«Да кому ты нужна! Кто бы к тебе приставал?» — домогательства и оправдания в украинском обществе

Скандал с Владимиром Талашко. У меня нет оснований не верить Ирине Сампан (журналистка Громадського радио — ред.), которую я знаю, уважаю, люблю, с которой работаю годы. Хотела бы, чтобы комиссия, которая расследует заявления студенток о домогательствах в университете Карпенко-Карого, выяснила правду. Потому что прецедентов с реальным расследованием домогательств что-то не припомню в Украине.

Я напишу о том, о чем думаю уже третьи сутки.

Сейчас о недопустимости домогательств и насилия, личные истории и травмы публично говорят 20-ти, 30-ти, 35-тилетние. Те, кому 45, 50, больше — в основном стесняются, боятся и даже не знают, как о таком говорить.

Не было десятилетиями даже приватных площадок для этого, что уж говорить о публичных. Не было возможности, разрешения, если хотите — не было допустимости говорить о таком вслух.

Многие женщины молчали об этом даже в кругу подруг или родных, потому что часто реакции были прогнозируемы.
«Ты не так поняла». «Да кому ты нужна! Кто бы к тебе приставал!». «А ты что, такая уж разборчивая? А если это поможет в карьере?» «У всех такое бывало. Можно и потерпеть». «Ну он ведь не отвратительный? Ничего такой мужчина?» — это реальные слова.

Кое-что из этого я слышала лично. От женщин. И часть из них так же проходила через насилие, но стыд, унижение, страх осуждения и обвинений, страх признать, что это было с тобой, нечасто делают людей сочувствующими.

Я вам расскажу одну (а их не одна) из личных историй, и я уверена, что многие мои сверстницы вспомнят подобное.

Этот человек, герой истории, кстати, до сих пор что-то возглавляет. Не пишу что, так как это лишь иллюстрация, а не исповедь. Я и тогда работала на радио, и это было важное интервью с важным гостем, договориться было сложно. И между договоренностью и разговором мне сделали маленькую операцию на ноге, и я приехала на интервью с палочкой и забинтованной ногой.
Мы провели разговор и гость предложил подвезти меня домой. Январь, вечер, я прыгаю по снегу босой забинтованной ногой, машина с водителем и человек известный, просто гость эфира. Это середина 1990-х, и даже такси в обе стороны для меня было финансово непросто. Поэтому я согласилась — это же логично при всех этих обстоятельствах. Неподалеку от моего дома водитель вдруг остановился и пошел погулять. На мороз. Видимо, не впервые.

А затем какое-то время, долгое-долгое время сопротивления, убеждений, просьб оставить меня и открыть дверь. Подробности я пропущу. Я все-таки вышла из той машины. Считайте, договорилась.

Это была только работа. Просто интервью. Многие люди почему-то думает, что в историях о домогательствах должны быть какие-то чрезвычайные обстоятельства, драматическая ситуация, в которую попала женщина. Но все банальнее: это ежедневные маленькие драмы — на работе, на учебе, в такси, в публичных местах — в обычных обстоятельствах, и очень часто со знакомыми мужчинами.
Эта банальность и является наихудшей. Именно она формирует страшную норму «с кем не бывает».

Ты могла, например, прийти на работу в какой-нибудь универ целым уважительным кандидатом наук, но всегда находились один или два дядьки, которые считали возможным хлопать тебя по заду или подкатывать к тебе чуть ли не на заседании кафедры с «хо-хо-хо» и давать волю рукам, как некий порнографический Санта. Это бывало и есть на многих рабочих местах.

Целым поколениям мужчин такая модель поведения вшита в мозг. Что так надо, так можно, что это нормально. И что это поддерживает репутацию его как настоящего мужчины.

И что еще хуже — на домогательствах как культуре удалось построить бизнес-модели некоторых вузов. Или целых сфер.

Я до сих пор слышу целый ряд аргументов, что, мол, «это же творческие люди», «это сфера такая специфическая», «это такая харизма, что невозможно противостоять».
И тот мир, который сейчас, все-таки начинает быть другим. Частично это разрушена система, где «женщины повывернули грязное белье», и где могут быть совершенно другие отношения между женщинами и мужчинами, другие правила — ОСТАЛЬНОЕ НОРМАЛЬНО.

Но это создает вызов и угрозу для публичности некоторых мужчин. Да, факты таковы, что именно для мужчин. Потому что может стать известно о грязных страницах в их биографиях, если женщины заговорят. Их студентки, помощницы, коллеги, бизнес-партнерши.

Впрочем, несмотря на то, что появляется все больше сообществ, где притязания и насилие являются возмутительным и невозможным явлением, многим девушкам до сих пор говорят (иногда даже дома), что «быть милой» с условным ректором — это часть карьерного пути и это «есть везде».

И еще одно. То, что не упростит нам журналистской работы. И не упростит общественную дискуссию. Вы можете брать интервью у доктора-профессора, ректора института, выдающегося режиссера, известного писателя, телепродюсера, руководителя банка, народного депутата, известного ученого, мэра или предпринимателя — а эти люди вполне могли чего-то добиться в профессии — но вы можете не знать об этой темной стороне их жизни. Что для них домогательства — это норма. Или вы можете узнать об этом. У медали две стороны, у людей часто так же. И эти вещи шокируют.

• «Преследователи женщин играючи поднимались на высшие ступени успеха и признания. Домогальщиков часто воспринимали снисходительно, как шаловливых дебоширов, или подбадривали. Содеянное редко приводило к серьезным последствиям», — пишут в книге «Она рассказала» Джоди Кантор и Меган Туэй.

Я предполагаю, что многим мужчинам, которые никогда этого не делали, которые осуждают домогательства и насилие, очень непросто сейчас воспринимать этот шквал историй и обсуждений. Потому что это как презумпция виновности.

Но я бы очень хотела, чтобы мужчины подумали об этом. Когда мы, женщины, пишем и говорим о домогательствах и насилии, это не попытка поменять местами традиционную иерархию: мол, было ваше сверху, теперь будет наше. Это не про обиды или мести. И это не дискуссия о контроле и доминировании — или о том, кто будет руководить миром.
Это разговор про совершенно иную систему координат: где бы существовало уважение и признание другого человека (мужчины или женщины) субъектом со своим правом, автономностью и волей.

В сексуальных отношениях, в том числе.
Підтримуйте Громадське радіо на Patreon, а також встановлюйте наш додаток:

якщо у вас Android

якщо у вас iOS