Фото: Громадське радіо
Євгенія Андреюк — експерт з міжнародного права, правозахисник, заступник голови громадського організації «Крим SOS», яка бореться за повернення Криму під контроль України. Команда «Крим SOS» активно висвітлює на міжнародному рівні незаконність окупації Криму та репресивної політики РФ відносно кримчан. Євгенія родом з Білорусі, навчалася там же, в Німеччині та в Швейцарії. В рамках організації підтримує зв’язки півострова з материковою Україною, а також консолідує українське суспільство через захист прав, свобод та інтересів внутрішньо переміщених осіб, політв’язнів та інших людей, котрі постраждали внаслідок збройного конфлікту на Сході України та в Криму. «Крим SOS» був створений волонтерами як сторінка на Фейсбуці в перший день російської окупації півострова 27 лютого 2014 року, щоб надавати оперативну та перевірену інформацію про ситуацію в Криму. З плином часу сфера діяльності розширювалася. Сьогодні це експертна організація, що займається адвокацією повернення Криму, моніторингом та аналізом порушень прав людини в Криму, розповсюдженням новин про Крим та підтримкою постраждалих від репресій. Офіси організації розміщені в 5 містах України — Києві, Львові, Херсоні, Полтаві та Запоріжжі. Загалом же робота «Крим SOS» поширюється на 17 областей України.
При мікрофоні брат політв’язня Євгена Панова Ігор Котелянець, сестра Олега Сенцова Наталія Каплан.
У нашій студії — правозахисниця Євгенія Андреюк.
Ігор Котелянець: Чому ви вирішили займатися правозахисною діяльністю саме в Україні? Що вас тут зацікавило?
Євгенія Андреюк: На самом деле в Беларуси я тоже занималась правозащитной деятельностью, гражданской активностью, но переломным стал 2014 год в Украине. Я тогда училась, писала свою магистерскую работу. Моя специализация — права человека и гуманитарные вопросы. В тот момент мне было интересно, как общества после конфликта примиряются между собой. Я собиралась заниматься африканскими странами, и тут случился 2014 год, Майдан, аннексия Крыма, война. Я поняла, что в такой ситуации я не могу заниматься исследованием других континентов.
Я приехала в Киев летом 2014 года работать над своей магистерской работой. Она была связана с волонтерскими движениями, возникшими в Украине. Думаю, многих исследователей привлекает то, как люди в Украине смогли сами организоваться и сделать, особенно в 2014 году, колоссальные вещи. Я познакомилась со многими волонтерами и неожиданно стала вовлекаться в эту работу. Для меня то, что происходит в Крыму и на Донбассе, точно так же связано с Беларусью, со всем регионом. Если здесь получится, то получится и там. Если здесь не получится, то не получится и у нас. Я хорошо осознала общность советского прошлого 18 мая 2015 года, когда стояла на Майдане и понимала, что в 1944 году крымских татар депортировали, очень похожие методы сталинского режима были в отношении белорусов, но нас не депортировали. Все знают, какие это были методы. Такие же были для украинцев и для всех других народов.
Наталія Каплан: Удается посещать Крым?
Євгенія Андреюк: Я сейчас не езжу и после 2014 не ездила. Мы в организации приняли решение, что у нас есть публичная часть команды. Мы спокойно называем вещи своими именами, но не ездим, чтобы не ставить под угрозу себя и всю организацию. С другой стороны, у нас есть часть ребят, у которых есть либо семьи в Крыму, либо другие причины ездить в Крым. Они не публичны, но ездят. Мне бы очень хотелось съездить, но я понимаю, какие могут быть последствия. Я думаю, что со временем это будет как-то меняться.
Ігор Котелянець: Я знаю, що ваша організація нещодавно підготувала звіт, де проаналізувала, що відбувається в межах гібридної війни, які репресії застосовує РФ до кримчан, яких переслідує, як українці стають в’язнями російського окупаційного режиму.
Євгенія Андреюк: Есть часть, которую мы называем документированием. Это специфический язык. Для меня он связан с тем, что в 2015 году и в начале 2016 мы много слышали от международных организаций о том, что нет системности репрессий как в отношении крымских татар, так и в отношении украинцев. Или они связывали это только с политической позицией человека. Мы понимали, что системность есть, если каждую неделю приходят с обысками. Это дало нам понимание, что нужно документировать.
Первый раз, когда нас попросили предоставить перечень инцидентов, мы поняли, что четкого списка инцидентов нет. Когда мы свели, и было 15 страниц одних только задержаний, которые проходят каждую неделю, стало понятно, что есть эта системность. Мы начали вместе это собирать. В конце прошлого года, когда обобщили репрессии по самым основным правам, это право на жизнь, свобода от пыток, мы взяли пять самых страшных разделов. Это исчезновения, убийства, уголовное преследование и административное. Буквально в среду мы смотрели, как эти цифры увеличились. У нас был отчет на конец октября. Если на конец октября у нас было 250 — 270 политически мотивированных административных дел, то сегодня их стало 370. Количество увеличилось в основном из-за преследования участников одиночных пикетов. Даже первого квартала не прошло, а уже такое увеличение административных дел. Уголовных дел около 100 с учетом тех людей, которые выехали на материк, а потом против них были возбуждены уголовные дела. С конца октября появилось 9 новых политически мотивированных уголовных дел.
Фактически Россия пытается показать Крым своим отличным новым регионом. Любая высказанная нелояльность и то, что не вписывается в картине «русского мира», русского Крыма, подлежит уничтожению, репрессиям. Этих людей либо заставляют молчать, либо заставляют выезжать, но никак не проявлять свою идентичность. На прошлой неделе началось уголовное дело против Фазила Ибраимова. Он известен своей поддержкой оккупации. Но вот против него возбудили уголовное дело, потому что он хотел ехать жаловаться в Москву. Любой активизм находится под запретом. В этом году были возбуждены уголовные дела против левых активистов.
Каждый четверг мы встаем пораньше, потому что в Крыму могут быть обыски.
Каждый четверг мы встаем пораньше, потому что в Крыму могут быть обыски.
Ігор Котелянець: Проти активних кримських татар постійно штампуються справи. Але їх це не зупиняє. Що ними рухає?
Євгенія Андреюк: Это хороший вопрос. У многих из них очень спокойная позиция. Недавно мы общались с одним активистом. Его уже задерживали, есть вероятность, что будет уголовное дело, но он говорит, что ничего. Чем больше к людям приходят с обысками, чем больше их садят, тем больше растет негодование. Крымский марафон собрал много средств. Система защитников была выстроена после одиночных пикетов. Россия пытается всем, кто вышел на пикеты, дать административные штрафы, но, когда появились общественные защитники, которые всем помогали, оказалось, что люди на себе испытали всю эту российскую машину. Я помню, что многие из них говорили, выходя из суда, что поняли как это работает, но им дали 10 тысяч рублей штрафа, а их соотечественников садят в тюрьму. Это начинает касаться очень многих. Люди, которые прошли всю эту судебную систему, изменились. Они начинают выходить и что-то делать.
Ігор Котелянець: Рік ми, родичі політв’язнів Кремля, просимо зустрічі з президентом. На останній акції до нас вийшла Ірина Геращенко. Ми так і не почули відповідь, чи відбудеться ця зустріч. Ми почули про те, що Україна порушує питання на перемовинах, готова віддавати росіян, які сидять в наших тюрмах. Але треба, щоб ми були проактивні. В чому державі треба вдосконалитися?
Євгенія Андреюк: Системной работы нет. Мне это стало понятно в работе с международными организациями. Они говорили, что какие-то вещи не могут сделать, пока этого не сделала Украина. У государства, например, должны быть верифицированные списки политзаключенных, мы как правозащитники готовы поддерживать. Позиция должна быть проактивная. Также нет переговорной площадки по Крыму.
Повну версію розмови слухайте у доданому звуковому файлі.