«Адвокат задержанного ФСБ майдановца посоветовал мне уехать из Крыма», — журналист

Крымский журналист Сергей Мокрушин вынужден был выехать из Крыма, опасаясь преследований местных властей. По словам  журналиста, он присутствовал на обыске в квартире задержанного евромайдановца Костенко. И адвокат Костенко посоветовал журналисту обезопасить себя и выехать из Крыма. 

В эфире программа Голоса Крыма, в студии Ирина Седова и сегодня мой собеседник – Сергей Мокрушин, журналист, который совсем недавно выехал из Крыма, спасаясь от преследований местных властей. Расскажите о причинах вашего срочного выезда.

Последнюю неделю, как я находился в Крыму, – это неделя террора, когда начались преследования политических активистов. Это шевченковское дело, когда люди просто за использование украинской символики получили сначала исправительные работы, потом их начали вызывать на допросы в центр по борьбе с экстремизмом. И закончилась эта неделя обысками двух журналистов, моих колег из «Центра журналистских расследований» – Анны Андриевской и Натальи Кокориной.  Прождав Наталью целый день под бывшим управлением СБУ, а теперь ФСБ, я понял, что это такой момент, может быть последний шанс уехать из Крыма.

– Была какая-то информация, поступала?

Да, мне еще поступала информация там по другому делу – это связано с моим присутствием при обыске у майдановца,  Александра Костенка, который сейчас находится в СИЗО Симферополя,  и который явно подвергался пыткам, судя по фото, которые опубликовал его адвокат.  И мое присутствие на обыске сломало линию следствия и, учитывая какую-то личную заинтересованность следователя ФСБ в этом деле, адвокат сказал, чтобы я себя как-то обезопасил и нужно говорить о том, что пора из Крыма уезжать.

– По поводу дела Костенко. Я знаю, что вы были там свидетелем и, насколько я знаю, пропал отец Костенко, его не могут найти. Что вам известно по этому поводу?

Да, отец Костенко пропал, семья потеряла с ним связь после того, как он был здесь в Киеве, потом он выехал в Симферополь. До Симферополя он не доехал. Дело там достаточно серьезное, странное, учитывая то, с каким рвением сотрудник ФСБ работает по этому делу, учитывая то, что там уже не первый раз проводится обыск в его жилище. И учитывая то, что семью, мать начинают терроризировать. Вот перед этим она жаловалась: ее снова вызывали на допрос, хотя работа следствия уже проведена достаточно. Это такая форма давления. Есть здесь еще и личный мотив. Об этом лучше говорить защитнику Костенко, я боюсь навредить.

– Украина уже открыла дело по Костенко?

Я пока не знаю, я приехал сюда недавно. Дело действительно очень сложное, и человек, который находится в СИЗО, он подвергается пыткам, это нарушение прав человека, такого быть не должно. И сам факт возбуждения уголовного дела следственным комитетом РФ по событиям, которые происходили на Майдане Независимости в Киеве по поводу избиения «Беркутом» – это абсурд.

– Как долго смогут еще работать украинские журналисты в Крыму?

Я думаю, что то, что происходит в Крыму в последнее время – это сигнал, который спецслужбы дали тем журналистам, которые остались работать в Крыму. С 1 апреля истекает срок, до конца которого в Крыму могут работать СМИ по украинским  документам и законодательству. С 1 апреля вся их деятельность получается незаконной и вплоть до того, что полиция увидев, что работают журналисты, которые не имеют регистрации в РФ и которые не аккредитованы в МИД России, они просто могут быть задержаны за, якобы незаконное осуществление своей деятельности.

Мне кажется, что это такой сигнал журналистскому обществу. Что мы видим? Эта зачистка информационного пространства в Крыму, которая началась во время аннексии, во время вооруженного захвата правительственных зданий Крыма, продолжалась весь этот год. Мы в этом году стали свидетелями незаконных задержаний журналистов, в этом году мы стали свидетелями зачистки на радиоэфирах в Крыму. Мы стали свидетелями зачистки телевизионного эфира в Крыму. Сейчас в Крыму невозможно купить украинскую печатную прессу. Я понимаю, что мы скоро столкнемся с волной блокировки в Крыму украинских ресурсов, потому что, я так думаю, что стратегия заключается в том, чтобы лишить крымчан каких-то альтернативных источников информации.

Сейчас телеканал «АТР» заявляет о том, что, не смотря на то, что они уже давно пытаются зарегистрироваться в законодательном поле России, им постоянно приходят не то чтобы отказы, а по формальной причине им в регистрации отказывают, и я боюсь, что даже этот телеканал – это единственный крымскотатарский телеканал, который очень много значит для крымскотатарского народа, – я боюсь, что он будет вынужден прекратить свою работу.

А это единственный телеканал в Крыму, который держал независимую позицию, работал по журналистским стандартам. За это они уже в какой-то мере поплатились. Я знаю, что на них давление постоянно оказывается, у них был проведен обыск. Это единственный телеканал, на защиту которого в Крыму выходят телезрители, если видят, что с телеканалом что-то не так. Когда в эфире заявляют об обыске или прерывается эфир – они выходят из дома и приходят на телеканал.

– Какие сейчас мысли, планы? Вы были вынуждены уехать после того, как Наталью Кокорину обыскивала и задерживала ФСБ, и теперь вы не можете вернуться обратно?

Я полагаю, да, что мне лучше находится здесь, во всяком случае, пока я не буду уверен, что я буду безопасно работать в Крыму и выполнять свои обязанности. Это, конечно, и груз, и выбор между домом и свободой. Это выбор, которого быть не должно. Это понятия, которые должны быть вместе всегда. Но, к сожалению, нас поставили перед таким выбором и я понимаю, что здесь я могу быть полезней крымчанам, чем находясь в Крыму.

Сейчас тенденция идет к тому, что если у кого-то проходит обыск, у кого-то проблемы, то кто-то подвергается преследованиям, то раньше приезжало много телекомпаний, потому что много журналистов этим интересовалось. И сейчас с каждым днем этих людей, которые могут прийти на помощь и готовы освещать эти события, их становится меньше. Я очень боюсь, что настанет такой момент, когда просто будет некому прийти на помощь.

– Украинские телеканалы уже давно закрыли свои коррпункты в Крыму?

Единственный телеканал, который работает по аккредитации Министерства иностранных дел РФ – это телеканал Интер. У этого телеканала возникают проблемы с доступам к информации. В Крыму опасная ситуация для журналистов в том плане, что крымские власти делят СМИ на «наши» и «вражеские» и в этом заключается очень большая проблема. И, если провластные СМИ допускаются к официальной информации, то независимые СМИ ограничены в этом праве. Власть позволяет себе не отвечать на информационные запросы даже тем, кто зарегистрирован в РФ. Крымская власть позволяет себе отказывать в комментарии только потому, что им не нравится критика в их адрес. Это говорит о том, что в Крыму фактически на уровне власти официально существует цензура, что прямо запрещено Конституцией РФ.

– В России еще остались независимые СМИ. Конечно, их не много, но есть издания, как «Новая газета», например. Почему в Крыму невозможно вести даже такую деятельность, как ведет «Новая газета»?

Я понимаю, что такими действиями крымская власть фактически сама подтверждает, что Крым – это не РФ. Потому что, когда в Крыму на профилактических беседах вызывают журналистов независимых СМИ, а на территории РФ эти журналисты работают без труда. Когда на Арбате висят флаги Украины над магазином украинской книги, а в Петербурге висят флаги ЕС и США, в Крыму эта символика объявляется экстремистской. О чем мы тогда можем говорить? В Крыму не работают законы России. Там работает закон вседозволенности крымской власти и спецслужб. Я так понимаю, что одним отдали Крым на разграбление, а другим – чтобы порезвиться.

Не стоит забывать о Крыме. Я понимаю, что сейчас на востоке Украины происходят очень трагические события, что там проливается кровь. Тем не менее Крым остается очень объемным регионом. В Крыму очень много людей, которые не поддерживают то, что происходит. Та информация, которая исходит из Крыма, она поступает от крымских властей. Мы столкнулись с тем, что в Москве не знают о тех проблемах, которые происходят в Крыму.

Когда мы общались с людьми в Москве, мы столкнулись с тем, что люди удивлялись, что, оказывается, в Крыму были убийства, которые до сих пор не раскрыты и за них никто не понёс наказания. Они не знали о том, что в Крыму похищают людей, они не знали о том, что было практически зачищено информационное поле. Они не знают, что так называемые «наши журналисты», как их считает крымская власть, они фактически сотрудничают со спецслужбами.

Мы это видели, когда съемочная группа канала «Крым» приехала по звонку из ФСБ, потому что у Натальи Кокориной нужно было изъять ноутбук, чтобы при этом присутствовали понятые. И эти журналисты очень быстро приехали, чтобы быть понятыми. То есть, то что происходит в Крыму я воспринимаю с большой болью и, учитывая, что все это время мы плотно работали, чтобы в Крыму развивалось гражданское общество, чтобы люди могли пользоваться своими правами, знали о них и тем самым устраивали серьезные гражданские институции. Это все в один день оказалось сметено и сейчас там ужасная ситуация.

Там ужасная атмосфера, когда вокруг царит страх и всеобщие доносы. Это какой-то жуткий социальный эксперимент проходит, учитывая, что крымчане подвергаются информационному насилию и многие лишены возможности получать информацию из различных источников. Еще хуже то, что на ситуацию в Крыму не может повлиять не только Киев, но и международные организации. Если в РФ заявляют о том, что все, что произошло в Крыму, – закон, то почему же они не позволяют работать там международным организациям? Значит, есть что скрывать, есть что прятать.

– Недавно в Крым приехал журналист из Польши и «самооборона» имела к нему какие-то вопросы?

Да, потому что он записывал интервью в парке Шевченко, записывал Александра Кравченко, который был с ленточками: желтой и голубой. По мнению крымской самообороны и полиции, – это экстремизм, за который нужно задерживать, по мнению крымского центра по противодействию экстремизму, – это экстремизм, за который нужно выносить предупреждения, хотя ни одним законом или решением суда РФ эта символика не признана экстремисткой, ну потому что это, наверное, абсурд.

Единственный, кто отличился – это крымский Железнодорожный районный суд, который признал, что использование символики Украины – это нарушение закона и за это нужно отработать 40 часов исправительных работ. Ужасная ситуация, которой никогда не было в Крыму, и пока Крым находился под контролем Украины, в Крыму никогда никого не задерживали за использования символики РФ. В Крыму всегда очень лояльно относились даже к таким сепаратистским призывам. Я помню только 2 случая экстрадиции из Крыма, когда деятельность людей была очень  громкой.

Но, в основном, те деятели, которые сейчас в Крыму заявляют, что они патриоты России, хотя до этого они каждый год приходили праздновать день рождения Тараса Шевченко, этим людям с пророссийской позицией, им никогда никто не мешал работать. И то, во что сейчас превратился Крым… В условиях, когда там не соблюдаются права человека, в условиях, когда в Крыму нет гарантии неприкосновенности личной жизни и частной собственности, мы можем говорить только о том, что Крым, в таком состоянии – это территория без будущего. Там не будет инвестиций, даже по тем схемам, о которых заявлялось публично.

Никто не будет заводить туда деньги, если в один прекрасный момент крымская власть решит, что этот актив надо отнять. Никто не будет создавать в Крыму гражданское общество, сейчас есть люди, которые пытаются этому содействовать, в Крыму не работают законы. Гражданское общество – это то явление, которое может развиваться только в благоприятных условиях, а в Крыму – это какой-то кислотный дождь.

И человек, который начинает заниматься общественной деятельностью, он моментально ощущает, что он находится под присмотром спецслужб и подвергает себя опасности. О том, что в Крыму может что-то быть дальше, что может быть будущее у Крыма, кроме как будущей военной базы, – вот об этом говорить не приходится.  Что для меня очень больно, потому что я родился и всю жизнь прожил в Крыму.

– Что Украина могла бы сделать и что она может сделать?

Очень странная ситуация получается, когда исследуешь отношение официальной власти Украины к крымскому вопросу. Я выезжал из Крыма, я видел огромную вереницу фур с продуктами. Я понимаю,  что этот конфликт не разрешается еще и потому, что многим людям это выгодно, в том числе и в Украине. Что, пока есть возможность на этом зарабатывать деньги, люди заинтересованы, чтобы это продолжалось как можно дольше.

Мы понимаем, что Крым – это причина того, что происходит на востоке Украины. И, не делая никаких шагов для решения крымской проблемы, мы не сможем приблизить решение проблемы, которая сейчас на востоке Украины. Когда США подают санкции в отношении Крыма РФ, а Украина продолжает поставлять туда продукты – это как минимум наталкивает на какие-то вопросы. Когда Украина делает все, чтобы осложнить процесс перемещения людей из Крыма в Украину, я понимаю, что это продиктовано целями безопасности, потому что действительно очень много диверсионных групп, я слышал, готовятся в Крыму и в том числе они через этот перешеек тоже некоторое время попадали в Украину.

Но это же нужно делать как-то мягче, не просто перекрывать, а в тоже время продукты идут. Мы оставляем в Крыму бизнес, но мы закрываем общение для людей. Я не видел никакой стратегии государства по поводу Крыма, уже прошел год. Только год спустя возбуждены уголовные дела по крымских депутатам, я не видел никакого списка уголовных дел по бывшим сотрудникам СБУ, которые сейчас служат в Федеральной службе безопасности.

И, находясь здесь, я понимаю, что работы очень много, нужно контролировать то, как украинская власть сейчас решает крымский вопрос, потому что в Крыму у людей такое ощущение, что власть о них забыла. В Украине существует гражданское общество, которое очень сильно развилось и в свое время его наличие спасло страну. Но на гражданском обществе долго выезжать нельзя. Мы не видим, чтобы в Украине проводились какие-то реформы, война – это очень удобная отговорка. Но мы понимаем, что страна должна жить дальше,  решать проблемы,  а не консервировать их. Есть над чем работать.

 

Ирина Седова, программа “Голоса Крыма” на Громадському радіо. Слушайте. Думайте.