Подробней об этом жанре и о том, какие именно читки-презентации будут представлены, поговорим с режиссером Андреем Маем
Татьяна Трощинская: Что такое читка-презентация и каких текстов?
Андрей Май: 10-11-го мая в рамках проекта «Войны после войны» буду презентованы два текста. Первый — текст литовского драматурга Мариуса Ивашкевичуса «Масара», который недавно был презентован в Вильнюсе в Национальном театре о конфликте в Украине. Режиссером этой читки-презентации является художественный руководитель Национального театра Станислав Моисеев. И этот текст будет представлен сегодня, 10 мая в 17.00.
А 11 мая в 19:00 будет презентован еще один текст, который построен по книге Полины Жеребцовой «Мураха в скляній банці. Чеченські щоденники 1994-2004рр.». Эти дневники описывают жизнь девочки Полины с 10-ти до 20-ти лет, пока она жила в городе Грозный. И я являюсь режиссером этой постановки.
Мы в этом проекте хотели бы поговорить о трансформации войны, о том, чем она сейчас является для нас, и какая степень ответственности и понимания есть у каждого из нас. Эта тема войны после войны.
Структура пьесы «Масара» отчасти документальная, потому что в этой пьесе принимают участие актеры, имена которых в ней и звучат. То есть люди играют самих себя, и этот вопрос откровенного диалога очень значим — высказывание актера, который говорит о своей позиции от имени персонажа.
Андрей Куликов: Как происходит читка текстов?
Андрей Май: Актер в руках держит текст и читает его. Это не спектакль, но у режиссера есть свой постановочный инструментарий, он выбирает форму подачи, с которой можно будет познакомиться уже придя. Это не сухая читка, а презентация в режиссерской интерпретации.
Для всех есть возможность послушать, так как вход бесплатный.
Татьяна Трощинская: Вы режиссер по тексту Полины Жеребцовой. Что для себя определили вы?
Андрей Май: Это не первое мое личное обращение к войне. До этого были Дневники Майдана. С начала Майдана меня не отпускает тема личной ответственности за то, что каждый из нас делает как для себя, так и в интересах своей страны. Когда я познакомился с этим дневником, и видел, как с этой 10-ти летней девочкой, живущей под пролетающими снарядами, растет взрослая женщина с неоднозначной позицией, это для меня стало сюжетообразующим. Когда нескладные детские стихи перерастают во взрослую позицию русской девочки, которая жила в Чечне и сталкивалась с соответствующим отношением к себе.
Сама тема противостояния очень неоднозначна, ею просто манипулировать сейчас в нашей стране.
Мы в данный момент делаем проект в городе Северодонецке с эвакуированным театром из Луганска. И я никого не оправдываю и не обвиняю, просто понимаю, что мир вокруг меня — полифоничен.
Андрей Куликов: Это музыкально-драматический театр?
Андрей Май: Это Луганский областной академический музыкально-драматический театр, который волевым решением военно-гражданской администрации работает в Северодонецке.
Андрей Куликов: Вы работаете сейчас с актерами из Луганска, но ведь не все переехали?
Андрей Май: Да, сейчас существует два украинских театра. Один остался в Луганске, продолжает вести свою работу на украинском языке. И второй — переехал в Северодонецк.
Андрей Куликов: Театр, который остался в Луганске, изменил ли свой репертуар?
Андрей Май: Они ставят комедии, были пробы сделать документальный проект о войне глазами другой стороны, для этого даже приезжал режиссер из Москвы, но театр это не заинтересовало.
Татьяна Трощинская: Как нужно говорить о войне по вашему творческому восприятию?
Андрей Май: О войне нужно говорить честно со своей позиции художника. Художник может не участвовать в войне, но он должен быть честен в теме, которую он исследует.