных реляций звучало о том, что никто не мог ввести рынок земли, а тут пришел Зеленский, завел монобольшинство — в турборежиме приняли земельный рынок. Но, как по мне, это не рынок земли должен быть, а земельный рынок, в который входит много составляющих. Он должен быть направлен на построение основы государства в контексте сельского хозяйства. Я с самого начала был противником «реформы» в том виде, в котором она проведена. Чем дальше, тем больше уверен, что я прав. Ибо никакая это не реформа.
В случае, к примеру, поддержки политзаключенных, то эта тема вообще выпала из государственного контекста. Когда нас освободили, общественные организации, которые занимались вопросами политзаключенных, были вхожи в органы власти. Они знали, как действовать. Остатки этого я еще почувствовал на себе: приглашали куда-то выступить с какой-то высокой трибуны, чтобы определить какую-то проблему. Но потом очень быстро после нашего освобождения это сошло на нет именно со стороны государства, перешло в какую-то кулуарную плоскость. Создана какая-то платформа по деоккупации, но ее деятельность происходит в какой-то кулуарной плоскости. Мы не знаем о векторе движения, которым будем двигаться в этом вопросе. Я не чувствую работы этой платформы, а люди, которые прошли путь заключения, должны быть привлечены к этим платформам.
Игорь Котелянец: В условиях такой неопределенности, как ты считаешь, есть ли перспективы для дальнейших обменов? И как закрытие телеканалов может повлиять на ход войны? Потому что сразу же начали угрожать, что, мол, ждите, сейчас на Донбассе вам дадут за эти телеканалы.
Владимир Балух: Что касается процесса обмена, то свершившийся для меня факт, что нет на самом деле никакого процесса обменов. Переговоры по обменам — это ширма, за которой идет торговля. Даже не так — идет давление на базе торговли. На самом деле никаких переговоров по обмену нет. Эта ширма создана для имитации деятельности, исключительно для давления на одну переговорную сторону — на Украину. Давят они на Украину, потому что Украина как государство делает такие нелепые вещи, что только добавляют возможностей для давления.
Например, история о вагнеровцах как об обменном фонде. Был бы закон о коллаборации, тогда у нас целая фракция в Верховной Раде была бы готовым обменным фондом. ОПЗЖ — это готовый кусок обменного фонда. Если бы их закрыли и начали бы за них торговаться, тогда бы это были настоящие переговоры об обмене — обмен бы состоялся. Это 100%. А когда наши СБУшники просто отпускают интересных для той стороны фигур, то о чем можно говорить?
Игорь Котелянец: Недавно Олег Сенцов написал на своей странице в Facebook о том, что вы создаете определенную правозащитную платформу для того, чтобы бороться за тех политзаключенных, которые до сих пор находятся в российских тюрьмах или на оккупированных территориях. Что это за платформа? И как вы будете за них бороться?
Владимир Балух: После того, как платформа будет создана в широком сотрудничестве со всеми общественными организациями, мы хотим систематизировать работу по содействию освобождению политзаключенных. У нас есть политзаключенные, которые попадают за решетку в Европе. Также внутриукраинские политзаключенные. У нас их целый список. Самое большое достояние платформы: нравственная составляющая, информационная и медийная поддержка. Очень хочется, чтобы эта платформа была точкой бифуркации того, что сейчас не делает государство. Это должно быть общение на уровне людей, которые влияют на Россию. Речь идет и о международных организациях.
Полную версию беседы можно прослушать в прилагаемом звуковом файле
Издание этого материала стало возможным благодаря финансовой поддержке Правительства Великобритании в рамках проекта «Звільніть наших рідних», который создает Громадське радио. Взгляды, высказанные в этой публикации, принадлежат автору (ам) и могут не совпадать с официальной позицией правительства Великобритании.
This publication was funded by the UK government as part of the project Release our relatives, implemented by Hromadske radio. The views expressed in this publication are those of the author(s) and may not coincide with the official position of the UK government.
Громадське радио выпустило приложения для iOS и Android. Они пригодятся всем, кто ценит качественный разговорный аудиоконтент и любит слушать именно тогда, когда ему удобно.
Устанавливайте приложения Громадського радио:
если у вас Android
если у вас iOS