Мы слышали крики родных, которых живьем сожгли нацисты, - глава Союза узников-жертв нацизма

Сергей Стуканов: Если говорить о правовой реабилитации жертв, то завершен ли этот процесс на данный момент?

Маркиян Демидов: Для ответа на этот вопрос нужно вернуться немного в историю. Мы – чудом оставшиеся выжившие узники концлагерей, трудовых лагерей, гетто, насильственно вывезенные на принудительный труд на территорию Третьего Рейха. Это особая категория граждан Украины. Ведь в планах Гитлера было не только уничтожение евреев и цыган, но подлежали уничтожению и славяне. Об этом почему-то сейчас не говорят. Согласно плану, разработанному Гиммлером и утвержденному Гитлеров в 1940-м году, только на первом этапе войны подлежала уничтожению славянская нация – украинцы, белорусы, поляки и так далее. Так вот, вернувшись на родину после освобождения все мы, узники концлагерей, считались неполноценными людьми в Советском Союзе. Такой человек даже не мог устроиться разнорабочим, потому что он считался каким-то шпионом. Меня не взяли в мореходку только потому что я прошел концлагерь. Но разве я в этом виноват?

Сергей Стуканов: Вы родились в 1935-м году в Белоруссии?

Маркиян Демидов: Я родился в 1935-м году на границе Латвии, Беларуси и России. И у нас партизанское движение начало развиваться в конце 1941-го года. То есть начали, где возможно, уничтожать немецкие машины, солдат и так далее. И у нас, мало того, что своя местная партизанская бригада была, у нас в наших лесах дислоцировались латышская и российская партизанская бригады. Так вот, немцы, чтобы избавиться от этих бригад, организовали карательную экспедицию на местное население со стороны Латвии, потому что партизаны жили за счет местного населения. Эта карательная экспедиция по уничтожению людей называлась «Зимнее волшебство». Это было начало зимы 1942-го года. Они шли со стороны Латвии, участвовали эсэсовцы-немцы, латышские, литовские и эстонские полицаи. Они уничтожали мирное население, сжигали людей вместе с домами. Загоняли – и сжигали деревни.

Мы убежали в глухой лес – женщины, дети, старики. Но не успели мы вырыть даже землянки, когда нас через пару дней окружили лыжники и погнали в соседнюю деревню.

Вернувшись на родину после освобождения все мы, узники концлагерей, считались неполноценными людьми в Советском Союзе

Сергей Стуканов: Вам было 8 лет?

Маркиян Демидов: Да. Нас на ночь загнали в колхозную конюшню, мы там как-то переночевали, рано утром нас построили, и сказали, что по левую сторону нужно стать тем, кто может самостоятельно двигаться, по правую – старики и дети, их повезут на санях лошадьми. Я оказался с правой стороны, там были моя бабушка Марина, прабабушка Матрена, сестренка Феофания – 3 года и двоюродный братишка – 1,5 года. А потом бабушка сказала моей матери: «Катя, забери Маркияна от меня». Мама захватывает меня за руку, перетягивает, а тут проходит какой-то полицай, бьет ее прикладом по голове, она падает, но я все-таки оказываюсь среди взрослых. А всех тех, кто стоял с правой стороны – дети и старики – загнали в колхозную баню и спалили живьем. Мы слышали эти крики, передать это невозможно, это просто страх господний. Там был спалено 176 человек живыми.

Меня не взяли в мореходку только потому что я прошел концлагерь

Нас же погнали на следующий день в райцентр, там загнали в церковь, мы переночевали (конечно, никто нас не кормил), и на следующий день погнали нас в сторону Латвии, погрузили в товарняки – «столыпинские» вагоны, и повезли в концлагерь Саласпилс под Ригой, в котором было уничтожено более 100 тысяч человек за два неполных года.

В лагерь поступали все новые партии людей, он не успевал перерабатывать их, и стали отправлять людей на Польшу в концлагерь Константинов. У нас же собрали небольшую группу детей и отвезли, как потом выяснилось, это все происходило под эгидой женского монастыря, в Ригу. Туда приезжали богатые латыши, и они то ли покупали, то ли продавали этих детей. Так я попал на хутор к одному латышу, как написано в моих архивных документах, – для трудового использования и воспитания.

Карательная экспедиция по уничтожению людей называлась «Зимнее волшебство»

У этого латыша работало еще два наших военнопленных, а хутор проходил в 500 метрах от железнодорожного полотна. Латыш относился ко мне очень хорошо, спасибо ему, я только собирал камешки на земле для пахоты. И когда я стал работать, то через пару дней я соприкоснулся с этими военнопленными, рассказал, что я из Беларуси, и они мне сказали, что эта железная дорога ведет ко мне домой. В итоге через две недели я отъелся, накрал морковки и гороха в карманы и сбежал оттуда. Прошел всю Латвию пешком, дошел до белорусской границы. Там меня поймали полицейские и отдали местному помещику – Людвигу Измайловичу. Он меня поставил пасти коров и телят, и присматривать за выгоном овец. Так я там и остался работать, и доработал до 1944-го года, когда наша пришла наша освободительная армия.  

Полную версию разговора можно прослушать в прикрепленном звуковом файле.