Громадське радио
Спросим у главы правления ОО «Украина без пыток» Александра Гатиятуллина и руководителя отдела мониторинга правоохранительных органов в офисе омбудсмена Евгения Леванцова.
Татьяна Курманова: Какие направления НПМ вы определили для себя на ближайшее время?
Евгений Леванцов: Нам однозначно нужно усиливать и нашу финансовую самостоятельность, и предпринимать шаги для того, чтобы наши отчеты носили не только рекомендательный характер, а, чтобы вопиющие моменты были обязательными к устранению. Без этого мы сталкиваемся с тем, что не всегда законодательство способствует тому, что мы требуем. То есть имеет место жестокое обращение с людьми в местах несвободы, а требовать выполнения каких-то норм от руководства того или иного учреждения невозможно, потому что они вообще никак не регламентированы.
Татьяна Курманова: Критики говорят, что вы за ять лет несвободы посетили немного мест несвободы, а именно — 1000. На самом деле, это много или мало за такой срок?
Александр Гатиятуллин: На самом деле, первые годы, когда начал внедряться НПИ, основная задача была — открыть эти места несвободы, чтобы люди понимали, что там происходит. Первые пять лет только на это и были нацелены все стратегические цели Национального превентивного механизма.
По истечении пяти лет мы понимаем, что мест несвободы в Украине намного больше, в некоторые из них еще не ступала нога монитора НПМ. Но мы правильно указываем, что финансирования не хватает, в бюджете нет отдельной статьи финансирования НПМ. Кроме того, необходимо реорганизовывать модель «Омбудсмен+». Эта модель предполагает, что реализация НПМ возложена на уполномоченного, но в некоторых странах уполномоченный по договору привлекает неправительственную организацию, которая в течении года осуществляет визиты в места несвободы, и передает отчеты на центральный офис.
Сейчас для меня, как для главы общественной организации «Украина без пыток» стоит вопрос повышения профессиональной компетенции мониторов, чтобы они могли равнозначно осуществлять визиты, профессионально готовить отчеты и так далее.
И если первые пять лет мы только открывали для себя места несвободы, то сейчас разрабатывается стратегический план всеми организациями, которые заинтересованы в реализации НПМ по поводу того, что мы будем делать дальше. Мы нацелены на то, чтобы наши рекомендации были не только приняты, а, чтобы ситуация в местах несвободы менялась.
Не обязательно знать какие-то нормативно-правовые акты или инструкции, достаточно понять, зайдя в место несвободы, что в таких условиях ты находится бы не смог
Татьяна Курманова: Какими качествами должен обладать монитор, на ваш взгляд?
Александр Гатиятуллин: Монитор НПМ — это общественный активист, который на волонтерских началах в свободное от работы время посещает места несвободы вместе с сотрудниками секретариата уполномоченных. Мониторов отбирают по определенной процедуре: базовое обучение, стажировочный визит в место несвободы.
Монитор должен обладать нетерпимостью и неравнодушием к ситуации, которая есть в местах несвободы. Не обязательно знать какие-то нормативно-правовые акты или инструкции, достаточно понять, зайдя в место несвободы, что в таких условиях ты находится бы не смог. И вот, когда ты примеряешь эту ситуацию на себя, ты можешь стать монитором.
Татьяна Курманова: Как много вообще мест несвободы в Украине вы еще не посетили?
Евгений Леванцов: Мы за пять лет работы посетили 1000 мест несвободы, а их около 5000. Это порядка 20%, однако, давайте не забывать о том, что Украина — немаленькая страна территориально, это страна, сохранившая наследие полицейской системы, пенитенциарной, психиатрической систем советского типа. Поэтому, если посмотреть на ситуацию с такой стороны, то понятно, что за пять лет проведена немалая работа.
У нас все сложнее, чем за рубежом, у нас проблемы системней. Поэтому, если мы и не можем уж очень похвастаться своими достижениями, то все же нам не стыдно за свою работу.
Полную версию разговора можно прослушать в приложенном звуковом файле.