Когда адвокаты занимали активную позицию, это влияло на ход дела, даже в советской системе - адвокат.

Адвокат Роман Тытыкало анализировал дело Василия Стуса с юридической точки зрения и опубликовал материал еще в 2006 году. Спустя 12 лет возвращаемся к исследованию, чтобы узнать правду. 

Михаил Кукин: З юридической точки зрения, на самом ли деле в тоталитарной советской системе, от адвоката ничего не зависело?

Роман Тытыкало: Я не считаю, что всегда от адвоката что-то зависит. Адвокат не является статистом. Много случаев, в том числе те, про которые писали диссиденты, примеры, когда адвокаты занимали активную позицию это каким-то образом влияло и, по крайней мере, обращало на себя внимание. Даже в советской системе. Проактивная позиция имела место и от нее много чего зависит. Я после этой публикации изучал уголовное дело Черновола, Литвина, которого тоже защищал Медведчук, уголовное дело Левка Лукьяненка. Все-таки в этих делах прослеживалась тоталитарная система. К сожалению, система была построена так, что адвоката не было на стадии досудебного следствия – он появлялся уже в суде. Отправлялось уведомление в коллегию адвокатов, чтобы направили в суд адвоката и приходил какой-то адвокат. У Левка Лукьяненко было похожее дело по квалификации со Стусом. Он понимает, что политической адвокатуры нет и открыто об этом заявляет.

Медведчук сказал, что он считает, что квалификация правильная и просит учесть смягчающие обстоятельства.

Михаил Кукин: Статья “Підрив та ослаблення радянської влади методами ворожої літератури”.

Роман Тытыкало: Да, суть сводилась к тому, что было необходимо производить, печатать, сохранять, размножать литературу, письма, которые подрывают советский строй – такая была статья. Ее ввели незадолго до этого. Эта статья органом КГБ считалась той, которую легче доказать, если ловишь диссидента с каким-нибудь письмом, документом. Во всех политических делах прослеживается, так называемая, политическая адвокатура, которая не занимала активной позиции. Этих адвокатов, которых направляли диссидентам, диссиденты подозревали в заангажированности. Ну и на примере конкретного дела, не безосновательно. Что Левко Лукьяненко, что Стус требовали другого адвоката. В последнем письме адвокат Медведчука заявляет, что не было такого, а если мы посмотрим нашу публикацию, то увидим фотографию самого заявления написанного Стусом, которое говорит, что он просит предоставить ему международного адвоката. Он был членом международного Пен-клуба и хотел, чтобы ему Пен дал адвоката. Левко Лукьяненко подал похожее заявление, где просил дать ему обратиться через консульство США в Украинский союз адвокатов США, чтобы те дали ему адвоката.

Михаил Кукин: На самом процессе Стус сказал, что это скорее второй прокурор, а не адвокат, а два прокурора ему не нужно.

Роман Тытыкало: Именно так он и сказал. Это его фраза из протокола судебного заседания. Так и произошло. Медведчук глобально ходатайств серьезных или других действий по делу не осуществлял. Я не рискнул бы, как адвокат, закидывать Медведчуку не активную позицию по делу. Это его личная стратегия. Но в последнем слове, исходя из протокола судебного заседания, Медведчук сказал, что он считает, что квалификация правильная и просит учесть смягчающие обстоятельства.

Михаил Кукин: То есть он не пытался доказать невиновность Стуса, хотя сам Стус в первом же своем слове сказал, что понимает смысл обвинений и отрицает их. Адвокат с обвинениями согласился и просил только смягчения наказания. И это все следует из документов. Вчера нам удалось связаться с адвокатом Медведчука, он с нами очень коротко поговорил, после этого трубку не брал, сегодня с ним не удалось связаться. Послушаем ту минуту, которую мы успели записать вчера.

Запись адвоката Виктора Медведчука: Вважаю, що усе те, що відбувається навколо зйомки стрічки про Стуса це ніщо інше, як провокація, а я не хочу приймати участь у провокаціях, думаю, що і у Віктора Медведчука відсутнє бажання приймати участь у провокаціях. Я попередив осіб, які мають відношення до створення цього фільму, що якщо в ньому будуть показані сцени про Медведчука, які не відповідають дійсності, то я залишаю за собою право, як адвокат Медведчука, чинити відповідні правові дії направлені на заборону показу цього фільму в майбутньому.

Михаил Кукин: Как по мне, интересное заявление. В том смысле, что ваша статья как раз основана на документах, а он говорит о правдивом показе этих сцен. Это значит, что если будут сняты сцены, которые основываются на этих документах, и на том, о чем вы сейчас говорите, то адвокат Медведчука за это и выступает. Я правильно понимаю, что вы думаете, что в этом фильме могло бы не быть Медведчука?

Роман Тытыкало: Он мог бы быть. Но, с учетом полученой информации про фильм, режисеров, не думаю, что они начнут сильно викривати Медведчука, они снимут посредственную сцену, покажут – на этом и закончится. Вопрос в другом: насколько этот фильм будет показывать глубину борьбы человека, который осознанно идет, понимая, что ему дают 10 лет тюрьмы. Он мог бы начать лобзать, просить помилования, признать вину, в надежде получить 5 лет. Более того, это второй срок его был. После тюрьмы он понимал, что его посадят второй раз и осознанно шел на это. Он выбрал путь борьбы за Украину до смерти. И момент суда является для него, как на меня, переломным, ключевым моментом, кульминацией его жизни.

Повну версію розмови можна прослухати у доданому звуковому файлі.