Блокировка российских ресурсов: пиар-ход или действенная мера безопасности?

В студии Громадського радио — президент Международного центра противодействия киберпреступности Алексей Комар.

Анастасия Багалика: Топ-тема сегодня — это решение Совета безопасности и обороны и его введение в действие санкционного списка. Список состоит из более чем 1200 физических лиц и 400 с лишним юридических лиц.

Совет безопасности и обороны обязывает заблокировать ряд российских сервисов, в том числе ВКонтакте, Mail.Ru, Одноклассники и сервисы Яндекса. Это различные российские разработчики программного обеспечения, например, «1С». Все эти сервисы попадут под действие санкционного списка. Что с ними будет и как, сейчас пытаются установить украинские эксперты. Есть даже приблизительная дата, до которой в Украине должны наступить санкции для сайтов и программного обеспечения. Это 1 июня. Об этом речь идет в указе президента. Как это будет происходить? Как вы это видите?

Алексей Комар: Исходя из данных принятых решений, я в очередной раз убедился в хаотичности действий нашего правительства. Проблема кибербезопасности или информационной безопасности не лежала на повестке дня сегодня или вчера. Она лежала на повестке дня с 1991 года. В 2006 году Украина ратифицировала конвенцию кибербезопасности. Но, к сожалению, с 2006 года до 2015-2016 годов в Украине ничего в этом русле не делалось.

Безусловно, фильтр информационного контента с территории Российской Федерации на территорию Украины должен был быть принят еще в 2014 году, после того, как Украина стала участником военного конфликта с Российской Федерацией. Но таким ли путем это делать? Я думаю, что сколько бы нам не запрещали что-то делать, все-равно найдутся обходы данных запретов.

А судя по решениям и по реакции, это нужно политикам для набора дополнительного рейтинга. Потому как реальная проблема кибербезопасности не решается. Прежде чем принимать такие решения, для начала нужно было бы принять закон о критической инфраструктуре, определить субъекты критической инфраструктуры, определить коммуникацию между этими субъектами критической инфраструктуры и определить стандарты, по которым необходимо работать Украине. А после этого можно принимать данные решения. На мой взгляд, это решение носит эмоциональный и политический характер.

Анастасия Багалика: Многие эксперты говорили о том, что за российскими соцсетями и российским программным обеспечением часто стоит ФСБ. Насколько безопасными эти сервисы являются для граждан Украины?

Алексей Комар: На последнем эфире, где я был, мы обсуждали нашумевшую игру «Синий кит». По сути, это и есть элементы гибридной кибер-войны, которые воздействуют на несформировавшиеся сознание ребенка, воздействуют на формирование или неформирование критического мышления у ребенка, ну, и разрушают его.

За теми или иными почтовыми сервисами или соцсетями не то чтобы стоят спецслужбы. Это является частью информационного пространства. Если эта часть информационного пространства несет в себе угрозы национальной безопасности, безусловно, спецслужбы влияют на ее формирование и работу. Независимо от того, это Российская Федерация, США или украинские спецслужбы.

Анастасия Багалика: Вы считаете, что эта блокировка не отобразится позитивно на украинском сегменте интернета?

Алексей Комар: Я думаю, что она не отобразится позитивно с точки зрения достижения конечной цели для участников рынка и пользователей. С точки зрения политического решения эта блокировка отобразится благоприятно.

Анастасия Багалика: Насколько я понимаю, в СНБО технически объяснить всем провайдерам механизм действия этого решения были пока что не готовы.

Алексей Комар: СНБО на сегодняшний день не выполняет своих функций. Больше года назад было создано центр кибербезопасности при СНБО. К сожалению, он создан только на бумаге. Никакой эффективной работы нет. По сути, это должен быть тот единый координационный исполнительный орган, который бы разъяснял данные решения и способствовал бы их реализации.

Анастасия Багалика: Российские сервисы начинают реагировать на решение СНБО. Представители дочерней компании «Яндекс-Украина» высказались о том, что санкции не повлияют на бизнес в Украине. «Одноклассники» заявили о том, что найдут способ продолжать работу в Украине, и так далее. Я так понимаю, что таких реакций будет становиться все больше.

Алексей Комар: Вопрос прогнозирования находится в двух плоскостях — технической и юридической. С технической точки зрения, это можно сделать в течении суток. Точно так же можно создать условия, чтобы этого не сделать вообще. С юридической точки зрения, я глубоко убежден, что это примет форму борьбы с игорным бизнесом. Вспомните, как на это реагировал рынок. Рынок ушел в тень либо легализировался через решения тех или иных судов.

Анастасия Багалика: Многие мелкие украинские предприниматели продают свои услуги через соцсети. Через Вконтакте, возможно, даже больше, чем через другие. В чем разница, например, между Фейсбуком и ВКонтакте?

Алексей Комар: Во-первых, это разная логика работы социальной сети. Во-вторых, это разное формирование возрастной категории участников. Я думаю, что интересы той группы людей, для которых соцсети являются источником заработка, вообще не учитывались при принятии данного решения.

Принципиальная позиция здесь — это интересы национальной безопасности, с чем я абсолютно солидарен. Но я абсолютно не солидарен с последовательностью действий. Мое глубокое убеждение заключается в том, что это очередное декларативное решение, которое только лишь играет на руку определенным политическим силам.

Анастасия Багалика: А как нужно было бы блокировать работу российских ресурсов и сервисов в Украине?

Алексей Комар: Здесь есть плоскость функциональности целого Министерства информационной политики. Министерство существует без малого 3 года. При этом функциональную нагрузку и коэффициент полезного действия, я думаю, мало кто из граждан Украины ощущает.

Безусловно, это кропотливая работа, которая должна была быть предпринята еще в 2014 году. Это работа, которая бы четко сформировала единую стратегию информационной политики государства по формированию национальных интересов с точки зрения безопасности.

Второй вопрос — это вопрос к правоохранительным органам. Что они сделали в области профилактики подобных инцидентов, которые могут повлечь за собой те или иные нарушения законодательства?