Любомир Ференс: Коли говорять про початок конфлікту на Донбасі, то називають 1 березня. Але саме 13 березня стало точкою неповернення, яка визначила весь наступний перебіг подій.
Тетяна Заровна: Эта точка у каждого своя. Для когото война началась 1 марта, потому что до этого числа никогда ни в Донецке, ни в Луганске не было массовых акций в поддержку России. Самый массовый марш так называемого русского мира насчитывал аж 150 человек. Многие из которых сейчас являются боевиками «ДНР» и т.п. А с 1 марта их в городе появилось тысячи.
13 марта, погиб не только Дима Чернявский, тогда погибли трое людей. Также после мирного марша в Донецке 28 апреля погибли еще трое человек.
Анастасія Багаліка: Як так сталося, що про Дмитра Чернявського говорять, а про інших загиблих – ні?
Тетяна Заровна: Потому что мы знаем имя Димы и знали его лично. Он был очень мирным человеком и я удивилась, что он оказался в самообороне. 13 марта 2014 года титушки, прибывшие к нам из-заграницы. Убивали самооборону мирного митинга. Накануне мы уже знали о оружие, видели количество приезжих, понимали, что агрессия наростает. Милицейские, которые нас поддерживали, говорили, что прольется кровь. Поэтому на 13 число мы организовали самооборону мирного митинга. На этот митинг мы просили не приходить детей, бабушек, чтобы пришли более крепкие люди. Мы готовились.
Милиция образовала самообороне коридор, чтобы ребята оказались в этом неподвижном автобусе. Он не мог никуда уехать, только увезти их на тот свет. Этот автобус со всех сторон окружило огромное количество невменяемых, чрезвычайно агресивных людей. В итоге погиб Дима и еще два человека. Я это знаю, потому что один активист донецкого евромайдану в ту ночь работал на скорой помощи. И знал кого, откуда, с какого места и с какими ранениями доставили. В районе площади Ленина, где происходила бойня, было три трупа проукраинских активистов.
Повну версію розмови дивіться у доданому відео файлі.