«Громадське радіо»
В студии «Громадського радио» – журналист и обозреватель «Главкома» Виталий Ермаков.
Анастасия Багалика: Украинская армия поменялась достаточно кардинально?
Виталий Ермаков: Все зависит от того, как оценивать. Если мы сравним с тем, какой армия была, изменения очень кардинальные. Раньше не было масштабной практики поставки техники в таких объемах в армию. Раньше это был обратный процесс – танки, бронетранспортеры и авиацию распродавали. Как мы понимаем, всю эту технику Украина не воспроизводила. Это были запасы, которые остались в стране с советских времен.
За последние несколько лет Украина отказалась от некоторых экспортных контрактов и переключилась на поставку техники в армию, чего раньше никогда не было. За последний год поставки армии в 5 раз превысили поставки на экспорт. Такого не было за все годы независимости Украины.
По нашему мнению, в армию мало поставляется современной техники. Так, например, до сих пор армия не может себе позволить современный украинский танк «Оплот». У нас устарела автомобильная техника. Первый украинский бронеавтомобиль «Дозор-б» разрабатывался в начале 2000-х. Сейчас есть более современные бронеавтомобили. В то же время, у армии раньше не было даже этого. Сейчас армия получила более 1000 автомобилей. Такого не было никогда.
Елена Терещенко: Вместе с тем, командир одного из подразделений в своей докладной написал: «Дайте хотя бы лошадь». Таким образом, у нас возросло производство украинской техники только в цифрах, но на передовой техники нет?
Виталий Ермаков: Дело в том, что при всех этих объемах техники недостаточно. Нужно в десятки раз больше. Можно говорить о том, как должно быть в идеале, а можно сравнить с тем, как было раньше. Пока что это только тенденция.
Например, до сих пор мы ничего не делали, чтобы достичь стандартов НАТО. Наша армия получает модернизированные танки Т-64 и Т-80. У нас есть разработанные танки «Ятаган». Это тот же «Оплот» только разработанный по стандартам НАТО. К сожалению, эти танки не поставляются. «Дозор-б» также не доведен до стандартов НАТО. Думаю, что ни командованию ВСУ, ни концерту «Укроборонпром» было пока не до этого.
Елена Терещенко: В то же время, уже есть примеры крупных ошибок, повлекших за собой человеческие жертвы. Например, разрыв модернизированного миномета «Молот». Как у нас вообще происходит испытательная фаза оружия?
Виталий Ермаков: Стадия производства закрыта для широкой аудитории, поэтому мы можем только предполагать.
Разрекламированный «Дозор-б» обещали поставить в армию в начале 2015 года. Реально это было сделано в середине 2016. Почему? Потому что они просто физически не могли произвести машину, которая ездит. Машина тонула и трескалась. Почему? Это вопрос контроля над качеством. Очевидно, с этим есть проблемы, но я не имею отношения к производству, поэтому могу только предполагать.
Анастасия Багалика: Насколько быстро в Украине принимается нормативная база соответствия стандартам НАТО?
Виталий Ермаков: Это зависит от многих факторов. Например, поляки приняли стандарты НАТО спустя 10 лет после провозглашения того, что они идут в НАТО. Это при том, что там была концепция и финансирование. В Украине сейчас основные деньги уходит на войну. Кроме того, у нас осталось просто мизерное финансирование. Украина получила около 3 млрд. долларов в этом году. Для сравнения, поляки получили 10 млрд. долларов. Я сомневаюсь, что нам хватит 10 лет, чтобы с учетом низкого финансирования и войны на Донбассе, прийти к стандартам НАТО.
Елена Терещенко: С другой стороны, у нас проходят учения, которые помогают поднять профессиональный уровень военных до стандартов НАТО. Это как с врачами, которые проходят подготовку за рубежом, приезжают сюда, а тут – каменный век.
Виталий Ермаков: Речь, прежде всего, о технической стороне вопроса. Нам не обязательно изобретать что-то новое, можно модернизировать старую технику, но на это нужны деньги.
Елена Терещенко: Вам не кажется, что у нас 2 армии. Одна армия имени Министерства обороны, другая – имени АТО.
Виталий Ермаков: Это, безусловно, так. После ситуации с «Молотами» «Укроборонпром» сказал, что это отличный миномет, а бойцы просто не умеют с ними обращаться. Конечно, очень много показухи. Руководство многих госкорпораций, таких, как «Укроборонпром», является частью команды президента. Таким образом, деятельность «Укроборонпром» воспринимается, как часть имиджа президента.
Анастасия Багалика: В инфографике, которая сопровождает вашу статью, фигурирует цифра в 50 единиц боевой авиации и авиадвигателей. За какой период это поставки?
Виталий Ермаков: С 3 квартала 2014 года по середину 2016 года.
Анастасия Багалика: Поскольку АТО у нас происходит без использования военной авиации, об этой сфере мы мало знаем.
Виталий Ермаков: Сейчас авиация не используется, но мы потеряли очень много самолетов. Я думаю, что мы до сих пор не восполнили свои потери. В этой инфографике не учтена еще отремонтированная техника. За 2015 год было отремонтировано 88 вертолетов и самолетов.
Елена Терещенко: Вы ничего не знаете о том, когда в Украине появятся РЭБы?
Виталий Ермаков: «Укроборонпром» не дает отдельную статистику по РЭБам. Он включает их в пункт о противовоздушной обороне. Представители частных компаний называют эту область производства одной из самых проблемных. У нас есть стратегические объекты, прикрытые ракетными комплексами. Все. Украина с воздуха сейчас очень уязвима.