Ограничительные мероприятия во время карантина могут влиять на положение женщин и привести к росту уровня домашнего насилия.
Мария, наша героиня стала жертвой домашнего насилия во время карантина.
«Первые звонки были еще до карантина — у мужа были проблемы с работой, он уволился с одной и искал другую. Начались проявления злости по любому проводу, но до карантина каждый занимался своими делами. Я работала, ребенок в школе, поэтому мы мало виделись дома и не было такого напряжения.
После начала карантина проблемы углубились — человек уволился и стало очень тяжело. Любой пустяковый повод, как, например, «пища не нравится», каждый раз приводил к агрессии с его стороны. Он обвинял меня во всем — не так воспитываю ребенка, не такая хозяйка, неправильно использую ресурсы, мало денег. Упреки были ежедневно и становилось все хуже и хуже, потом начались скандалы. Он говорил при ребенке, что я плохая мать, что у меня ничего не получается и я только ною, что мало зарабатываю. Начался контроль, с кем я общаюсь в соцсетях, почему выхожу на улицу. Проверял мой телефон, звонки.
Во время карантина я начала смотреть стримы музыкантов, таким образом я психологически отдыхаю. Общаюсь с музыкантами, друзьями, на что муж сказал, что я нашла интересных для себя людей и что-то решила, например уйти от него. Затем он нашел у меня контакты адвоката и заподозрил, что я хочу подать на развод. Сейчас ситуация ухудшилась — он разговаривает со мной, постоянно унижая и обзывая. Мы вместе 11 лет, но этот кризис мы не переживем, судя по всему».
После записи разговора нам стало известно, что Мария планирует встретиться с адвокатом по поводу развода. Она решила поставить точку в этой истории.
О причинах таких событий в разных семьях говорили с журналисткой Центра прав человека ZMINA, координатором кампании «Женщины против пандемии» Ириной Виртосу.
Ирина Виртосу: Психологическое насилие — одна из форм насилия, как и финансовое. Об этом меньше говорят, оно менее заметно, чем физическое — когда видны поломанные ребра или побои. Если говорить о сексуальном насилии, то изнасилования в семье — табуирована тема и это не считают проблемой.
Любое насилие — психологическое, физическое, финансовое и сексуальное находятся на одном уровне и нельзя одним оправдывать другое. Во время карантина обострилось именно психологическое насилие, потому что два человека живут в одном помещении, некуда выйти и, очевидно, это повлияло и ухудшило отношения в семье.
Виктория Ермолаева: Можно ли сейчас говорить о всплеске домашнего насилия и имеем ли мы аргументированные факты — официальную статистику?
Ирина Виртосу: Правильно говорить, что проявлений домашнего насилия стало больше. Об этом говорят наши первые дисследования. Мы провели онлайн-опрос среди почти тысячи респонденток.
Возможно говорить об определенных цифрах: 4% женщин говорили, что насилие было и до карантина, и только 0,4 опрошенных женщин говорили о том, что во время карантина это произошло впервые. Вроде бы это немного, но когда мы консультировались с социологом Еленой Стрельник, то узнали, что поскольку мы не имеем портрета женщины, которая страдает от домашнего насилия, мы не можем охватить исследованием, что собственно произошло во время карантина. Мы не знаем, какой уровень достатка, образования, статуса этой женщины (жена, которую бьет муж или мать, которую бьет сын) — эта статистика не ведется.
Наш опрос также могли не видеть пострадавшие от домашнего насилия, если они не пользуются Фейсбуком или проживают в местности, где нет доступа к интернету.
Также важно, идентифицируют ли женщины отношение к себе как насилие, считают ли нарекания, конфликты насилием или просто семейным конфликтом.
Конфликт может быть между партнерами, которые равны в правах и возможностях. Насилие — это когда один человек зависим от другого и не может сопротивляться, пока не примет определенные решения — пойти на психотерапию вместе с семьей или иные действия. В то же время, именно потерпевшему или потерпевшей нужна профессиональная помощь, поскольку трудно самостоятельно вырваться из круга насилия.
Виктория Ермолаева: О всплеске домашнего насилия говорят в разных странах мира, не только Украина пошла на карантин. Готова ли полиция реагировать на всплеск такой агрессии и по каким графиками работают мобильные бригады социально-психологической помощи во время карантина?
Ирина Виртосу: Карантин повлиял на то, что получить социальную услугу фактически стало невозможно из-за отсутствия общественного транспорта — потерпевшая даже не может доехать места, где потенциально могла бы получить эту помощь. Увеличилось количество звонков на горячую линию, но человек на горячей линии не может приехать на место. Хуже всего — когда у женщины лопнуло терпение и она вызвала полицию, требования карантина не позволяли оказать ей помощь. Нельзя дать со стороны полиции предписание, которое бы разделяло агрессора от потерпевшей, его по сути некуда забирать. Были достаточно абсурдные ситуации и потерпевшая оставалась один на один со своей проблемой.
Виктория Ермолаева: Работают ли шелтеры, дома, где могут найти приют жертвы домашнего насилия во время карантина?
Ирина Виртосу: Они работают, но если раньше к ним обращались чуть ли не ежедневно, то в условиях карантина у них нет клиенток — они не могут к ним доехать. Сама ситуация оказания помощи изменилась. Женщинам, которые находились в шелтерах, некуда возвращаться из-за карантина и они до сих пор там остаются. Я думаю, после послаблений карантина можно будет сделать выводы, планировать работу в дальнейшем и выходить с этим вопросом на государственный уровень.
Виктория Ермолаева: Имеются сообщения о том, что «Украинский фонд общественного здоровья» поддержит 12 мобильных бригад социально-психологической помощи в Донецкой и Луганской областях. Они выезжают в крайних случаях — когда надо забирать женщину, ребенка, есть угроза жизни и здоровью. Также продолжают работать и другие правозащитные и общественные организации, которые поддерживают борьбу с домашним насилием — работает Национальная горячая линия по предупреждению домашнего насилия, которой занимается Ла Страда – 0800500335 или 116 123. Вы можете получить там помощь и консультацию.
67% женщин в Украине подвергались насилию и лишь 17% знают, куда обращаться согласно новому исследованию, которое проводилось ОБСЕ.
Ирина Виртосу: Уровень проблемы впечатляет. Хоть я и говорила, что нет портрета потерпевшей от насилия, но мы точно знаем, что домашнее насилие касается не только людей в сложных жизненных обстоятельствах — многодетных, малообеспеченных, тех, кто имеет инвалидность. Это может касаться любого — и человека с высшим образованием, и человека, который зарабатывает и имеет карьеру и никогда не признается, потому что эта тема табуирована. Когда называются цифры, это только люди, которые прошли понимание этой проблемы, а сколько еще женщин этого не осознают?
Виктория Ермолаева: Когда возникла проблема всплеска домашнего насилия, правозащитные организации еще раз подчеркнули о необходимости ратифицировать Стамбульскую конвенцию в Украине. Для чего нужен этот документ и что это за конвенция?
Ирина Виртосу: Это рамка, как должно действовать государство, какие создать условия для предотвращения домашнего насилия. Рамка достаточно широкая и помогает сделать украинское законодательство более понятным, а механизм более действенным. Это рекомендации, чтобы работала схема оказания помощи.
Много историй, когда женщины готовы вызвать полицию, но дальше проблема зависает в воздухе и все ложится на плечи потерпевшего — она должна позаботиться о своем финансовом обеспечении, подумать о жизни на три месяца вперед. В то же время Стамбульская конвенция помогает государству увидеть эти проблемы и принять шаги для предотвращения домашнего насилия. Сейчас помощь бессистемная, шелтеров не хватает и полиция приезжает, фиксирует случаи домашнего насилия, максимум предоставляет предписание. Женщина остается с человеком, который озлоблен и знает, что остается безнаказанным. В таком случае женщина еще несколько раз подумает, вызвать ли полицию, если снова останется в еще худших условиях.
Стамбульская конвенция предлагает решение и одновременно у нас будет запрос к государству — в случае ратификации нужно будет соответствовать уровню и предоставлять гражданам эти социальные услуги. Нет оснований не ратифицировать конвенцию, кроме отсутствия политического решения в этом вопросе. Это касается большого количества женщин, которые являются мощной экономической силой для Украины, поэтому я не понимаю, зачем государство тормозит этот вопрос.
Виктория Ермолаева: Какие советы можно дать женщинам, что можно сделать, если вы стали жертвой домашнего насилия?
Ирина Виртосу: Прежде всего — это принять решение для себя, что это недопустимо и этому нет оправдания. Найти в себе силы это сказать и планировать дальнейшие шаги. Вызвать полицию — если ситуация критическая по отношению к вам или вашему ребенку.
Обязательно позаботиться о финансовой подушке — чтобы у вас всегда были с собой деньги и найти место безопасности. Подумайте, куда вы могли бы пойти, если произойдет всплеск насилия и вам придется бежать — родители, подруга, продумайте возможности. Это возмутительный совет, но пока действуют карантинные ограничения, следует избегать создания конфликтных ситуаций, насколько это возможно. В нынешних условиях задача выжить, сохранить силы и когда будет возможность выходить на улицу — действовать.
Полную версию подкаста от Громадського радио слушайте в аудиофайле по ссылке.
Этот материал был создан при поддержке Программы MATRA (Посольство Королевства Нидерланды). Взгляды и выводы авторов программы могут не отражать официальную позицию правительства Королевства Нидерланды.
Проект выходит в партнерстве с Ассоциацией женщин-юристок Украины «ЮрФем».